Хью Пенткост - Холостой прогон

— Только не говори, что откопал для меня очередной труп, — с ходу взмолился Кривич.

— Откопал, но не для тебя, не беспокойся, дружище, — ответил Квайст. — Не твоя юрисдикция.

Ты знаешь в полиции штата, в Вестчестере, детектива по имени Джадвин?

— Хорошо с ним знаком. Профессионал высшей категории, отличный коп.

— Могут на него надавить с самого верха так, чтобы он пошел на фальсификацию улик?

— Никогда, — решительно сказал Кривич. — В нашем деле бывает всякое, Джулиан. «Полегче на поворотах тут, полегче на поворотах там», «Не допустите, чтобы пресса изваляла в дерьме такого-то или такого-то» и тому подобное. Иногда мы прислушиваемся. Но фабриковать улики, на основании которых на электрический стул может сесть невиновный? Никогда! Ни я, ни Джадвин.

После этих слов Квайст выложил лейтенанту всё как есть.

— Леви — крупнейший финансист, — сказал он в заключение. — У него повсюду связи. Вплоть до Белого дома. Послушай, в той тачке не было ни капли бензина, а Джадвин заявил, что горючего хватило бы ещё надолго. Правда, он сослался на Симса.

— Но у него нет никаких оснований не доверять Симсу, — вступился за Джадвина Кривич.

— Если только тот кого-нибудь не прикрывает. А там есть кого прикрывать, лейтенант, — убежденно сказал Квайст. — Потому что этот несчастный молокосос, этот Топотун, ни в чем не виноват.

— Ты рассказал всё Джадвину? Про бензин, про свои подозрения и так далее?

— Нет. Сперва я должен был убедиться, что могу доверять ему, — ответил Квайст.

— Можешь, — сказал Кривич. — Стив Джадвин чист пред законом, как стеклышко.

— Ты меня утешил.

— Неплохо бы знать, кому звонил Леви, верно? Так вот, если звонок был междугородний, Стилвеллу придет счет. По номеру абонента можно попытаться выяснить, кто потом выходил на Симса.

— Мерси, — сказал Квайст.

— Всегда рад, — ответил Кривич.

Джулиан перенес чашку с кофе на террасу, с которой открывалась панорама Ист-Ривер. Город буквально плавился под лучами августовского солнца. Нахмурясь, Квайст наблюдал за маленьким буксиром, который с натугой тащил по направлению к порту громадную баржу, доверху набитую металлоломом.

Не за горами время, подумал он, когда мир окажется погребенным под отбросами, а океаны обмелеют от сбрасываемого в них битого стекла и ржавого железа. Все замарано, всё осквернено в нашем обществе, включая основные заповеди. Да и сам я хорош, думал Квайст с оттенком самоиронии, ведь мой бизнес помогает этому осквернению, ибо искажает истину. Моя работа, в конечном счете, сводится к тому, чтобы люди выглядели лучше, чем они есть на самом деле, чтобы товары казались привлекательнее, чем они есть на самом деле, и так далее, и тому подобное.

И для Мэрилин Мартин он занимается тем же самым. Она разрабатывает модели одежды, а Квайст должен сделать так, чтобы нужные люди появлялись в этой одежде в нужное время в нужном месте. Потенциальному потребителю остается, как говорится, сделать свободный выбор. Но потенциальному потребителю уже не суждено увидеть великолепную продукцию Мэрилин на блистательной Кэролайн. Кофе остыл и отдавал горечью. Господи, ну почему именно ей выпала такая судьба! Кто посмел оборвать её жизнь? Он вдруг отчетливо увидел жесткое и твердое, словно высеченное из камня, лицо Давида Хайма Леви и услышал произнесенные им слова.

— Я звонил в управление полиции штата, — сказал тогда Леви. — Крупным шишкам. Они обещали прислать сотрудника сыскного отдела. Лучшего, какой у них окажется под рукой. Мне нужен квалифицированный, осторожный, благоразумный человек. Если работа будет проделана топорно и вся история слишком рано выплывет наружу, пресса устроит нам Варфоломеевскую ночь.

Что он имел в виду, говоря о Варфоломеевской ночи? Всплывет какая-нибудь скандальная история? Обнаружится чей-то более или менее крупный грешок? Или он имел в виду проект, в котором Марку Стилвеллу могла быть отведена главная роль, проект, который до поры до времени не подлежал обнародованию? Темные, не выносящие дневного света дела и делишки. И никому, по сути, нет дела до Кэролайн; никому нет дела до длинноволосого хиппи, ещё вчера распевавшего свои песенки в убогом кабачке. Пускай умрут два очень разных человека, схожих только в одном — в своей невиновности, лишь бы не было огласки.

Не выйдет! Он, Квайст, сделает так, чтобы за смерть Кэролайн уплатил по счету именно тот, кто в ней повинен.

И все-таки что же заставило Кэролайн выйти к бассейну?

Зазвонил телефон. Джулиан отставил в сторону чашку с кофе и подошел к аппарату.

— Мистер Квайст?

— Да.

— Это капитан Джадвин. Я надеялся, что вы не спите. — Голос детектива звучал спокойно и ровно.

— Нет, я собирался в свой офис, — ответил Квайст недоумевая.

— Я сейчас выезжаю в город, — продолжил Джадвин. — Надо проверить кое-что связанное с Топотуном.

— Вот как?

— Но у меня и на ваш счет есть определенные намерения. Нынче утром, ближе к концу нашего маленького заседания в доме Стилвеллов, я услышал, как мисс Мортон спросила вас: «Ты не собираешься сказать ему про…» А вот конца этой весьма занятной фразы я, к глубокому моему сожалению, так и не расслышал. Что-то тут не так. А я терпеть не могу, когда остаются неясности. Сегодня утром вы мне не все рассказали, да?

— В общем, да, — сказал Квайст.

— Хотелось бы заглянуть к вам на минутку. Я буду в городе примерно через час.

— Жду вас в своем офисе. — И Джулиан продиктовал Джадвину адрес апартаментов в стеклянном шпиле над Центральным вокзалом.

— Прийти сюда всё равно что побывать на киностудии, — улыбаясь, сказал капитан Джадвин.

Он никак не мог отвести взгляд от длинных красивых ног, принадлежавших Конни Пармаль, которая только что провела его по коридору из приемной в кабинет Квайста.

— Здесь повсюду такая неожиданная расцветка обоев, — продолжил свою мысль капитан, — такие замечательные картины на стенах и… и…

— И такие красивые женщины, — закончил за него Квайст.

— Сравнивая эту обстановку с более привычной для меня обстановкой штаб-квартиры полиции штата, я вдруг пришел к выводу, что избрал совсем не тот род деятельности, к которому у меня лежит душа, — признался Джадвин.

— Как раз это я и называю создать своему бизнесу правильный имидж, — сказал Квайст. — Наш имидж — быть самыми современными, прокладывая для других путь в лучезарное завтра. — Он повернулся к Конни: — Если появится Бобби, попроси его присоединиться к нам, любовь моя. И прошу тебя, никаких телефонных звонков.

Джадвин уселся в предложенное Джулианом легкое кресло. На лице его на миг появилась недоуменная гримаса. Казалось, он удивлен, что нелепая с виду конструкция из алюминиевых трубок может оказаться настолько удобной.