Татьяна Гармаш-Роффе - Ведьма для инквизитора

Гостиная была пуста. Лунный свет высвечивал кресла и упирался в бочку-бар. В углу стояла клюка Вени. Через спинку одного из кресел был небрежно перекинут Майин пиджачок, поверх которого свисал тот самый душистый шарфик; в тонком шелке путался лунный луч. Алексей прокрался к первой двери и прислушался. Тихо. Ко второй: тихо. Чтобы выяснить диспозицию, оставалось только одно средство: открыть хотя бы одну из дверей. Кис осторожно нажал на ручку первой: в образовавшемся проеме был виден спящий Вениамин, который, словно почувствовав потревоживший его взгляд детектива, недовольно всхрапнул. Вроде бы Веня один в постели…

Кис все же решил заглянуть во вторую комнату: может, эта мелочь, Майя, просто не видна за Веней? Он направился к следующей двери и вдруг напрягся: до него донеслось едва слышное шлепанье босых ног. Кис быстро и бесшумно спрятался за креслом.

Майя, совершенно нагая, вышла из комнаты и, просияв белым телом в лунном луче, пересекла гостиную в направлении туалета. Не дойдя, она свернула, приблизилась на цыпочках к двери, ведущей в комнату Алексея, и прислушалась. Натурально, в комнате стояла тишина. Майя, помедлив, пошла к туалету.

Как только она в нем скрылась, Кис тихонько пробрался к себе. Он быстро залез под одеяло и, едва протянул руку, чтобы застегнуть наручник, – как дверь приоткрылась и Майина мордочка сунулась в проем. Кис оставил руку вытянутой, авось в темноте не разглядит, что наручник не надет.

Должно быть, она не заметила. Через пару минут, в течение которых Кис старательно изображал беспробудный сон, – от усердия даже похрапывал, – дверь благополучно закрылась.

Итак, – перевернулся на спину после ее ухода Алексей, – что мы имеем? Майя не спит с Веней. Точнее, Майя сегодня не спить с Веней. Может, спала вчера или будет спать завтра… Было бы естественно предположить, что на второй день после убийства любимого мужа безутешная вдова не станет прыгать в постель к другому мужчине, даже если этот мужчина был ее любовником…

Было бы, конечно, естественно, да, – но только не с Майей. Эта вдова вовсе не была безутешной. Веня – не Веня, Но к Алексею-то она явно клеилась! Какого черта? Что ей понадобилось от него? Она нимфоманка? Или кокетка, множащая свои победы и способная кончить только оттого, что внесла еще одно имя, – нет, еще одно тело – в свой список? Из тех, у которых тщеславие – самая эрогенная зона? Или она и впрямь решила таким образом расположить детектива к себе и завербовать его в союзники?

Из всех возможных объяснений Алексей исключал лишь одно: что Майя могла, вот так с места в карьер, им увлечься. Он никогда не был сердцеедом и соблазнителем, в его взгляде никогда не теплилось обещание-понимание, как, например, у Сереги. Вот Серега это умел: смотрел так ласково, словно еще чуть-чуть, и обнимет. И поцелует. И все остальное тоже непременно сделает. Почему-то на женщин это действовало безотказно. От него словно лучи исходили, такие нежные, такие теплые сексуальные лучи, которые кидали в объятия коварного Сереги все то женского пола, что попадало в периферию его зрения. Проблемы начинались потом, когда выяснялась, что лучи обманчивы, и ничего, кроме этой эфемерной субстанции Серега давать своей новой подруге не намерен.

Но Алексей был совсем не таков и хорошо осознавал это. Если он к чему и располагал, то, скорее к доверительности, к дружбе, а вовсе не к страсти. У него была тьма-тьмущая таких подружек, чужих жен и любовниц, приходивших плакаться в его жилетку и твердивших о его замечательной душе. Если дамы иногда и покушались на его тело, то, в основном, ведомые желанием отомстить своим мужьям или любовникам, – как раз из той разновидности, к которой принадлежал Серега, – и немного забыться. «Ты такой славный», – говорили они с некоторым сожалением, многозначительно беря его руку и заглядывая в глаза, но Кис слышал недосказанное: «… вот только я почему-то люблю не тебя, а моего мерзавца…»

Таких далеко заходящих утешительных акций Алексей, как правило, избегал и деликатно спроваживал подружек обратно к их мужчинам.

Была, разумеется, и другая категория – у какого холостяка ее нет! – одиноких женщин, пытавшихся устроить свою личную жизнь. Но Алексей свою личную жизнь устраивать не собирался: развод напрочь отбил охоту. Жена, как оказалось, изменяла с его лучшим другом, и при этом оба честно смотрели Алексею в глаза в течение почти года… Обида давно прошла, но с тех пор ряды его друзей сильно поубавились, а на женщин в качестве жен развилась стойкая аллергия. К тому же, он чувствовал: одинокие дамы желали приобрести мужа. Не его, Алексея Кисанова, – а просто заполнить пустующую вакансию мужа, кем бы он ни оказался.

Александра… Каким-то невероятным образом вышло так, что она, самая желанная и самая недоступная, неожиданно оказалась первой и единственной в его жизни женщиной, которая хотела именно его. О чем она ему прямо так и заявила, – Александра считала, что слово «хочу» всегда говорит правду, а слово «люблю» – всегда лжет…

Сначала он ей не поверил. Он отказался. Он слишком привык к роли палочки-выручалочки, которую ему навязывали, когда другого мужика, которого действительно хотят, почему-либо под рукой нет. Потом сдал позиции, – не потому, что поверил, а потому что любил. И вот тогда-то он понял, что она сказала правду…

То, что у них было, не могло называться словом «секс», оно было слишком ничтожно, это слово, слишком примитивно; то, что у них было, не могло называться словом «любовь» – Александра ввела цензуру на это слово, она слову не верила.

То, что у них было, не имело названия. И оттого было еще прекрасней…

… Так какого черта эта девчонка к нему пристает?

Утро встретило Киса неожиданностью: на стуле возле его кровати лежала тройка новых мужских трусов, – не так давно Александра подарила ему точно такие, они назывались «боксер». Это были трусы-шортики в обтяжку, («в обнимку», – говорила Саша) черного, серого и темно-синего цвета. Более того, под трусами оказалась еще и упаковка импортных носков.

– Это вам, – улыбнулась ему Майя, явившись отстегивать наручник.

Кис было вскинулся, – что, мол, за подарки такие интимные, он их принимать не собирается! – как Майя добавила: «Не можете же вы ходить в одном и том же белье все время!», – и его аргумент испарился сам собой. Он только буркнул: «Спасибо за предусмотрительность. Можете в таком случае и костюмчик новый купить. С ботинками.»

Наскоро позавтракав кофе с бутербродом, Алексей спустился с Веней в компьютеру.

Веня, проделав ряд неуловимых в своей быстроте манипуляций, вышел на какой-то скромный, блеклый англоязычный сайт. На Венин адрес пришло несколько писем, среди них ответ от Александры: