Павел Корнев - 07'92

Бил Рома всерьёз, но из-за опьянения удар вышел смазанным, и Морозов устоял на ногах, шустро отпрянул назад и спрятался за стол. Романов шагнул следом, и я поставил ему подножку, а Дюша перехватил и повалил на диван.

– Тихо, тихо, тихо! – придержал он начавшего вырываться приятеля. – Остынь!

– Толстый, сука, я тебя убью! – рыкнул Рома, но вопреки угрозе вырываться перестал, поворочался только и почти сразу уснул. Не уснул даже, просто отрубился, будто в мозгу рубильник дёрнули.

– Вот он насвинячился! – поразился Лёня и брезгливо скривился. – И что с ним теперь делать?

– Через часок проспится, – с видом знатока уверил его Андрей и повернулся ко мне. – Серый, ты идёшь?

Я взял со стола непочатый двухлитровый баллон «Пепси» и попросил Толстого:

– Тиша, запиши на меня.

– Ага, – оторопело кивнул тот в ответ.

Мы вышли из бокса и зашагали по проезду. Было самое начало десятого, уже смеркалось, но стемнеть на улице ещё толком не успело. Где-то играла музыка, от дороги доносился лязг троллейбусных штанг.

– Ты в кафетерий сейчас? – спросил я.

– Не, у Аньки ключи, она уже дома должна быть, – ответил Фролов.

Мы оставили позади гаражи и на входе во двор наткнулись на троицу парней в разномастных спортивных костюмах.

– О, Крол! – обрадовался один из них, неспешно поднимаясь с корточек.

Кролом Андрея прозвали в начальной школе ещё до того, как он перешёл из спортивной гимнастики в секцию самбо. Прозвище намертво прилипло из-за созвучной фамилии и шапки на кроличьем меху, но мой приятель его на дух не переносил. Именно поэтому я и начал действовать ещё прежде, чем следом прозвучало:

– Ты чё на Кислого тянешь, фраер?

Бац!

Андрюха крутанулся на левой ноге и впечатал подошву правой в грудь вставшего с корточек парня, тот перекувыркнулся через невысокое ограждение газона и рухнул в кусты. «Вертушка» вышла просто идеальной, а вот я так выпендриваться не стал и просто со всего маху ткнул донцем двухлитровой пластиковой бутылки в лицо замешкавшегося крепыша. Вес импровизированного оружия вкупе с инерцией сбил того с ног, и лишь тогда с места сорвался последний из этой троицы.

Инстинктивно я отмахнулся баллоном, и в сторону с шипением ударила пенная струя. Распоротая ножом пластиковая бутылка полетела в долговязого парня, он отбил её левой, и пропустил пинок от зашедшего сбоку Андрея. Носок кроссовки угодил в поясницу, но дылда перо не выронил, только болезненно охнул и согнулся. А там уже из кустов полез заводила. И тоже – с ножом.

– Валим! – коротко выдохнул я, и мы резко подались назад, благо у Дюши с инстинктом самосохранения был полный порядок. Ну а мне и вовсе не хотелось связываться с братвой Кислого, не говоря уж о том, что перо в печень успокоит любого рукопашника. Ну его на фиг.

Попутно я выломал из ограждения газона штакетину, короткую, зато с парой ржавых гвоздей. Наши оппоненты сразу замедлились; мы так и зашли во двор с разницей в десяток шагов. Послышался свист, от спортивной площадки потянулись знакомые пацаны на два-три года помладше, тогда остановились окончательно.

– Ну всё, Крол, хана тебе! – пообещал заводила. Приятели Кислого развернулись и потопали прочь. Тоже – без всякой спешки. Пацанский шик, все дела.

Я выкинул штакетину в кусты и попенял Фролову на несдержанность.

– Ну вот на хрена ты тогда с Кислым сцепился, а?

– Да фигня война, прорвёмся! Братец у него совсем сторчался, точно знаю. На него теперь все болт кладут.

– Ну да, ну да…

Хорошо если б так, но меня уверения друга почему-то нисколько не успокоили. Походу, опять придётся пускач на кармане таскать…

Вечером допоздна смотрел видеофильмы по кабельному, но поблажек себе делать не стал, поднялся по будильнику в семь, принял контрастный душ, затем отжался, покачал пресс, поработал с гантелями, да ещё вышел во двор и сделал несколько подходов к турнику. Завтракал традиционно яичницей, к ней отрезал варёной колбасы, выдавил из ломтика кружки жира, глянул на просвет, вздохнул и отрезал ещё один. Заодно отметил, что вскоре придётся переходить на каши, а то и в холодильнике, и в карманах становилось как-то совсем уж пусто. Ну да сегодня первый день сторожем выхожу, начну работать, будет проще.

Всю первую половину дня я штудировал учебник алгебры за выпускной класс и решал задачки из сборника для абитуриентов ВТУЗов, к обеду от столь интенсивной подготовки к завтрашнему экзамену откровенно утомился. Когда позвонил Андрей Фролов и позвал на пляж, согласился без раздумий и колебаний, тем более что на градуснике красная полоска уверенно приближалась к отметке с цифрой «тридцать».

– У Аньки через полчаса смена заканчивается, – сказал Дюша. – Подваливай к этому времени, вместе от кафетерия двинем.

– Хорошо, – сказал я, положил трубку на рычажки и отправился на кухню, решив по-быстрому что-нибудь перекусить.

Только заглянул в кастрюлю, и задребезжал дверной звонок, но из своей комнаты как раз вышел дядька, он и открыл.

– Привет! – поздоровался с ним пузатый мужик с третьего этажа и прямо с порога спросил: – Слушай, Пётр, не выручишь до получки?

Прозвучало просьба как-то слишком уж нахраписто, наш гость немного даже смутился и пояснил:

– Да понимаешь, просто второй месяц на хлебе и молоке сидим. Весной младшему гуманитарку из Германии в школе выдали – муку, крупы там всякие, ещё что-то по мелочи, так легче было, а сейчас последний хер без соли доедаем. У моей день рождения на выходных, думал, хоть ножек Буша взять и с картошкой запечь. Юбилей как-никак.

Дядя Петя с сомнением встопорщил рыжеватые из-за беспрестанного курения усы и покачал головой.

– Не, денег не займу. Не водятся они у меня. Я ж пьющий. – И дядька для наглядности щёлкнул себя по кадыку. – Могу тушёнки дать и макарон. Вернёшь, как сможешь.

Толстяк кивнул.

– Спасибо, Пётр! Выручил!

Дядя Петя пошарил в шкафу, отнёс к двери жестяную банку с коровой на этикетке и пару пакетов с «перьями». Запер дверь и вернулся на кухню.

– Вот они – плоды шоковой терапии! В семье два человека работают, не пьют, а денег толком на еду не хватает! – заявил он мне и указал на плиту. – Суп ешь. «Со звёздочками», последний пакет сварил.

Я наполнил тарелку, сполоснул черпак и сел за стол.

– А денег чего не дал? – спросил, когда дядька приоткрыл окно и закурил.

Тот фыркнул.

– Я ж не волшебник в голубом вертолёте благотворительностью заниматься! Что я на эти деньги потом куплю с такой-то инфляцией? Он мне фантики вернёт и будет считать, что рассчитался. Не брать же проценты, не по-людски это. А тушёнка и макароны – они и есть тушёнка и макароны. Как-то так.