Федор Залата - Антология советского детектива-6. Компиляция. Книги 1-11

Родную сестру Ивана Фёдоровича — Марию Фёдоровну Боброву — привезли из Минска поздно вечером. С того момента, как её забрали из дома гестаповцы, бедная женщина никак не могла понять, что с ней происходит.

Разговаривал с ней сам Демель. Верный себе, он обратился к перепуганной, измученной женщине вежливо и спокойно:

— Уважаемая Мария Фёдоровна! Прежде всего, простите нас великодушно за невольно причинённые вам неприятности. Не волнуйтесь, пожалуйста, прошу вас. Ваша миссия безопасна и благородна. Мы не затрудним вас: я задам несколько вопросов, вы ответите на них и отправитесь домой. Итак, где ваша дочь?

— Какая? — растерянно спросила женщина. — У меня их две — Наташа и Нина.

— Наташа.

— Она живёт здесь, у брата Ивана.

— А почему она не живёт с вами?

— Я всё время зову её домой.

— Ваш ответ удовлетворяет меня не вполне, — вежливо улыбаясь, сказал Демель.

— Брат и дочь считают, что здесь, в глухом городке, девушке в это тяжёлое время прожить легче и проще. Кроме того, Наташа на хорошей работе. В Минске она такой работы не найдёт. Девушка молоденькая, мало ли что может случиться, а здесь она под надзором брата. Он учитель…

— А как она сюда попала? — прервал женщину Демель.

— Училась в Москве на инженера. Приехала домой на каникулы. Началась война. Наташа хотела уехать в Москву, добраться до неё не успела… Оказалась здесь, у брата. И прижилась… А что? Что с ней случилось? — Мария Фёдоровна встала, испуганно глядя на Демеля.

— Нет, нет! — ответил он. — Всё в порядке. Наташа жива и здорова. Скоро вы с ней встретитесь.

— Спасибо, — облегчённо вздохнув, проговорила женщина.

— А теперь, — продолжал Демель, — от вас требуется совсем немного… после чего вы будете свободны.

Демель позвонил — в кабинет ввели трёх молодых женщин, среди которых была и Наташа.

Наступила гнетущая тишина.

Демель внимательно изучал что-то на столе.

Мария Фёдоровна недоуменно посматривала то на женщин, то на Демеля.

Наташа, казалось, думала о чём-то далёком, окружающее её не интересовало.

— Увести, — приказал Демель и, когда женщины вышли, устало спросил Марию Фёдоровну:

— Вашей дочери среди них не было?

— Нет, — удивляясь нелепому вопросу, ответила женщина.

— Это точно?

— Конечно!

— Может, вы её не узнали?

— Наташу-то? Как это — родную дочь не узнать?!

Опять ввели Наташу.

— Как вас зовут? — спросил её Демель.

Наташа изумлённо посмотрела на майора, затем на женщину и спокойно ответила:

— Странный вопрос. Вы прекрасно знаете, что меня зовут Наташей.

— Фамилия? — выпалил Демель.

— Боброва.

— Итак, вы утверждаете, что зовут вас Наташей, фамилия — Боброва, а родом вы из Минска.

— Конечно, — ответила Наташа и поняла, что все нити этого разговора Демель держит в своих руках. Неприятный холодок подкатил к груди.

— Интересно! — торжествовал Демель — А скажите, если это не секрет, как зовут вашу мать?

— Мария Фёдоровна.

Женщина вздрогнула, и только теперь Наташа поняла страшный смысл происходящего.

Это был провал!

Тупо толкнуло в грудь… Полетели неудержимые мысли: «Всё ясно. Эта женщина — Боброва Мария Фёдоровна, родная сестра Ивана Фёдоровича и мать той Наташи, чьи документы лежат в моей сумочке. Значит, не дошёл до Минска и второй посыльный… Да, это провал, причём не только мой, но и Ивана Фёдоровича…»

Мария Фёдоровна с помутившимся разумом бросилась к Демелю:

— Где моя дочь?

— Стоп! — чётко сказал он. — Лирические сцены не всегда в моём вкусе. Я прерываю действия в момент кульминации.

Марию Фёдоровну увели.

— Как ваше самочувствие?

Наташа промолчала.

— Вот и всё! — продолжал Демель. — Как ваше имя?

— Наташа.

— Ну, зачем же так?

— Нет, в самом деле — чистейшая случайность.

— Очень приятно, если это правда. Я так привык к этому имени.

— Неужели?

— Вполне серьёзно.

— Я тронута.

— Хорошо, Наташа, — как взрослый ребёнку, сказал Демель и дробно постучал пальцами по столу. — Но обмен любезностями, к сожалению, придётся прекратить. Перейдём к делу. Итак — ваша фамилия?

— Вы хотите всё сразу.

— Разве я не имею на это права?

— О каком праве вы говорите?

— Вы моя пленница.

— Сомнительная радость.

— Почему?

— Ничего вы от меня не добьётесь.

— Мне так не кажется.

— Не нужно быть самоуверенным.

— Отчего же?

— Неоригинально. Шварц тоже был таким.

— Всё же, — раздражённо сказал Демель, — назовите свою настоящую фамилию!

— А зачем она вам?

— Вопросы буду задавать я.

— Как это скучно, — произнесла Наташа.

— Вы будете отвечать?

— Вам от этого станет легче?

— Вы, я смотрю, храбрая.

— Разве это плохо? — спросила Наташа.

Демель сказал равнодушным голосом, в котором совершенно свободно улавливалась доля злорадства:

— А вы знаете, что вас ожидает?

— А вас? — с вызовом спросила Наташа.

— Не обо мне речь.

— Старая песня. Не страшно! Все, как говорили у нас на Руси, под богом ходим, и неизвестно, кого он раньше призовёт к себе — распутницу или монахиню.

— Вы в самом деле не боитесь? — спросил искренне удивлённый Демель.

Наташа слегка встряхнула головой и провела ладонью по щеке, будто вытирая что-то, встретилась с Демелем взглядом и проговорила:

— Если вас не затруднит, раздвиньте, пожалуйста, эти тяжёлые знойно-оранжевые шторы на окнах. Какая безвкусица! А мне всегда почему-то казалось, что у вас неплохой вкус.

Майор никак не мог оторвать взгляда от лица Наташи, и вид у него в это время был глупый. Он не понимал, откуда она черпает силы. Искрящийся волею и уверенностью взгляд её тёмных, бездонных глаз казался ему непостижимым. Наташа вела себя так, точно не он, майор Демель, а она была хозяином положения. Шторы Демель раздвинул, но в комнате светлее не стало — за окнами было темно.

— Скажите, вы разведчица?

— А вы этого ещё не поняли?

— Задание?

— Я его уже выполнила.

— Директива по «Кроту» — ваша работа?

— Конечно!

— Где документ?

— В надёжных руках.

— Где? — Демель привстал над столом.

— В Москве!

Демель сел, заёрзал на стуле, вновь застучал пальцами по столу.

— Как погиб Шварц?

— Я же рассказала вам.

— То была ложь?

Наташа не ответила.

— Хорошо. — Демель опять привстал. — Скажите мне правду, это так важно для меня: вы его любили, и если да, то за что?

— Я вас считала более прозорливым. Любить Шварца! Разве может хоть чуть-чуть уважающая себя женщина полюбить глупого мужчину?

Демель почувствовал удовлетворение.

— А при каких обстоятельствах он всё-таки погиб? Согласитесь, что в вашем положении скрывать это не имеет смысла.