Николай Псурцев - Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15

— Что-то зарплату не шлют, — попробовал увильнуть Жора.

— Трепач, — ядовито ухмыльнулась Леля.

— Да ты чо, Лелька?! — Жору внезапно осенило. Вспомнив Митю-кукольника с соседней койки в колонки, Коробченко самым искренним образом сказал: — Если невтерпеж, перехвати у кого-нибудь пятьсот знаков. Верну их тебе вместе с песцом. Клянусь, гадом стану!

Кудряшкина вроде бы засомневалась, но на следующий день все-таки передала Коробченко деньги. Дальнейшее для Жоры было «делом техники и ловкости рук». Обменяв в сберкассе разномастные купюры на пятисотрублевую пачку новеньких десяток, он смастерил «куклу» и в первое же воскресенье блистательно надул на барахолке суетливого старичка, торгующего из-под полы песцовыми шкурками. Кудряшкина, увидев «заветную мечту» и возвращенные четыреста восемьдесят рублей, пришла в неописуемый восторг и даже чмокнула Жору в щеку. Жора воспрял духом — оказалось, что деньги можно шутя добывать и без нагана. Загвоздка заключалась только в том, где разжиться на первый случай, — из одних бумажек «куклу» не смастеришь.

Утром 11 июня Коробченко зашел в Центральную сберкассу, чтобы проверить доставшийся ему от бармена лотерейный билет, — денег уже не было ни рубля. К великому удивлению Жоры, билет оказался счастливым — видимо, бармен не успел получить по нему выигрыш. Женский зонт Коробченко, конечно же, был не нужен. До зарезу нужны были деньги. Зубоскаля с молоденькой кассиршей, загоревшейся желанием приобрести выигранный зонтик, Жора услышал у соседнего окошка разговор «фирмового» мужчины с контролером и краем уха уловил, что тот собирается получить наличными несколько тысяч. День складывался настолько удачно, что Коробченко даже подумал: «На ловца и зверь бежит». Получив восемнадцать рублей за выигрыш, Жора на всякий случай выпросил у кассирши четыре банковские упаковки и «сел фирмачу на хвост». Тот спокойно набил деньгами черный «дипломат», вышел из сберкассы и подошел к стоящим у обочины белым «Жигулям». Коробченко скис — добыча, как в аэропорту, опять ускользала из-под носа. Когда «фирмач» сел в машину, Жора подсунулся к нему. Сказал первое пришедшее в голову:

— Товарищ, очень срочно надо в Мошково…

— Туда электрички бегают, — равнодушно ответил мужчина и включил зажигание.

— Мама при смерти, ждать некогда, — не моргнув глазом, соврал Коробченко. — Уплачу, сколько запросите…

— Двадцать пять целковых, — сказал мужчина. — только поедем не сразу, полчаса мне нужно на свои дела.

— Годится! — обрадовался Жора и, стараясь не смотреть на черный «дипломат», лежавший рядом с водителем, шмыгнул в машину на заднее сиденье.

«Жигули», покружив по городу, подъехали к многоэтажке, где жила Леля Кудряшкина. Остановившись, мужчина вытащил из замка зажигания ключ, взял «дипломат» и, сказав Жоре: «Подожди», ушел в кудряшкинский подъезд. Коробченко не на шутку трухнул — не ловушка ли? «Надо сматываться!» — мелькнула у него тревожная мысль, но набитый деньгами чемоданчик, словно магнит, удерживал Жору в машине. Мужчина вернулся удивительно быстро. Положил «дипломат» рядом с собою и опять принялся кружить по городу. В незнакомом для Жоры новостроящемся районе он остановился у доживающего последние дни двухэтажного особняка и, как прежде, сказав; «Подожди», ушел с чемоданчиком в дом. На этот раз его не было так долго, что Коробченко уже настроился тихонько улизнуть, но, будто на свою беду, в самый последний момент «фирмач» все-таки появился.

— Значит, в Мошково?.. — небрежно бросив на переднее сиденье чемоданчик и усевшись за руль, спросил он.

— Угу, — торопливо кивнул Жора.

— Деньги — на бочку.

— Сразу, что ли?.. — растерялся Коробченко.

Мужчина усмехнулся:

— Ты хотел перечислением или в кредит?

