Татьяна Полякова - Закон семи

— А мы эту загадку разгадаем? — вздохнула я.

— Конечно. Зайдем в музей, и нам все расскажут.

Я посмотрела укоризненно, а он засмеялся.

Мы пили в кухне чай, спать почему-то уже не хотелось.

— А ты предусмотрительный, — сказала я.

— Что ты имеешь в виду? — вроде бы удивился Марк.

— Твое обращение в детективное агентство. Как ты догадался, что Разин подменил кинжалы?

— Ну, это совсем нетрудно предположить, зная то, что знал я. По моей просьбе за Кузьминым тоже приглядывали.

— За тем типом, на чьей машине в парк явился Воропаев?

— Да. Но Воропаев у него больше не появился, а разговорить Кузьмина не удалось.

Я вздохнула:

— Не скажешь, что ты был со мной откровенен.

Он кивнул, помолчал немного и спросил, понаблюдав за мной:

— Что тебя так беспокоит?

Я подумала, стоит ли ему рассказывать, и все-таки ответила:

— Деньги. Кто-то посылал их моей бабке, а она придумала богатого родственника в Канаде.

— Деньги посылал я, — тихо сказал Марк.

— Ты? — вытаращила я глаза. Признаться, его ответ не укладывался в голове.

— Идем, — позвал он и повел меня в спальню.

Оказавшись там, я было подумала, что его вновь одолевают греховные мысли, но он прошел к сейфу, который был замаскирован картиной, открыл его и достал фотографию в рамке.

— Взгляни.

Я взяла фотографию в руки. Групповой портрет: трое мужчин и мальчик. Один из мужчин — тот, что в центре, — мой отец. Его рука лежала на плече ребенка, и оба счастливо улыбались в объектив. Я переводила взгляд с лица мальчика на Марка, пока не стало ясно: такое сходство не может быть случайным.

— Это ты?

— Я, — кивнул он. — Я ведь тебе рассказывал про отца. Моя мать жила до семнадцати лет в деревне, а приехав в город, устроилась к нему домработницей. Потом появился я. Он женился на ней, но.., он считал себя аристократом, а ее стыдился, презирал, унижал. В то лето мы поехали в деревню к бабушке. Для меня оказаться там было счастьем. Целыми днями я болтался в бывшем монастыре, где твой отец с друзьями затеял раскопки. Он был добрым человеком и не только не прогнал меня, но даже разрешил помогать им. А потом они нашли клад, и я держал эти кинжалы в руках. Четыре кинжала в деревянном ларце.

— Что было дальше? — испуганно спросила я.

— Он нашел не только кинжалы. К сожалению… Твой отец собирался заявить о своей находке властям, но не спешил. Он был уверен, что раскопки надо продолжать. А сделать это, сообщи они о своем открытии, им никто бы не позволил. В тот вечер приехал Матюша, уговаривал отца кое-что сбыть на черном рынке, но тот отказывался.

— Значит, все-таки Матюша…

— Нет. Не Матюша. Я слышал их разговоры, но меня-то, конечно, занимали только кинжалы. Твой отец так интересно о них рассказывал. И я.., я взял один из них домой. Твой отец разрешил мне, он видел, как горят мои глаза и как дрожат руки, когда я к ним прикасаюсь. Только просил никому кинжал не показывать и о находке молчать. Я принес его домой, не подозревая, что мой отец решил нас навестить и устроил матери скандал: время позднее, а она понятия не имеет, где сына носит. Естественно, мне тоже досталось. Кинжал был у меня в куртке, и он его нашел. Последовал допрос. Я не хотел отвечать, где взял его. Он обозвал меня вором. Это меня возмутило, и я сказал, что кинжал на время дал мне твой отец. Он вроде бы успокоился и велел завтра же его вернуть. И утром я отнес кинжал твоему отцу, но ничего не рассказал о том, что произошло. Я боялся, он обвинит меня в том, что я не сдержал слово. Мальчишеская глупость, которая стоила жизни твоему отцу, — усмехнулся Марк. — А на следующую ночь они все исчезли, и твой отец и два его друга. Никаких следов. Зато на антикварном рынке появилось большое количество церковных предметов. Но об этом я узнал через много лет. В конце лета отец отправил меня в Англию.

— Ты хочешь сказать…

— Мой отец убил твоего отца. Не сам, конечно. А потом и его пристрелили, чтобы замести следы. Вот такая история. Когда я вернулся в Россию и кое-что узнал, все встало на свои места. Я понял, что был виновником смерти твоего отца, но я не знал, кто его убил.

— И пытался найти убийц?

— Пытался, но безуспешно. Теперь события тех дней восстановить нетрудно. Мой отец рассказал о находке Воропаеву, и тот явился ночью с дружками… Кинжалы они оставили себе, «настоящие мужчины» любят оружие. Один из этих типов проиграл свой кинжал в карты Мухину, а три других, возможно, действительно остались у Воропаева. Один-то уж точно, его он и продал Мухину после возвращения из тюрьмы. Долгие годы никто об этих кинжалах ничего даже не слышал, и я уже отчаялся что-нибудь выяснить. Но тут к Матюше обратились люди Мухина, и сам Мухин показал ему кинжал. Матюша не мог его не узнать. И сразу сообщил мне. Но Мухин на роль убийцы не подходил, в тот год, когда погиб твой отец, он был далеко отсюда. Матюша не желал соглашаться с моими доводами. Старый пьяница совсем спятил и решил все рассказать тебе. Я отговаривал его от этой затеи, но он… Назвав кинжал ключом, он имел в виду совсем не то, что ты подумала: кинжал — ключ к разгадке убийства твоего отца. Он был уверен, ты захочешь понять, в чем дело, и поиски приведут тебя туда, куда они тебя и привели.

— Зачем ты посылал деньги? — нахмурилась я.

— Я лишил тебя отца, а твою бабушку сына. Все, что я мог сделать…

— Еще один грех, который ты себе никогда не простишь? — спросила я сурово.

— А ты? Ты можешь простить?

— Ребенка, который, защищая себя, сказал правду? — покачала я головой и заревела. Не отца я в тот миг оплакивала, я плакала от жалости к Прохорову.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Он сделал шаг, и я, шагнув навстречу, обняла его.

Кузьмин, на чье имя была зарегистрирована машина, на которой приехал в парк Воропаев, поначалу все отрицал. Мол, понятия ни о чем не имеет, а машина вот она, во дворе. Но когда за него взялись всерьез, стал более общительным.

Месяц назад у него появился старый приятель, только что вернувшийся из заключения. Ему он несколько раз и одалживал машину. По его словам, тот жил у какой-то девицы, девицу нашли, но к тому моменту Воропаев уже покинул город. Задержали его только через полгода, в Москве, по чистой случайности: он затеял драку в ресторане (от старых привычек, как известно, труднее всего отказаться). Кинжалов при нем не обнаружили, и он наотрез отказался говорить о них. В убийстве моего отца и двух его друзей так и не признался.

Машину, в которой Разин устроил тайник, на таможне задержали и нашли три кинжала и письмо Филарета, тот самый «Наказ». Я просила Валеру дать мне возможность хоть одним глазком взглянуть на него, но он только руками разводил: историческая реликвия.