Татьяна Полякова - Я — ваши неприятности

— Здравствуйте, Анжелика Станиславна.

— Здравствуйте, — с готовностью ответила я и лучезарно улыбнулась. Парню надо было помочь, потому, продолжая улыбаться, я спросила неуверенно:

— Вы приятель Ильи Сергеевича? Он нас знакомил?

— В общем, да, — широко улыбнулся мне Серега Правдин и сел напротив, поинтересовавшись при этом:

— Можно?

— Конечно, конечно, — заверила я, разглядывая его с таким видом, точно пыталась вспомнить.

Сегодня он был в светлых брюках, легких ботинках и зеленой трикотажной рубашке. Короткая стрижка и темные очки делали его родным братом всех молодых людей в этом сезоне. Впрочем, выглядел он вполне прилично. Илье Сергеевичу, конечно, и в голову бы не пришло выбрать такую рубашку, но у Тарханова было счастливое детство. В общем, Циркач вызывал у меня вполне положительные эмоции, что было не лишним: изображать интерес к человеку, который тебе попросту противен, крайне затруднительно.

Пауза несколько затянулась, и я сказала неуверенно, но вполне доброжелательно:

— Извините, я не помню вашего имени…

— Сергей.

— Сергей… — Я вопросительно подняла брови.

— Просто Сергей, попробуем обойтись без отчества.

— Отлично, — засмеялась я. — Тогда я просто Лика. Идет?

— Идет. Почему вы одна?

— Потому что я в отпуске, а люди работают. Вот я и отдыхаю в одиночестве, жду, когда Серафима Павловна освободится от всех дел и мы уедем в Италию. Вы были в Италии?

— Не приходилось. В Турции был, в Эмиратах…

— Понравилось?

— Нормально. Интересно все-таки за границу махнуть.

— А я никогда за границу не ездила.

— У нас долго пробудете? Я пожала плечами:

— Не знаю. Это от Серафимы зависит.

— Серафима — это ваша тетя?

— Да, тетя… Сережа, а нас точно Илья Сергеевич знакомил? Мне очень неудобно, но я совершенно вас не помню…

— Не такой я человек, чтобы меня долго помнить, — засмеялся он и вдруг сказал:

— А я вас в театре видел. То есть смотрел ваш спектакль. Вы Эдит Пиаф играли.

— Да, — растерялась я. — Когда вы его видели? И где? Сюда мы на гастроли не приезжали…

— Дружок у меня в вашем городе, служили вместе. Два года назад в гости ездил. А у него жена в театре работает, гримершей. Вот она и повела нас в театр, вас очень хвалила.

— Спектакль вам понравился?

— Еще бы, и вас я сразу узнал. Это он, конечно, врет. Скорее всего выяснил, что за женщина ему глаза мозолит, и вспомнил, как два года назад был в театре. Жена его, кстати, очень похожа на тех женщин, что любят хранить программки, открытки и прочий хлам. Но все равно было приятно.

— А как зовут вашу знакомую, я имею в виду гримершу? — спросила я.

— Таня. Таня Новикова.

— Танюша? — Тут я удивилась по-настоящему, с Татьяной мы давно приятельствовали. Теперь я даже вспомнила, что она действительно пару лет назад приводила своих друзей после спектакля, а женщина, надо полагать, жена Циркача, преподнесла роскошный букет и долго восторгалась спектаклем. Возможно, именно поэтому она так пристально смотрела на меня в церкви: пыталась понять, откуда ей знакомо мое лицо. Оторвавшись от воспоминаний, я всецело переключилась на Правдина. Мы поговорили о театре, о семье Новиковых, где со дня на день ожидалось прибавление, и почувствовали себя давними приятелями. Болтали мы уже довольно долго, и разговор вот-вот должен был иссякнуть, но просто прервать его неосмотрительно: где и когда случай еще сведет нас. Серега томился нерешительностью, и я вновь пришла ему на помощь. Взглянула на часы и спросила застенчиво:

— Сережа, вы на машине?

— Да.

— Вы не могли бы подвезти меня в парикмахерскую? У меня назначено время, а я, по обыкновению, заболталась и забыла совсем.

— Конечно, — обрадовался он.

Я знала только одну парикмахерскую, которая располагалась рядом с домом Серафимы, то есть на другом конце города. Циркача это не огорчило. Мы очень мило поболтали. Сергей Правдин производил впечатление серьезного и немного застенчивого парня, что было странным для бандита. Невероятно, но он мне нравился.

Возле парикмахерской я сказала с некоторым сожалением:

— Спасибо. Было приятно познакомиться. Только вы плутовали, Сережа, Илья Сергеевич нас не знакомил. У меня хорошая память на лица, но вас я так и не вспомнила.

— Обманул. Решил, если не совру, вы со мной разговаривать не захотите. Злитесь?

— Нет, я люблю поболтать, а все мои здешние знакомые делами заняты. Так что спасибо за компанию. До свидания, — я протянула руку.

Для него это было делом непривычным, он осторожно пожал ее, глядя на меня с легкой грустью.

Я направилась в парикмахерскую, слыша, как отъезжает машина. Конечно, я была далека от того, чтобы доверить свои волосы совершенно незнакомым людям, но на какое-то время здесь стоило задержаться: что, если Циркач решит понаблюдать за мной? Я сделала маникюр. Смотрела в окно, там не было ничего интересного, и пыталась предугадать следующий шаг Правдина. Гадала я напрасно. Он поступил проще: отъехав на десяток метров, ждал меня в тени тополей. Сделав вид, что не замечаю его машины, я стала переходить дорогу. Он вышел и громко позвал:

— Лика…

Изобразив некоторое удивление, я прошествовала ему навстречу и сказала:

— Сережа… Вы не уехали?

— Решил вас дождаться. Ничего? Не очень надоел?

— Вы мне совсем не надоели, просто неудобно отнимать у вас столько времени.

— Этого добра у меня полно, — заверил он.

— Что ж, — засмеялась я. — Тогда вы, может быть, отвезете меня домой, то есть к Илье Сергеевичу. Он обещал быть к обеду.

— А почему вы у него живете? Он что, ваш… друг? — спросил Циркач по дороге.

— Вообще-то он хороший знакомый моей тетушки, я его знаю несколько дней, но… — Тут я изобразила некоторое замешательство. — Получилось так, что мы немного поживем у него.

— С квартирой что-нибудь? — задал он вопрос, голос звучал вполне невинно. Актер Сережа был неплохой.

— С квартирой? — не поняла я. — А-а, нет, с квартирой все в порядке. Просто… долго объяснять, а история совершенно неинтересная.

— Если я лезу не в свое дело, вы так и скажите, не стесняйтесь.

Я засмеялась, вслед за мной засмеялся и он. Тут мы подъехали к дому Тарханова. Перед воротами стояла “мечта бандита”. Саша, с легкой руки Серафимы ставший Негритенком, увлеченно тер лобовое стекло. Заметив меня, он со всех ног кинулся к правдинской “восьмерке”, распахнул дверь и, помогая мне выйти, скороговоркой сообщил:

— Анжелика Станиславна, тетушка ваша вернулась. Сердится, что вы одна ушли. Два раза меня искать посылали…

Он шел рядом, слегка согнувшись, но все равно необыкновенно грациозно, несмотря на свои сто килограммов, и с таким увлечением исполнял взятую на себя роль, что вызвал некоторую зависть.