Иван Василенко - Конец фирмы Беняева [Записки следователя]

Беняева вывели к машине, он попытался что-то сказать Мальвине, но мы ему помешали.

— Где живет тетя Маша? Ее просит отец на свидание, — обратился Чуднов к Мальвине.

— Мария Петровна Лапша? — переспросила Мальвина и тут же запнулась.

— Да-да, о ней говорил отец, — подтвердил я.

— Она живет на Игрени, — наконец поверила мне Беняева. — Это папина дальняя родственница. Я могу провести вас к ней.

— Не беспокойтесь, мы сами найдем, — ответил Запара.

Мы с Чудновым сели в машину и поехали на Игрень.

Лапша копалась в огороде. Увидела нас и шмыгнула к соседке. Чуднов за ней следом.

— Петровна! Куда же вы? Мы к вам в гости! — громко крикнул.

— Милости просим! — деланно улыбнулась Лапша.

Мы зашли в дом, отрекомендовались, и я тут же предложил ей выдать нам пакет, который оставил ей Беняев.

— Какой пакет? Не давал он мне никакого пакета. Что вы выдумываете? — сделала она удивленный вид.

— Гражданочка Лапша, не годится людей обманывать! — строго, сказал Чуднов. — Ведь сам Беняев послал нас к вам.

Лапша, прищурив глаза, внимательно посмотрела на меня.

— Да, да, — подтвердил я. — И велел отдать его нам.

— Беняев мне ничего не оставлял, — все еще колебалась Лапша.

Тогда я, прикрывая часть текста, показал Лапше записку.

— Знаком почерк?

А что он пишет?

— Читайте!

«Пакет на адвоката приберег», — прочла Лапша и, как подкошенная, опустилась на стул.

— Ничего я не знаю и знать не хочу, — всхлипывая, произнесла она. — Честно жила — и на тебе, отыскался родственничек. Я с его махинациями не связана.

— Ну, где же пакет? — подступил к ней Чуднов.

— У соседки, — призналась наконец Лапша.

— Пошли к ней, — предложил Чуднов.

— Нет ее дома. — Лапша вытерла передником покрасневшие глаза. — В город уехала. Вернется поздно вечером.

— Смотрите, Петровна. — Чуднов поглядел ей пристально в глаза. — Лучше говорите правду. Иначе придется отвечать за скрытие похищенного.

— Ей-богу, правда, извините ради бога меня, глупую старуху. Побоялась сразу признаться.

Оставалось одно — ждать. Чтобы убить время, я подошел к стене и стал рассматривать фотокарточки в добротной деревянной рамке.

— Ого, какой молодец у вас здесь Беняев! — воскликнул я, обращаясь к хозяйке. Беняев был сфотографирован во весь рост у подставки с цветами.

— Да то давнишняя, — подошла и хозяйка поближе. — При немцах фотографировался. А вот, — указала на выцветшую, совсем блеклую фотографию, — из Одессы. Василий Андрианович служил там у немца. Вы думаете, он родичался раньше со мной? Где там… Когда ему наступили на хвост, тогда и меня нашел. Не хотела я брать этот чертов пакет. Деньги мне пообещал за хранение…

— Вы знаете, что в пакете? — спросил Чуднов.

— Как же знать, коли он сургучом заклеен.

— И Беняев вам не говорил, что в нем?

— Ей-богу, не знаю. Скрытный больно он. Посмотрите сами, — искренне ответила Лапша.

Соседка вернулась домой, когда уже стемнело.

Лапша, завидев свет в ее доме, не мешкая сообщила нам.

— Кого там леший принес? — спросили нас за дверью низким голосом.

— Открой, Клавдия, — попросила Лапша.

Лязгнул засов, дверь открылась.

— Клава, люди за пакетом приехали, отдай им, — сказала Лапша, представив ей нас.

— Не они мне его давали. Ты принесла, ты и распоряжайся им как хочешь, — буркнула она, сунув пакет Лапше в руки.

Чуднов пригласил понятых, и мы вскрыли пакет. Там оказалось двенадцать пятирублевых золотых монет царской чеканки, на восемь тысяч облигаций трехпроцентного займа, шесть колец с бриллиантами.

Через два дня я предъявил Беняеву фотографии всех ценностей, обнаруженных в пакете, который хранился у Лапши и на который столько надежд он возлагал.

— Вы меня ограбили! Это нечестно! Необъективно ведется следствие! Даже на кусок хлеба не оставили, обобрали до нитки!

— Не печальтесь, Беняев, все это на ваше.

— Как? Я нажил… Вот этими мозолями…

— Нажили вы, но преступным путем. Деньги, облигации, золото, бриллианты, имущество возвратим государству, а вас судить будем. А как же иначе, Беняев! Возмездие неотвратимо!

Передав дело в суд, я ушел-таки в очередной отпуск. Крымские горы ждали меня.

Было около полуночи, когда мне на квартиру позвонил заместитель начальника уголовного розыска областного управления милиции Александр Маркович Бандурко. Извинившись за беспокойство в столь позднее время, он сообщил, что на окраине города Орджоникидзе в кустарнике возле гаражей частных владельцев автомашин был обнаружен мужчина в крайне тяжелом, бессознательном состоянии. Кто-то проломил ему череп. По дороге в больницу он скончался. По предварительному заключению местных товарищей из прокуратуры и милиции, убийство совершено с целью ограбления. У пострадавшего вывернуты все карманы. Личность пострадавшего не установлена из-за отсутствия документов. На месте происшествия никаких следов. Товарищи из Орджоникидзе просят нашей помощи.

Я сразу же собрался ехать.

— Хорошо, — ответил Александр Маркович. Сейчас же за тобой заеду.

С Бандурко мы работали давно. С ним распутали ее одно сложное дело, и я был рад, что именно он едет со мной.

В Орджоникидзе приехали к трем часам. В городском отделе милиции нас ожидали, и мы с ходу начали знакомиться с материалами дела. Из материалов явствовало, что преступление совершено средь бела дня, удар нанесен по голове в затылочной части каким-то тяжелым предметом округлой формы и что пострадавший был пьян. Нашел его некий гражданин Степан Ильич Зимин, возвращавшийся с семьей из загородной прогулки.

Сведения, конечно, были скудные, и мы начали думать, как их расширить, с чего начать.

И пришли к выводу: перво-наперво необходимо установить, кто потерпевший, откуда он. Не оставляли надежду и на то, что, может, кто-нибудь заявит в милицию об исчезновении человека. Однако полагаться на это полностью нельзя.

Коротая время до утра, я еще и еще раз просматривал материалы предварительного расследования убийства, перечитывал протокол осмотра места происшествия. И чем больше вчитывался, тем больше он мне не нравился. Слишком уж он был кратким, без подробного описания места происшествия и прилегающей к нему местности. И главное — не бывает так, чтобы преступление не оставило следов. Следы, конечно, могут и растаять, и стереться, и исчезнуть, но не всегда и не все. Обязательно не все.

Я поделился своими мыслями с Александром Марковичем, и мы решили рано утром поехать на место происшествия и сделать осмотр.

Мучительно долго тянулось время до рассвета.

К утру небо стало белесовато-серое, с низко навислыми темными тучами. Мы боялись, чтобы не пошел дождь, — следы может смыть.