Сергей Устинов - Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11

— Вот сейчас я надену...— Александра Эдуардовна не договорила, раздался звонок в дверь.— Всё, пришли!

Первой в прихожую выбежала Инна. Александра Эдуардовна вышла к гостям не торопясь, подчеркивая и осанкой свое новое положение—- хозяйки нового дома.

Гости словно сговорились встретиться заранее. Стояли в дверях шумной толпой. Альберт Петрович церемонно пропустил впереди себя Витину мать. В это время на площадке с грохотом распахнулся лифт и появились Петуховы.

— А... Вот чьи это шуточки... твои, Васька... Лифт из-под носа увести! — прогремел с лестницы голос Майорова.— Ведь видел, как Андрей к твоей «Волге» припарковывается, все к рюмке спешишь! А тут задыхайся на пролетах,— за Майоровым поднимались его жена и дочь с мужем, который нес на руках Иринку — ровесницу сына Инны. Ее взяли на новоселье, чтоб Викешка под ногами не путался, но и не скучал среди взрослых, да и был на глазах. В этой старой сложившейся компании других детей дошкольного возраста не было.

— Я, Саша, Валю Зиновьева пригласил,— сказал Петухов, здороваясь с хозяйкой.— Пусть пофотографирует. Новоселье не часто в жизни случается. Останется на память... Ну, что, потанцуем сегодня?

— Угомонись,— махнула на Василия Васильевича рукой его жена — красавица Аня,— еще и за стол не сели...

— Нет-нет, танцевать обязательно будем,— произнесла хозяйка дома, принимая от гостей плащи, сувениры, сумочки и предлагая им пройти.— Надя, Изабелла, Аня, зеркало налево, если помыть руки , прямо и за угол. Николай Петрович, не скромничайте. Бертик, пойди переоденься, у тебя вид не праздничный. Товарищи, вы, конечно, узнали Альберта Петровича?! Давно ведь не виделись с ним. Тогда он был только офицер флота при военном атташе, ныне — контр-адмирал. Правда, уже в отставке...

— Растут в нашей стране люди. Здравия желаю, Альберт Петрович! — громко сказал Петухов.— Но прежде всего осмотрим новый дом.

— Как хотите, Василий Васильевич! С кухни начнем? — Александра Эдуардовна шагнула вперед, и в это время к ней подошел один из гостей, дважды поцеловал запястье:

— Простите великодушно, но сегодня я только работаю шофером. Доставил семейство. И вынужден покинуть вас. Дела. Несмотря на выходной, дела...

— Конечно, Андрюшенька,— ласково сказала Александра Эдуардовна.— Я все поняла с полуслова, очень жаль, но коль дела...— Она поцеловала гостя.— И спасибо тебе огромное,— потом глянула на зятя,— Витя, проводи Андрюшу. Да, да, идемте... Вот Викешина комната... Ирочка, детка, идем с нами, там целая стенка с игрушками... Тебе будет интересно... Бертик, ты. уже все видел, переоденься наконец. А ту лампу, Анечка, я отдала молодым. Устала от старых вещей... Нет, я им купила «Режанс», твой «Луи» не для моей Инны, она женщина скромная...

Виктор ругнулся про себя. К тещиным намекам за девять лет он так и не привык. Неужели теперь придется слушать их каждый день?

Он заглянул в столовую. Инна суетилась вокруг стола. Бедняжка, с шести утра на ногах, вчера всю субботу прокрутилась и сейчас весь день будет бегать «прими-подай». Начал помогать ей. Расставил бокалы. «Эх, неловко! — Вдруг вспомнил он,— как же неловко получилось — гостя не проводил! Ладно, детали... Небось, уже давно ушел. Он же торопился».

Виктор слышал, как голоса гостей переместились из детской в комнату Александры Эдуардовны. Все восторгались кабинетным гарнитуром «Микадо».

— И сколько?..— спросил женский голос.

— Моя леопардовая шуба...— небрежно ответила теща.

— Неужели, Сана, себе пришлось заполнять декларацию? Как же ты?.. Все-таки четыре гарнитура! — поинтересовалась Тройская.

Александра Эдуардовна высокомерно усмехнулась:

— Не такая я уж примитивная, чтобы купить их в одном магазине! И среди них нет ни одного дороже пяти тысяч. Этот, самый весомый, четыре восемьсот. Я все учла.

Пошли обозревать комнату молодых, потом столовую, но взрыва восторга не последовало. Тихо оглядывались.

— А люстра-то, боже мой...— выдохнула Аня Петухова,— я в Чехословакии таких...

— Виктор и Инна выбирали на свой вкус,— с гордостью ответила Александра Эдуардовне,— наш Витя, целый месяц частным образом машины профилактировал. Как вовремя вышел закон об индивидуальной деятельности! Или я,— Александра Эдуардовна глядела победителем,— точно нашла время для устройства семейных дел. Впрочем... Сколько раз я, бывало, просила любимого зятя что-то подзаработать. Но ему, видите ли, щепетильность не позволяла. Теперь хоть стесняться не будет. Ну, хватит. Садимся, садимся...

— Да, копейка нужна,— сказал Майоров, подвигая к себе лоток с заливным,— хрен есть в этом доме?

— А ростбиф,— заявила крашеная блондинка,— ростбиф у Сашуни не хуже, чем у тебя, Петечка. Помнишь, ты их всегда для приемов готовил?

— Молодец, Александра Эдуардовна,— одобрительно улыбнулся Петухов, раскладывая на тарелки салат,— здорово ты о молодых позаботилась. Всю жизнь должны за тебя богу свечку ставить.

Альберт Петрович наконец вышел к столу — в адмиральском мундире, сияя орденами. Женщины зааплодировали, Он смущенно протиснулся на свое место рядом с Александрой Эдуардовной, улыбнулся обществу, и взялся за штопор, Инна тоже наконец села — и тут же рванулась с места: в передней опять раздался звонок,

— Господи,— проворчала Александра Эдуардовна.

— Я же говорил,— приглушенно отозвался Петухов,— Валя придет.

Молодой человек, увешанный фотоаппаратурой, скромно поздоровался и присел к самому краю стола.

— Мы тебе потом квартиру покажем,— подмигнул ему Майоров,— налито уже!..

Валентин сделал первый кадр, когда Альберт Петрович стоя провозгласил тост. За новый дом, за новое счастье... Застучали ножи и вилки. Пока все ели, Виктора одолевало беспокойство — ему казалось, что за его родней — отцом, матерью, братом с женой — никто не ухаживает, а сам он сидел далеко.

— Тост за детей, за их благодарность...— провозгласила Изабелла Юрьевна Тронская, которую для себя Виктор назвал «крашеной блондинкой».— Правильно, все правильно ты в жизни, Сана, делаешь.

— Я все готов им отдать, только бы самому пожить дали...— вдруг ворчливо проговорил Майоров.

Виктор посмотрел на жену. Инна взяла бокал с явной неохотой.

— Может быть, горячее? — робко спросила она, зависимо посмотрев на мать.

— Да еще же не танцевали, Инночка,— пробасил жующий Петухов,— вот как спляшем...

Виктор покосился на пол. Как они будут танцевать на этом ковре? Утром Александра Эдуардовна затянула его целлофановой пленкой, что купили для дачи, огурцы накрывать. Ковер простоял в рулоне, как знал Виктор, эдак лет двадцать — не было площади, чтобы его расстелить,

— Дети должны быть благодарны,— продолжала назидательно вещать Надежда Майорова,— Ну и, конечно, учиться у нас создавать дом. И не забывать, чего нам это стоило. А наши ничего не помнят, ничего не ценят...