Я Немой - Кумтрест

— Показать Бодрову, где в изоляторе раки зимуют.

Петров и Васильев разошлись по домам. На следующей неделе по приказу начальника колонии Гагарина голубятню разобрали. Голубей раздали всем желающим, включая смотрящего за зоной Веню Бенедиктова, который удачно освободился в этот день.

Через месяц полковник Гагарин вручал погоны старшего лейтенанта молодому оперу Васильеву и шутил.

— Василий Васильевич, всех голубей в зоне разогнал. Теперь отлавливай всех котов и отдавай их в надёжные руки.

Половина второго ночи. Инспектора отдела безопасности закончили обход отряда и ушли. Калуга стоял в коридоре возле окна на третьем этаже. Он смотрел на запретную зону. Первый раз в жизни он наслаждался природой по-настоящему. За окном всё черным черно, луны нет. Шёл сильный дождь. Ветер завывал в разных тонах на струнах колючей проволоки и кольцах егозы. Стихия бушевала, была гроза. Молнии то и дело освещали мрачные стены бараков и штаб.

По обе стороны от основного ограждения рядами вдаль уходила ровная вспашка. Она блестела от огней периметра почти прямыми рядами. В низинах местами скапливались лужи разных форм. На фоне этого мрака выделялся только белый четырёхметровый забор. Он был сколочен внахлёст из длинных досок и побелен. Извёстка от обилия воды постепенно сползала вниз по доскам.

Капли дождя мелькали в лучах фонарей и меняли направление от порывов ветра. Два ровных ряда огней освещения периметра колонии уходили по обе стороны от трёхэтажки. В ней существовал Калугин — по-другому это не назвать.

Калуга оценивал ситуацию, сложившуюся в его жизни. Он решил, что наверно именно сегодня пришло время выбирать кто он в этой жизни на самом деле. Мужик или сука, человек или маньяк. Даже погода была на его стороне и давала шанс остаться порядочным человеком, а не зверем, забитым и загнанным в угол.

Следующий обход администрации будет через полтора, два часа. Калуга всё окончательно и твёрдо решил. Если не получиться уйти тихо, значит надо идти на рывок. Его что здесь до смерти забьют, что при побеге убьют, разницы нет. Терпеть пытки и издевательства он больше не мог. Насиловать зэков по приказу Шмарова он точно не хотел. Вешаться или резаться? В этом он не видел никакого смысла. В случае удачного побега есть шанс жить дальше, хоть и скрываясь потом всю жизнь. Лучше идти в неизвестность, чем всегда знать, что тебя, сегодня, завтра, послезавтра и так до конца срока, будут бить как резинового зайца. Я не убийца и не насильник. Я просто украл какую-то алюминиевую флягу, которая выходит мне боком, как будто она золотая.

Калугин зашёл в свою секцию. Незаметно со шконки взял белую простынь и засунул её за пазуху. Он стал ждать, когда дневальный уйдёт спать в каптёрку, как-обычно между двухчасовыми обходами. Дневальный ушёл спать. Калуга вышел из секции и тихо в носках прошёл по коридору. Потом пошёл вниз по лестнице, обуваясь на ходу в свои ботинки и прислушиваясь ко всем звукам. Он вышел из барака и осмотрелся. Никого нет, все спрятались от дождя. Это хорошо, подумал Калуга и подошёл к уже привычному ему локальному ограждению. Раздвинул прутья и протиснулся сквозь них.

Сверкнула молния и грянул гром, который, как будто, крикнул Калугину команду «старт». Калуга рванул к забору. Добежал до него за несколько секунд и лёг на землю. Он уже был насквозь мокрый, но это его только бодрило. Калуга посмотрел по сторонам и убедился, что всё тихо. Вытащил из земли два металлических штыря, держащих сетку рабицу. Приподнял сетку и пополз вперёд, оглядываясь по сторонам. Приближаясь к основному ограждению, Калугин оглянулся назад и увидел, что за ним остаётся неглубокий след. В него стекается вода, образуя неровную линию поперёк вспашки. След так не кстати блестел из-за фонарей, освещающих периметр. Но уже ничего не поделать, нужно двигаться дальше, только вперёд.

Вот и забор. Калугин, как плащ, накинул на себя белую простынь и встал лицом к забору. Он плотно к нему прижался, чтобы уменьшить свою тень. Да-а, подумал Калугин, роба для земли хороша, потому что чёрная, а простынь для белого забора просто необходима. Он посмотрел назад и увидел линию на КСП, которая осталась, когда он полз к забору. Хреново, подумал он, она видна, как баре на гитаре, только струн больше.

Калугин внимательно осмотрел забор, изучил стыки досок и торчащие из него сучки и гвозди. Ему нужно всё, за что можно зацепиться. Не густо, но назад хода нет. Надо идти только вперёд, а в данном случае вверх. Он стал цепляться пальцами за стыки досок, сучки и медленно полез вверх по забору.

— Стоять! Стреляю! — внезапно услышал Калугин и от неожиданности сорвался с забора.

Он упал на запретку и замер. Простынь сдуло ветром.

— Стоять! Стреляю! — уверенным голосом крикнул охранник.

Эх, была не была, как током ударила Калугина эта мысль в голову, и он резко рванул опять на забор. Раздался выстрел и залаяли собаки. Охранник выстрелил предупредительный в воздух. Калугин опять упал назад. Живой, живой, Калугин знал, что в сторону зоны стрелять охранникам нельзя. Его пугают, чтобы он остановился. От выстрела адреналин в его крови уже зашкаливал. Калугин услышал, как засвистела сирена и в его сторону бегут охранники. Значит времени нет, значит осталась последняя попытка.

— Стоять! Стреляю! — продолжил кричать охранник, который тоже понял, что помощь уже в пути. — Оставаться на месте, лицом вниз.

Калугин рванул вперёд и вверх на забор. Охранник опять начал стрелять в воздух. Калугин уже не реагировал на выстрелы, а упорно лез вверх, цепляясь за стыки досок. Ну наконец, он залез наверх и был уже на заборе. Калугин перекинул ноги через забор и наклонился для прыжка. Впереди была свобода. Щёлкнул выстрел. Резкий порыв ветра подхватил эхо и унёс его в темноту. Калугин качнулся и упал назад. Ветер вернул его обратно в зону.

— Это конец, меня посадят! — дрожащим голосом прошептал охранник сержант Кваков, который стрелял.

У Квакова подкосились ноги. Он медленно сел на пол в охранной вышке и до боли в руках сжал цевье и приклад автомата. Прибежал караул, изнутри зоны прибежала смена. Калугин лежал на земле без движений. Сотрудники осматривали место происшествия и беглеца. Кваков отдал автомат начальнику караула. Его трясло и он плохо соображал.

— Что с ним? — спросил Кваков начальника караула, который вернулся с места происшествия.

— В висок, на вылет. Ты дебил зачем в зону стрелял? Ты зэка внутри зоны застрелил, понимаешь? Нам теперь всем пиздец пришёл из-за тебя долбоёба.

— Так, я, я, он же на заборе был. Я же, я по уставу, я. При, при преодолении основного ограждения. — заикался Кваков и его стошнило.