Уильям Айриш - Избранное. Компиляция. Книги 1-20

— Здорово, правда? — заговорил он. В конце концов, они оба присутствовали на одной и той же вечеринке.

Ей, казалось, не хотелось говорить об этом, для нее, возможно, все выглядело не так уж и здорово.

В это мгновение появился Кори, явно ступивший на тропу войны. Глаз на нее он, вероятно, положил уже давно, но только сейчас колесо фортуны повернулось в его сторону. Присутствие Блисса нисколько его не смутило.

— Иди-ка, дружище, в дом, — властно приказал он. — Не будь поросенком, ты же помолвлен.

Девушка, перебив его, быстро заговорила:

— Хотите быть душкой?

— Что за вопрос!

— Тогда принесите мне большой звенящий «хайбол».

Кори ткнул большим пальцем в Блисса:

— У него это получается лучше, чем у меня.

— Он будет вкуснее из ваших рук.

Ход примитивный, но — сработал.

Кори вернулся с бокалом. Она взяла его и вытянула руки над парапетом, медленно наклоняя бокал, пока дно его не оказалось вверху. После чего мрачно вернула его Кори.

— Теперь вы пойдете и принесете мне еще один.

Кори все понял. Не понять было бы трудно. Лоск обходительного светского человека мгновенно слетел с него, и через наносные манеры проглянули упоминавшиеся уже джунгли. Причем джунгли отнюдь не в киношном варианте. Лицо у него вдруг пошло белыми пятнами, которые дольше всего задержались вокруг губ. Он сделал шаг вперед и без слов, деловито протянул обе руки, уже готовый схватить девушку за горло.

— Тпру! Спокойно! — Блисс отреагировал мгновенно; не давая рукам Кори добраться до нее, он подтолкнул их вверх. К тому времени, как они опустились снова, Кори уже пришел в себя. Он сунул руки в карманы — вероятно, чтобы удостовериться, что там он их удержит. Дар речи вернулся к нему с запозданием, после того как его физическое возмущение уже обуздали.

— Вертихвостка! Думает, что может сделать из меня ручную обезьяну!.. — Он круто развернулся и ушел.

Блисс тоже повернулся, готовый последовать за ним. В конце концов, что она ему?

Незнакомка, молниеносно выбросив руку, придержала его:

— Не уходите. Я хочу поговорить с вами. — Как только девушка увидела, что он ее понял, ее рука тут же разжалась.

Он ждал, приготовившись слушать.

— Вы ведь меня не знаете, правда?

— Я весь вечер пытался узнать, кто вы. — Ничего подобного — он уделил ей меньше внимания, чем любой другой из присутствующих мужчин. Просто того требовала галантность.

— Однажды вы меня видели, только вы этого не помните. Зато я помню. Вы были в машине и с вами… еще четверо…

— Такое случалось много раз — столько, что даже и…

— Ее номер был Д-3827.

— У меня дырявая память на цифры.

— Ее держали в гараже на Экстериор-авеню в Бронксе, а после того случая ею ни разу не пользовались. Разве не странно, а? Она, должно быть, все еще там, поржавела…

— Ничего такого я что-то не припоминаю, — ответил он, сбитый с толку. — Но скажите все же: кто вы? В вас есть нечто электризующее…

— Большой заряд электричества может вызвать короткое замыкание. — Она отодвинулась на шаг или два, словно потеряла к нему всякий интерес — столь же безотчетно, как он у нее и возник. Сняла покрытый блестками черный шарф, подержала его перед собой, широко раскинув руки, и он затрепетал на легком ветру.

Вдруг девушка тихо ахнула. Шарф унесло, а ее руки все измеряли его длину. Там, где она стояла, невидимый в ночи, спускался по диагонали провод от антенны, прикрепленный к изоляционной фарфоровой чашке на фасаде здания под балконом. Девушка бросила на Блисса игриво-удивленный взгляд, затем наклонилась и вскрикнула:

— Вон он, вон там! Зацепился за беленькую круглую штуковинку… — Она опустила руку вниз, как бы нащупывая шарф. Мгновение спустя выпрямилась, с улыбкой разочарования. — Не достаю совсем чуть-чуть. Может, вам больше повезет — у вас наверняка руки подлиннее.

Блисс взобрался на парапет, присел на корточки, одной рукой уцепился за внутренний край парапета, чтобы не отодвинуться слишком далеко. Нащупывая шарф, он отвернулся от девушки.

За спиной Блисса она сделала шаг к нему, вытянув руки ладонями вперед, будто брезгливо от чего-то отталкиваясь, и быстро отпрянула. При этом легком соприкосновении дыхание со свистом вырвалось из ее груди, и раздались слова, звучавшие объяснением, проклятием и искуплением греха — всем сразу:

— Миссис Ник Киллин !

Он должен был их услышать. Они, наверное, пронеслись в его падающем во мрак сознании мгновенной искрой, которая тут же угасла вместе с ним.

Балкон был пуст. Лишь девушка и ночь. Из окон за углом выплескивались звуки румбы и смеющиеся голоса. Один перекрыл все другие:

— Ну вот, получается же!

Мгновение спустя, когда девушка вошла в зал, она столкнулась с Марджори.

— Ищу своего суженого. — Марджори произнесла это слово с собственнической горделивостью, с неосознанным превосходством коснувшись остро блеснувшего бриллиантом кольца. — Не знаете, он не на балконе?

Девушка в черном учтиво улыбнулась:

— Был там, когда я видела его в последний раз.

Она живо, хоть и не слишком поспешно направилась через продолговатую залу, обратив на себя внимание мужчин, находящихся в зале.

В гардеробе у входной двери служанки и дворецкого уже не было, они появлялись только по вызову. Их так и не побеспокоили, входная дверь беззвучно закрылась, и тут зазвонил внутренний телефон, связанный с вестибюлем внизу. Он звонил и звонил, но трубку никто не снимал.

С балкона вернулась Марджори, бросив тем, что оказались к ней ближе всех:

— Странно. Там его тоже нет.

Ее мать, которая наконец была вынуждена снять трубку с аппарата, которым так долго пренебрегали, душераздирающе вскрикнула где-то у входа, вскрикнула всего один раз.

Вечеринка закончилась.

Лу Уэнджер вышел из такси, оставив покачивающуюся дверцу открытой, и протолкался через небольшую толпу зевак.

— Что тут произошло? — спросил он фараона, вытащив что-то из кармана куртки и показав ему.

— Свел счеты с жизнью. — Патрульный показал чуть ли не вертикально вверх. — Вон оттуда — прямо сюда.

Страницы реквизированного у кого-то вечернего выпуска завтрашней газеты лежали на земле, образуя продолговатый холмик, из-под которого торчала нога в лакированном полуботинке.

— Там наверху, по-моему, попойка. Видно, хватил лишку да наклонился лишку, вот равновесие и потерял. — Он приподнял уголок газеты, чтобы Уэнджер посмотрел.

Один из зевак, стоявший слишком близко и не готовый к подобному зрелищу, отвернулся, на всякий случай поднес ладонь ко рту и поспешно попятился.

— Ну а чего вы ожидали? Цветочков? — злорадно крикнул фараон вслед ему.