— Нет, ну это… еще не приехали… — Жора дрогнувшей рукой достал восемнадцать рублей. — Вот, пока — аванс. Приедем — остальные выложу.

Мужчина внимательно пересчитал деньги, сунул их в карман новеньких джинсов и повернул ключ зажигания.

«Ну, гусь, ну, скотина! Без зазрения совести последние рубли у меня хапнул, а у самого чемодан тысячами набит. Колымщик, паук, кровосос»… — растравлял себя Жора, пока машина лавировала по городским улицам, чтобы выехать на загородное шоссе.

Автомобильная трасса к Мошкову оказалась оживленной. Машины безостановочно неслись одна за другой, и Жора почти с отчаянием понял, что «играть» наганом на такой дороге — гиблое дело. Примерно на полпути Коробченко увидел сворачивающую вправо проселочную дорогу. Мысль стукнула внезапно.

— Сверните вон по тому проселку до первой деревни, — попросил Жора. — Надо тетю прихватить, мамину родную сестру. Я заплачу, честное слово, еще десятку прибавлю…

Мужчина сбросил газ и вроде бы заколебался. Коробченко для верности мигом приврал:

— Тетя — героиня соцтруда, денег — куры не клюют. «Волга» у нее своя. Может, мы тут же расплатимся с вами и махнем до Мошкова на тетиной машине.

Фирмач иронично скривил губы, но все-таки съехал с шоссе на проселок. Поросшая травой дорога запетляла среди зеленых березовых рощиц. До боли памятным и родным вдруг повеяло на Жору. Точно по таким вот местам он совсем еще пацаненком бродил вместе с мамой. Собирал в корзинку лесные грибы, на солнечных травянистых пригорках объедался переспевшей полевой клубникой. От этих воспоминаний, будто тугим невидимым шнуром, беспросветно-дикая тоска мучительно сдавила грудь. «Мама, прости!» — чуть было не закричал во весь голос Коробченко, но вместо крика, перепуганный своей слабостью, судорожно стиснул зубы.

Поплутав между рощицами, дорога приподнялась на взгорок. Со взгорка потянулась к хмурому урочищу. Кругом — насколько видел глаз — не было ни души. «Вот тут деньги ваши — станут наши», — с ненавистью к лощеному «фирмачу» подумал Коробченко. Чувствуя охватившую все тело дрожь, тихо попросил;

— Тормозните, по нужде надо…

Мужчина остановил машину. Не оборачиваясь, усмехнулся:

— Не вздумай, не расплатившись до конца, убежать к тете.

Жора широко распахнул дверцу и вылез из машины. Словно перед прыжком в омут, глубоко вздохнул, выхватил из-за пояса джинсов спрятанный под рубахой наган и, подражая Мите-кукольнику, угрожающе процедил:

— Это ты, падла, щас на тот свет побежишь…

Мужчина повернулся к Жоре всем корпусом. Он не успел произнести ни слова. И никто никогда не узнает, о чем он подумал в последний миг своей жизни. Коробченко выстрелил ему прямо в сердце…

Выстрел громыхнул так неожиданно, что даже сам убийца долго не мог сообразить, какую непоправимую трагедию сотворил. Ледяными глазами Жора уставился на уткнувшегося лицом в чериый «дипломат» мужчину. Из шокового транса вывела застрекотавшая на опушке леса сорока. Коробченко испуганно огляделся. Боязливо, как будто опасаясь удара электрического тока, вытащил из-под головы мужчины заветный чемоданчик. Лихорадочно отщелкнул замки и ошарашенно сел на траву — вместо толстых пачек денег в чемоданчике белел сложенный вчетверо листок бумаги. Трясущимися руками Жора развернул бумажку. Пока не понимая смысла, стал читать расписку какого-то Владимира Олеговича Милосердова о получении им от Геннадия Митрофановича Зоркальцева семи тысяч рублей в уплату за какой-то мебельный гарнитур. Когда, наконец, смысл расписки дошел до сознания, Коробченко встал на ноги и, словно озлобившийся неврастеник, исступленно привился топтать пустой чемоданчик. Приступ дикой ярости сливался с отчаянным страхом. Мучительно пересиливая колотящий озноб, Жора ухватил под мышки безжизненное тело мужчины, еле-еле протянул его через дверцу машины и волоком потащил в урочище…