Аркадий Адамов - Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14

– Какой костюм порвали.

Он посмотрел на оторванный лацкан пиджака, потом рванул его и бросил на пол:

– Я тебя запомню, сыскарь, – и глянул на Данилова так же, как и сейчас, в палате-камере.

Несколько раз пересекалась их жизнь. И всегда Мишка убегал, а он ловил. Последний раз Данилов арестовал его три года назад.

Мишка сидел перед ним, курил дорогие папиросы «Фестиваль» и, как обычно, смотрел на него волком.

– Слушай, Дремов, ты же мой ровесник. Не пора ли завязать?

– Нет, начальник, я свою жизнь разбойную люблю. Жил вором и умру вором.

Вот и умирает Мишка Дремов в затхлой казенной палате один, без близких и друзей. И смерть его будет такой же нелепой, как и вся прожитая жизнь.

В управлении Данилов сначала пошел в столовую и с удовольствием пообедал. Потом поднялся на второй этаж, где был кабинет Скорина.

– Ну, как съездил? – спросил тот.

– Пустой номер. – Данилов сел и блаженно затянулся сигаретой.

За границей он пристрастился к сигаретам и теперь курил «Дукат» в маленьких желтых пачках.

– А что у нас?

– Вот протокол изучаю. Раскололись голуби. Правда, Тарасова придется отпустить, он не был на даче и не грабил квартиру.

– Алиби твердое?

– Стопроцентное. Уезжал на соревнования в Ленинград.

– Отпускать нельзя, а как этот Толик на него выйдет?

– Держать не можем, его папаша уже у начальника управления был.

– А что родители Тимохина?

– Прилетели. Я без вас с ними не стал разговаривать.

– Ну что ж. Давайте, Игорь Дмитриевич, побеседуем с ними.

Скорин поднял трубку:

– Большаков, там родители убитого Тимохина.

Через несколько минут в комнату вошел совершенно лысый человек в генеральской форме, последние солнечные лучи за окном победно отражались на его голове, и полная дама в бархатном платье и чернобурке на плечах.

– Подполковник Скорин, – вежливо встал Игорь Дмитриевич.

– Полковник Данилов.

– Я буду звонить Кобулову, – рявкнул генерал. – Бардак!

Скорин поднял трубку внутреннего телефона:

– Большаков, ко мне.

Через несколько минут вошел капитан милиции.

– Вызывали, товарищ подполковник?

– Проводите товарища генерал-лейтенанта к телефону спецсвязи и попросите, чтобы его незамедлительно соединили с генерал-полковником Кобуловым.

– Прошу со мной, товарищ генерал, – вытянулся Большаков.

– Зачем это?.. Как понимать?.. – растерялся Тимохин.

– Но вы же сами хотели позвонить замминистра госбезопасности. Вы, видимо, думали, что Богдан Захарович бросит все важные государственные дела и начнет лично искать убийц и грабителей? Думаю, вы ошибаетесь. Генерал Кобулов поручил это дело нам с полковником Даниловым.

Данилов с интересом смотрел на Скорина: «Молодец. Как лихо поставил на место вельможу из ГУСИМЗа». Рисковый опер был Скорин, очень рисковый.

– Ну, если так… – Тимохин сел.

Его жена устроилась в углу кабинета.

– Извините, что заставили вас ждать, – продолжал Скорин, – но я не мог начать беседу без полковника Данилова.

– Понимаю, – важно сказал генерал. – Вы нашли убийц сына?

– Да. Мы арестовали соучастников.

– А наши вещи? – подала голос генеральша.

– Часть вещей найдена нами при обыске у граждан Остроухова и Минаева.

– Что? – Генеральша вскочила. – При чем здесь Остроухов и Минаев? Это мальчики из хороших семей, студенты Института внешней торговли.

– Увы, – Скорин развел руками, – именно мальчики из хороших семей принимали участие в грабеже вашей квартиры и убийстве вашего сына.

– А где вещи?

– Большаков, проводи гражданку Тимохину и предъяви вещдоки.

Данилов оставил Скорина разбираться с генералом, а сам пошел к оперативникам. Во-первых, он прочел протокол, составленный Черновым в квартире Тимохина после их приезда. Практически все носильные вещи были изъяты при обыске у Остроухова и Минаева. А вот облигации золотого займа и драгоценности, по словам подельников, унес Толик. Данилов посмотрел в протоколе имя и отчество потерпевшей и пошел в соседнюю комнату.

– Ольга Сергеевна, – втолковывал генеральше Никитин, – мы сейчас никак не можем отдать вам вещи, они теперь превратились в доказательства по делу. Ну, скажите, товарищ полковник, – радостно свалил груз на плечи начальнику Никитин.

– Ольга Сергеевна, – как можно любезнее обратился к генеральше Данилов, – не могли бы вы описать нам свои драгоценности?

– А зачем? У меня фотографии их есть. – Генеральша раскрыла сумочку и бросила на стол пачку цветных фотографий.

– А кто вам их делал?

– Как кто? – изумилась генеральша. – Я сама.

– Вы умеете работать с цветом? – искренне поразился Данилов: цветные фотографии были большой редкостью.

– Конечно. – Генеральша шмякнула чернобурку об стол. – Вы что, думаете, я генеральская квочка? Моя фамилия Летунова, я фотокорреспондент.

– А Виктор Тимохин ваш сын?

– Нет. Но я его вырастила. Он мне ближе родного. Кстати, муж вел реестрик облигаций. Вот их номера.

– Что же вы молчали! – Данилов взял бумажку, протянул ее Никитину. – Срочно – спецсообщения по всем сберкассам.

Он разложил на столе фотографии. Предусмотрительная дама, мадам Тимохина-Летунова, весьма облегчила его работу.

Данилов смотрел на фотографии, курил. И внезапно к нему пришла злая уверенность, что сегодня он найдет убийцу.

Так случалось несколько раз. Как будто голос неведомый подсказывал ему то, что должно случиться.

– Никитин, – Данилов аккуратно сложил фотографии, – заканчивай, поедешь со мной.

В машине Колька спросил:

– Куда едем, Иван Александрович?

– Рядышком здесь, на Маросейку, к Коту.

– А кто это?

– Коля, таких людей знать надо. Главнейший подпольный ювелир. Я с ним еще в двадцатом познакомился. Котов Борис Семенович. Через его руки все лучшие ворованные украшения прошли. Уверен, что Толик вышел на него.

– Почему?

– А ты посмотри, какие кольца да браслеты, броши взял этот чистодел. За них настоящую цену только Кот может дать.

– А если он скинул их Булюле или Морденку в Столешниковом?

– А те куда понесут? Все равно к Коту.

Машина въехала во двор. И Данилов уверенно пошел к двухэтажному дому, стоящему в глубине.

Они поднялись на второй этаж, и Данилов позвонил в дверь условным сигналом. Два коротких и один длинный.

Дверь раскрылась на ширину цепочки.

– Кто? – спросил вкрадчивый мужской голос.

– Не узнаете старых друзей, Борис Семенович.

– Не признал сразу, Иван Александрович.

Дверь раскрылась.

В прихожей, под потолком, горела красивая бронзовая люстра. На стене картины, зеркало, на полу дорожка ковровая. Хозяин, благообразный, седой, худощавый, в отглаженных серых брюках, лакированных туфлях, бархатной темно-вишневой куртке, гостеприимно улыбался.