Татьяна Полякова - Закон семи

— Как красная тряпка на быка?

— Скорее, как родник на измученного жаждой, — вновь усмехнулся он. — Я бы мог выразиться иначе, но вам это точно не понравится.

— Лучше бы вы напряглись и сделали что-то полезное.

— Кузьмин, официальный владелец «Жигулей», совсем не похож на того типа в парке, — огорошил вдруг меня Прохоров, резко сменив тему.

— Вы…

— Сегодня я стадиону предпочел Центральный парк, ну и заглянул на Гончарную. Машина стояла у подъезда, и вскоре появился хозяин, отправился, видимо, на работу. Я успел переброситься парой слов с соседкой.

— Но как же так?

— Кто-то воспользовался его машиной.

— И он об этом не знает?

— Возможно, и знает, но нам вряд ли расскажет.

— И что прикажете делать?

— Ждать, — пожал он плечами. — И, по возможности, сделать ожидание приятным.

— Так вы от безделья решили за мной приударить? — не удержалась я.

— Не пойму, что вас больше возмущает, сам факт моего интереса или…

— Или, — сурово отрезала я. — Довольны? Такие типы, как вы… В общем, умной женщине следует держаться от вас подальше, — чуть сбавила я обороты.

— Надо же! — вроде бы в большой печали произнес он. — А вам не приходило в голову, что внешность очень обманчива? Хрупкая девушка может оказаться железной леди, а мужчина, которого вы по странной прихоти отнесли к исчадьям ада, нежным любовником?

— Не сомневаюсь в ваших способностях, — все-таки покраснела я. — Но я жду от судьбы другого: мужчину, которому я буду дорога не пять минут, а всю жизнь. Может, это с моей стороны и нахальство, но…

— А я, по-вашему, на такие чувства не способен? — Прохоров нахмурился, его взгляд был пытлив и насторожен, а я растерялась. — Интересно, почему?

— Вы не производите впечатление человека… — уныло начала я.

— Впечатление — ерунда.

— Бабуля сказала, что с таким, как вы, недалеко до каторги, — в отчаянии, что окончательно запуталась, брякнула я. — Я привыкла доверять ее интуиции.

— Забудьте о каторге, — отмахнулся он. — Я ее сам не жалую, и вас ни во что скверное втянуть не позволю. Почему вы здесь, по-вашему?

— Давайте лучше поговорим о делах, — предложила я. — Как вы считаете, Разин к происходящему имеет отношение?

— Не знаю.

— Он приезжал в Карпов, — напомнила я.

— Приезжал. Но не думаю, что именно он организовал ограбление. Предполагаемый похититель половину своей жизни провел в тюрьме, логично предположить, что обратились к нему бывшие дружки. Откуда такие связи у человека вроде Разина? Другое дело, его нынешний хозяин…

— Что вам о нем известно? — насторожилась я.

— Ничего особенного. Тип с сомнительной репутацией. В недавнем прошлом имел связи с криминальным миром и сейчас от прежних знакомств не отказался. Вот такой вполне мог отправить в Карпов своих людей после того, как попытка Разина заполучить кинжал с треском провалилась.

— Но тогда выходит, что Разин старался для Мухина?

— Мухин весьма далек от всего, что касается истории. Значит, ему необходим человек, который в этом разбирается.

— И он берет на работу Разина, — кивнула я.

— Но Разин, прекрасно зная стоимость кинжала, возможно, не спешил открыть все карты и хотел поработать на себя. Когда из его поездки в Карпов ничего не получилось, кинжал просто похищают. Сейчас они охотятся за вами, пребывая в уверенности, что либо Матюша, либо ваш отец вам что-то оставили.

— Кинжалы?

— Да. Их ведь должно быть семь. Хотя наверняка мы знаем лишь об одном: том самом, что похитили в Карпове. Где еще шесть — неизвестно.

— А если все-таки… — Я вздохнула и замолчала.

— Что «если»? — спросил Марк Сергеевич.

— Вы уверены, что охоту ведут какие-то уголовники, желающие заработать на кинжалах деньги? Вдруг все-таки…

— Мистическое братство кинжалов? — усмехнулся Прохоров. — Выбросьте из головы.

— Но если верить дневнику моего прапрадеда, оно существовало несколько веков, и еще накануне революции…

— Да-да, конечно. Отец Андрей отправился с кинжалами в Троицкий монастырь… Но вы забываете, что монастырь был разрушен, а он сам погиб.

— Андрей погиб, но могли остаться другие. И теперь они хотят собрать все семь кинжалов.

— Зачем?

— Это же реликвия, — обиделась я. — Для них, по крайней мере.

— Очень романтично. Вполне подойдет для беллетристики. Однако сомнительно.

— Почему? — обиделась я.

— Потому что нет никаких фактов существования самого братства.

Только я собралась возразить, как у меня зазвонил мобильный.

— Привет, — сказала Анька. — Есть новости?

— Нет, — вздохнула я, решив, что мои новости ее здоровья не улучшат.

— Жаль. А я активно повышаю свой интеллектуальный уровень. Ты слышала о законе семи?

— Какой еще закон? Тебе о здоровье думать надо, а не о законах.

— Со здоровьем все не так скверно. Я уверена, мы на пороге величайшего открытия. Дала своей помощнице задание…

— Ты поменьше болтай, — перебила я.

— Не беспокойся, журналисты народ очень жадный, сенсацию не упустят, так что секретность прежде всего. Ничего толкового о семи кинжалах она пока не обнаружила, за исключением статейки в стареньком журнале.

— Что? — ахнула я. — Как журнал называется?

— «Следопыт», кажется, издавали его лет пятнадцать назад…

— Где этот журнал?

— Не нервничай. Ты так вопишь, что у меня ухо заложило. Компьютер есть под рукой? Сейчас сброшу на твой адрес статью.

— Ты что там, с компьютером лежишь?

— Издержки профессии. Без ноутбука никуда. Так пересылать статью?

— Конечно. Как ты ее нашла?

— Не я, а Юлька, моя помощница. Кстати, вот занятное из Интернета скачала: если в странном месте вы встретили необычной красоты существо, предложившее вам сексуальные отношения, бегите от него со всех ног. Светлые существа в интимных отношениях с человеком не нуждаются и никогда не пытаются его соблазнить. Кто пудрит нам мозги в этом случае, объяснять, думаю, не надо.

— Ты сейчас о чем? — нахмурилась я, размышляя, стоит ли недавние слова Марка Сергеевича считать предложением сексуального контакта, его квартиру странным местом, а его самого существом необычайной красоты?

— Это я для общего развития. Ладно, пока.

— Чем вас так рассердила подруга? — усмехнулся Прохоров.

— У нее сотрясение мозга, а она ерундой занимается, — посетовала я.

— Закон семи вовсе не ерунда, — покачал он головой. — Когда-нибудь вам попадался на глаза рисунок: змея, кусающая свой хвост? Это, собственно, и есть художественное воплощение закона семи. Суфизм <���мистико-аскетическое течение в исламе (прим, авт.)>, пришедший через Гурджиева, говорит об определенных космических силах, отклоняющих любой объект, плывущий к земле обетованной, в неких точках траектории от первоначального курса. Такое отклонение приводит к тому, что человек рискует возвратиться к первоначальной точке, хотя бывает и хуже. Оттого люди, начинающие революцию во имя счастья и свободы народа, ничего не зная про этот закон, кончают кровавой диктатурой. А те, кто отправились искать бога, находят дьявола. Вам не кажется, что нечто подобное происходит и с нашими изысканиями?