Татьяна Полякова - Одна, но пагубная страсть

— К сестре еду. Вот, решил не с пустыми руками.

— А у нас фазер в запое, срочно понадобился кефир, — буркнула Ленка.

Дима моргнул и сказал что-то вроде «Ну, что ж теперь…», и мы разошлись по разным кассам.

— Это он нарочно, — сразу зашептала Ленка. — Мол, уезжаю я, приходите, грабьте. Вот мерзавец!

— Может, он и вправду к сестре собирается.

— А чего так на тележку свою смотрит? — В самом деле, взгляд был красноречив, точно Дима чего-то стыдился. — Что он там набрал? Коньяк, торт… Я еще конфеты видела и лимон.

— Можно и к сестре с лимоном, — пожала я плечами.

— А по мне, так к бабе он собрался. И нам не обрадовался, потому что решил, что мы Наташке донесем. Вот помяни мое слово…

— Пусть к кому хочет едет, — не выдержала я. — Главное, чтоб его дома не было, когда мы придем.

— Если с коньяком и лимоном, то на всю ночь, — заявила Ленка.

— Тебе-то откуда знать?

— От верблюда. Пошли.

Мы покинули магазин и замерли неподалеку. Вскоре появился Дима, но не пошел к своей машине, а побрел к стоянке такси и вскоре отчалил.

— Это как же понимать? — еще больше заволновалась Ленка. — Почему он на такси?

— Разные бывают обстоятельства, — пожала я плечами.

— Зачем ему к сестре на такси ехать? Говорю тебе, к бабе намылился, следы заметает.

Такси скрылось в потоке машин, а мы побрели к дому.

— Если он у подруги сейчас, самое время его ограбить, — вслух подумала я.

— А сколько это займет времени?

— Минут десять, я думаю, — ответила я наугад.

— Так мало?

— А чего там особо рассиживаться? Вошли, сейф открыли, бумаги взяли и ушли.

— Нам еще хреновину искать, — вздохнула Ленка.

— Какую хреновину?

— Которую он у Наташки спер. То, не знаю что.

— Найдем, она должна в сейфе лежать. Так Наташка сказала, а она знает, что говорит.

— Твое восхищение моей сестрицей не находит у меня отклика. Тебя послушать, так Наташка…

Но я перебила ее, потому что ключ от сейфа жег мне руку. То есть карман.

— Может, пойдем прямо сейчас?

— С ума сошла! Еще даже не стемнело. Кто ж грабит, можно сказать, белым днем? Это даже не по-человечески как-то. А проходные дворы? Ты что, забыла?

И мы пошли шататься по проходным дворам. На Михайловской их в самом деле оказалось великое множество. Мы так увлеклись, что сами заплутали. Тут еще стемнело, фонари в переулках упорно не включали, и я начала думать: никогда нам отсюда не выбраться.

Впереди белой свечой маячила колокольня Рождественской церкви, решено было идти к ней напрямую. Ох, лучше бы в обход… Пришлось преодолевать два забора. Если для меня это было не особо приятно, то для Ленки — серьезное испытание. Когда мы наконец вышли к церкви, на город пала мгла. То есть уже окончательно стемнело, ни звезд, ни луны не видно, сплошная низкая облачность.

— Будет дождь, — вздохнула Ленка, вертя головой. Церковь закрыта на реставрацию, и в переулке мы были одни-одинешеньки. При мысли, что теперь нам предстоит идти через овраг, стало не по себе. — Одно хорошо, — добавила Ленка. — Если и была слежка, то накрылась.

И мы побрели в сторону площади Победы. Оттуда до Диминого дома два квартала. Во дворе Димина машина отсутствовала, а его окна были темны. Дима раньше часа никогда не ложился, так что логично предположить, что он все-таки у сестры.., или у подруги.

Жил Дима в девятиэтажке, в трехкомнатной квартире, которую купил после очередного развода. Вообще-то он строил дом в пригороде, но строительство шло ни шатко ни валко, Наташка даже утверждала, что дом Дима будет строить до второго пришествия, и что-то там добавляла про сапожника без сапог. По-моему, дом ему был так же нужен, как мне бабушкины советы, а строил он его, потому что был уверен: дом в шикарном районе придаст ему солидности, а вообще-то ему и трехкомнатной квартиры за глаза хватает. Дима подумывал о том, чтобы завести собаку, но Наташка сказала, что приличные люди сначала жену заводят. Дима такие разговоры не жаловал, в результате остался без жены и без собаки. Сейчас я этому обстоятельству порадовалась.

Ленка перекрестилась на подъездную дверь, и мы вошли. Димина квартира располагалась на втором этаже, мы поднялись по лестнице, и я достала ключи. Ленка принялась вибрировать, а я поспешно вставила ключ в замок, пока подружка не начала ныть по своему обыкновению. Дверь легко открылась, мы вошли, прикрыли дверь. Я подумала немного и заперла ее. И тут меня словно холодной водой окатило. Во всех детективах прежде, чем вторгаться в чужое жилище, злоумышленники сначала звонили по телефону, а потом в дверь, чтобы убедиться, что хозяина нет.

— Надо было позвонить, — не удержалась я.

— Куда?

— В дверь.

— Если мы выйдем, я назад не войду, — честно предупредила Ленка.

Ближайшая дверь вела в спальню, мы вошли и дверь плотно прикрыли.

— Где-то музыка играет, — невпопад сказала подружка.

— У соседей, наверное.

Тут до меня с опозданием дошло, что мы опять дурака сваляли, надо было взять фонарик, потому что в такой темноте мы не только сейф, но и ковер не найдем.

— Ты что-нибудь видишь? — нервно спросила Ленка, и я честно ответила:

— Нет.

— И я нет. И как грабить прикажешь?

— Давай свет включим, — предложила я.

— Ага, умная. А если из соседей кто увидит и Диме позвонит?

— Ну и пусть звонит. Мы через десять минут отсюда смоемся.

Я нащупала выключатель, и через мгновение вспыхнул свет. Спальня у Димы была большая, кровать гигантских размеров под красным покрывалом, шторы плотно задернуты. Еще тут стояли шкаф и пузатый комод с веселенькими цветочками. Со слов Наташки я знала, что стоят они немалых денег, и подивилась: охота людям тратить их на такую ерунду.

Мое внимание привлек ковер. То есть на самом деле это был гобелен с сюжетом времен Людовика, не помню, какого по счету. Причем с сюжетом сомнительного содержания: девица с задранными юбками и хмырь в треуголке, который под эти самые юбки запустил конечности. Другой хмырь выглядывал из кустов и наблюдал все это без удовольствия.

— Какая пошлость, — вынесла вердикт Ленка.

— Да уж, — согласилась я.

И мы направились к гобелену. Приподняли его и увидели сейф. Я вставила ключ в замок, набрала шифр, сверившись с бумажкой, повернула ключ, и сейф открылся. В нем было две полки, и на верхней лежала коробка, а под ней бумаги. Я достала коробку и сунула ее в руки Ленке, потянулась за бумагами, и вдруг в дверь позвонили. Мы разом подпрыгнули и уставились друг на друга.

— Я же говорила, — жалобно начала Ленка. — Сейчас соседи ментов вызовут.

От ее слов мне стало не по себе, а в дверь звонили все настойчивее. И тут мы услышали, как где-то в огромной Диминой квартире скрипнула дверь, а потом и шаги услышали, вполне отчетливые. Кто-то шаркал ногами да еще произнес недовольно Диминым голосом: