Николай Леонов - Антология советского детектива-48. Компиляция. Книги 1-11

— Жалко мне сову тебе отдавать… — промолвил Тарасов. — Красавица…

— Вовсе не мне. Зачем она мне? — пожал плечами Сильверстайн. — Да и тебе она не нужна.

— Сова — некий символ мудрости, а мудрости нам иногда не хватает. Зато хитрости у тебя с избытком, мистер Сильверстайн, — завершил деловой диалог Алексей, решив лучше полюбоваться пейзажем.

— Ни на что не похожа эта наша величественная и неряшливая бескрайность, — философски заметил Гришка, заметив интерес подельника к окружающей природе. — В ней — тоскливый вечный зов к бездействию и очищению.

— Ишь ты! — удивился Тарасов. — А раньше-то все больше по фене ботал!

Ровно в полдень «Мерседес» остановился у музея города Осташкова. У дверей музея, на которых висела табличка «Санитарный день», пассажиров «Мерседеса» ждали директор, экскурсовод и плотник. Русские сдержанно поздоровались. Американец же бурно выразил восторг от долгожданной встречи и всяческую благожелательность. Вошли в музей.

…А Вешняков вошел в сторожку, где сторож вяло жевал вчерашнюю рыбу.

— Ты что ж это не у кассы? — спросил Вешняков.

— Директор санитарный день объявил, — пояснил тот.

— Значит, это санитары на «Мерседесе» приехали?

— Шуткуешь все… — буркнул Егорыч.

— Ага, — согласился Вешняков и достал из наплечной кобуры пистолет. — А теперь перестал. Быстро, Егорыч, открывай черный ход. Ребята уже все в музее, а начальнику моему в окно лезть нельзя, у него нога больная. Живо, живо, Егорыч!

— Бандиты, — шагая к двери, неизвестно кому пожаловался Егорыч.

— Бандиты вы, а мы милиционеры, — разочаровал его Вешняков.

…Сторож, с любопытством поглядывая на Никольского, открыл дверь.

…Тарасов, мистер Сильверстайн, Коломиец и экскурсовод любовались совой.

Плотник стоял у выхода из двухсветного зала, держа руку за пазухой.

— Хорошего понемножку, — опомнился Тарасов. — Мистер Сильверстайн, надеюсь, вы не изменили своего решения?

— О, нет, нет! — отверг всякие сомнения американец.

— Ваня, — негромко произнес Тарасов.

Тот также негромко обратился к экскурсоводу:

— Валя!

Краснопиджачник приблизился к постаменту, отделил от него облицовочную планку. Щелкнул выключателем и снял стеклянный колпак. Подошел Коломиец, осторожно поднял сову двумя руками и застыл, как капитан футбольной команды с кубком.

— И после этого здесь совсем не будет ничего? — с ужасным акцентом поинтересовался американец.

Коломиец улыбнулся, а краснопиджачник, как фокусник, неизвестно откуда извлек вторую сову и водрузил ее на постамент. Американец перевел взгляд с первой совы на вторую.

— Очень похожа, но… — Он лихо щелкнул пальцами. — Но не то! Да!

— Итак, — напомнил о сути дела Тарасов.

— Не итак, а так, — поправил его Сильверстайн и, положив кейс на колено, щелкнул замками. Внутри лежали два плотных, но небольших пакета. — Вам, господин Коломиец, — он протянул пакет директору музея. — Вам, господин Тарасов. Пакеты с трудом, но влезли в боковые карманы пиджаков. — Ваш ход, господа.

— Приз — достойному господину Сильверстайну, — ляпнул Коломиец и протянул сову американцу. Тот взял ее и, растерянно улыбнувшись, попросил:

— Пэкинг. Паковать.

— Сей момент! — услужливо пообещал краснопиджачник.

И тотчас распахнулись двери: плотник, получив увесистый удар по темечку, мягко сполз на пол. Первыми в зал ворвались Лепилов и человек с видеокамерой.

— Руки за головы! — ужасным голосом прокричал Лепилов. — И на пол! Лицом вниз!

Вся команда — Вешняков, Шевелев, Климов — с пистолетами в руках образовала вместе с Лепиловым устрашающее каре. Никольский стоял в дверях, а оператор снимал беспрерывно. Трое аккуратно легли на пол, а американец слегка подзадержался, осторожно ставя сову на пол. Поэтому его и успел узнать Никольский.

— Слышу — Сильверстайн, а вижу — Зильберштейн, — злорадно усмехнулся он. — Никак не уймешься, Гриша.

— Вы имеете дело с подданным Соединенных Штатов Америки, — не поднимая головы, с полу сообщил Сильверстайн-Зильберштейн. — Вас ждут большие, очень большие неприятности, господин Никольский.

— Не будь столь альтруистичным, Гриша, — посоветовал Сергей. — Заботься о себе, а я уж как-нибудь обойдусь без твоего участия.

Вдруг взвился Тарасов. Он вскочил на ноги, заорал визгливо:

— Негодяи! Бандиты, прикрывшиеся милицейскими удостоверениями! Ты пойдешь под суд со всеми своими подручными, Никольский!

Часть тирады он произносил уже в умелых руках Климова, который, кинувшись к оратору, схватил его за грудки, кинул на пол, навалился на него и прорычал:

— Наручники захотел? Будут тебе наручники, сука!

— И ты, мерзавец, ответишь за это! — завывающе пообещал Тарасов. Наручники щелкнули.

— Миша, понятых, акт о хищении и подмене, акт об изъятии, личный обыск каждого и, естественно, предварительный протокол, — приказал Никольский. — Управишься? Нога что-то заныла.

— Идите в машину, Сергей Васильевич. Без вас обойдемся, — не очень деликатно пожалел начальника Лепилов.

В сопровождении местного милиционера в двухсветный зал вошли пенсионер и пенсионерка. Пенсионер с испугу поздоровался со спиной Коломийца.

— Здравствуйте, Иван Степанович.

Никольский вышел на крыльцо, посмотрел на высокое солнышко и побрел в сквер. На этот раз устроился не на траве, а на скамейке, не теневую выбрал сторону, а солнечную и все равно задремал. Нешумный был город Осташков.

Разбудил майора Лепилов, осторожно коснувшись начальнического плеча. Никольский встряхнулся, скрывая некоторое смущение, бодро вопросил:

— Кончили, Миша?

— Кончили-то кончили… — вяло, явно чего-то недоговаривая, сообщил Лепилов.

— Огорчай, — понял эту недосказанность Никольский.

— У Коломийца сто тысяч, а Тарасов пустой. Может, Зильберштейн с ним заранее расплатился? — предположил Михаил.

Никольский тихо простонал, помотал головой и признался:

— Непруха сегодня у нас.

— И еще. Семь бед, один ответ, — добавил Лепилов. — У Тарасова мандат кандидата в депутаты. Следовательно, мы и обыскивали его незаконно.

— Наручники-то хоть сняли? — спросил Сергей без выражения.

— Да сняли, сняли… — пробурчал Лепилов. — Что делать? Выводить?

— Выводи, — кивнул Никольский.

— А Тарасова отпустить? — приставал Лепилов.

— Отпускай… — вздохнул Сергей.

Вскоре задержанных вывели. В «воронок» затолкали плотника, экскурсовода и директора. Насчет американца Вешняков засомневался и обратился за помощью к начальству:

— А американца куда? Туда?

— Туда, туда, — подтвердил Никольский, которому, проходя мимо, сделал комплимент Сильверстайн:

— По-прежнему ничего не боишься, Никольский.