Я Немой - Кумтрест

Ночью к колонии стали подтягиваться силы управления. Автобусы с сотрудниками, пожарные машины, БТР спецназа и руководство. Андрей был единственным связным в зоне. Как бы это странно не выглядело, но зэки требований никаких не выдвигали. Все просто бухали и кололись в своё удовольствие. Зэки, давно не видевшие алкоголя и наркоты, сдуру напивались уже через час. Потом они падали в бессознательном состоянии там, где находились.

Утром начался штурм колонии, которому никто не сопротивлялся. На улице никого не было, все находились в бараках. Спецназ и приданые ему силы спокойно зашли в зону через КПП-транспорт. Бойцы небольшими группами забежали в ближайший барак. Давно спецназовцы такого не видели — почти все зэки спят. Некоторые бродят вмазанные, кто-то зависает от кайфа. Никто не сопротивляется и бить некого. В бараке стоял жёсткий запах перегара и кислоты. Шконки и табуретки переставлены для застолья. Везде валяются пластиковые бутылки, алюминиевые кружки, шприцы, окурки. Обычная массовая пьянка.

Расследование этого инцидента ни к чему дельному не привело. Зачинщики не установлены, координаторов массовки в зоне не нашли. Побоев и массовых драк не было, за исключением нескольких синяков, которые возникли из-за пьяных дверных косяков, лестниц и асфальта. Требований никто не выдвигал, заложников никто не захватывал. Банальная дезорганизация нормальной работы учреждения и употребление запретов, которые перекинули в зону неустановленные лица. А что оставалось зэкам, когда им дали бухло и наркоту в таких количествах? Ничего. Бухать и веселиться.

Вопрос был к Шмарову, что вовремя не позвонил, а протянул полчаса. Он ответил, что у него села батарея. Дежурный убежал в промзону, ключи от сейфа, где лежит дежурный сотовый телефон, находились у него. Когда он свой телефон подзарядил, сразу позвонил и доложил об обстановке в колонии. Прямой телефон с управлением и обычный городской не работали. Всем в глаза врал Шмаров.

Понятно, что виноватых искали и нашли, без них не бывает. Как правило это начальник колонии и дальше вниз по лестнице. Не знали, не владели, допустили, упустили и так далее. Всем было ясно точно одно, что зону просто прощупали неизвестные лица и организации. Они на сутки полностью сломали установленный порядок на режимном объекте самым элементарным способом.

Начальника колонии полковника Краюхина отправили на пенсию. Шмарова по традиции, как обычно, не повысили, да и не за что было. Он через месяц написал рапорт и ушёл на пенсию. Большинство сотрудников колонии щедро наградили взысканиями и увольнениями. К уголовной ответственности привлекать было некого и не за что. Вроде и есть преступление, а вроде и нет.

Утром Бобышкин пришёл к Чуркасову с дорогой бутылкой коньяка в красивой подарочной упаковке.

— Игорь Валерьевич. — обратился Бобышкин к начальнику колонии. — Хочу извиниться перед Вами за тот случай с Симоновым. Я был не прав. Хотел по геройствовать, но честно даже не думал, что так выйдет. Я думал он это в стороне от Вас делает.

— Лёша, я на то здесь и поставлен генералом, чтобы смотреть за всем. Здесь никого нет, кто сам по себе работает. Каждый выполняет свои задачи под моим чутким руководством, но ты сделал глупость.

— Виноват, исправлюсь. Вы же меня знаете, я, как и все, тоже работаю на общее благо. Вас я никогда не подводил.

— Знаю, поэтому и не понял этого фокуса с твоей стороны. Ты лучше с Симоновым отношения наладь, а то он ходит и дуется. Вы для мне все равны, что он деньги зарабатывает, что ты. Всё несём в один котёл, если дальше служить хотим на хороших должностях.

— Понял товарищ полковник, сегодня же извинюсь перед ним.

— А извиняться не надо, он сам виноват, что расслабился. А если его кто другой прихватит? Тогда мало никому не покажется. Он тоже от меня уже отхватил за неосторожность в таких делах. На равных пообщайтесь, в баню сходите, побухайте. Понятно?

— Так точно. Разрешите выполнять?

— Выполняй.

Дело пошло. Начальник принял извинения Бобышкина, а с остальными он контакт мигом найдёт. Горлову Бобышкин сказал тоже самое. Но тот не был на столько благосклонен и отчитал его в очередной раз. Если бы генерал Саросов узнал об этом раньше него от Чуркасова, он бы ему голову с плеч снёс за незнание оперативной обстановки на объектах. Со временем всё успокоилось. Конверты с «Белым аистом» делали своё добродушное дело. Через месяц всё вошло в своё прежнее русло.

Александр Васильевич для начала дал задание Бобышкину сделать максимум подробных фотографий кабинетов, бани, мест встреч, мебели и оргтехники. В обязательном порядке нужны чайники, пепельницы, часы, ручки из письменных наборов, календари, статуэтки, розетки, люстры, компьютерные мыши, картины и прочее. В общем всё то, что можно заменить на тоже самое, но только оборудованное специальными устройствами аудио и видеоконтроля, а по-простому жучками.

Далее предстояло фигурантов осыпать подарками по любым случаям. День рождения, юбилей или государственный праздник. Подарки должны быть разнообразны, но по интересам каждого. От наручных часов до освежителя воздуха в машину, в зависимости от повода. Естественно, что всё это тоже будет снабжено специальной аппаратурой. При этом Бобышкин должен настаивать и брать инициативу на себя, чтобы не скидывались деньгами, вручая конверт, а дарили памятный подарок, оригинальный, которым готовы любоваться каждый день. Деньги — это пыль, а подарок — это память.

Александр Васильевич строго настрого запретил привлекать кого-либо к операции, в том числе и агентуру Бобышкина. Всю работу он должен проделать лично. Риск утечки информации не допустим ни при каких условиях.

Александр Васильевич поработал с одеждой Бобышкина. В неё были установлены камеры и микрофоны. Специальными пуговицами, брелками, зажигалками и очками уже никого не удивишь. А вот кокарда с видеокамерой и тулья с микрофоном и аккумуляторами в фуражке, Бобышкину особенно понравилась. Также ему приглянулись водонепроницаемые часы с микрофоном и видеокамерой. С ними он мог смело не расставаться даже в парилке бани. При этом можно хвастаться, чтобы был повод их не снимать. Про контроль телефонных переговоров и компьютеров Бобышкин у Александра Васильевича даже и не спрашивал. Тут и так всё было понятно.

Бобышкин продолжил делать видеозаписи, но уже на новом уровне. Он периодически забывал в кабинетах фуражку, зажигалку или часы, которые постоянно вертел в руках. Через месяц он сделал все необходимые фотографии помещений и предметов, которые отдал Александру Васильевичу. После чего он начал снабжать Бобышкина спецоборудованием.