Лев Тахтаров - Волчий билет

– Игорь, дружище, – кинулся Палыч к кровати, хотел обнять его, но в последний момент отпрянул, внимательно присмотрелся, у меня екнуло сердце, Палыч положил свои руки на одеяло, где лежали руки мнимого больного, – Боже мой! Что они с тобой сделали, Игорь! Бог ты мой!

– Ну какой я тебе Бог, Палыч, не видишь – смертный, – ответил Вова медленно и тихим голосом, как будто ему трудно говорить.

Молодец, подумал я. Вчера, когда я его готовил, несколько часов кряду, манерам Хохла говорить, советовал ему шутить по возможности, это было главной его отличительной чертой в разговоре.

Вова достал из-под одеяла руку и протянул Палычу поздороваться, но тот в оцепенении уставился на нее, потом понял, аккуратно взял в две свои, сказал, – Игорь, ты весь обгорел, – как будто он не знал об этом.

– Ничего, Палыч, зато у меня самое главное не сгорело, а то бы совсем беда, – это была наша заготовленная шутка, – Присаживайся, в ногах правды нет.

Я подал Палычу стул, сам остался стоять, хотел лучше все видеть и слышать. Теперь Вова должен перевести разговор о делах и быстренько распрощаться:

– Палыч, времени мало, потом с тобой посидим, поболтаем, скоро врач придет, будет ругаться, не пускает ко мне посетителей, боится рецидива, хотя, что это – не знаю, рецидивист – знаю, рецидив – нет, – тоже заготовка, – Как там по работе? Все нормально?

Палыч оглянулся на Фила, Вова опередил его:

– От этих пацанов у меня секретов нет, говори, я опять уеду в Германию, они за меня будут. Познакомься, кстати, с Филипом.

Фил встал, они пожали друг другу руки. Палыч сел, ответил:

– Да все нормально, вроде.

– Помощь нужна?

– Да нет пока.

– Хорошо. Если что понадобится – обращайся к Игорю. Еще есть вопросы?

Палыч подумал, медленно покачал головой, потом вспомнил:

– Ах, да. Работягу одного закрыли, бытовуха, ножом пырнул кого-то в ресторане. Хорошо, не на смерть. Идиот, сколько раз ему говорил – не высовывайся, бабками не свети. Да он молодой, горячий, но нужный, должность в охране подходящая. Если на тюряшке задержится – уволят, поставят вместо него барана какого-нибудь, и думай, что с ним делать.

– Дай Игорю данные человека, передам куда надо. Еще что?

– Все вроде.

– Хорошо Палыч, тогда разбег. Вон все деньги, из последней, сто десять, забери свои, устаю говорить, если честно.

– Конечно, Игорь, очень рад был тебя видеть. Поправляйся, похудел-то как.

– Кости целы, мясо нарастет.

– А я с твоим отцом на рыбалку ездил.

– Правда? И как?

– Вот такой сазан, – Палыч, как настоящий рыбак, развел руки шире плеч.

– Ну молодцы, счастливо, не хворай.

– Спасибо, ну пока, – Палыч подошел к журнальному столику у дивана в углу, там лежал пакет с деньгами.

Я, чтобы не смущать его за пересчетом денег, вышел ждать его в зал. Вскоре он спустился по лестнице, я протянул ему руку: – До свидания, Валерий Палыч, я здесь пока останусь.

– Минуточку, – Палыч достал блокнот из внутреннего кармана, написал там что-то, вырвал листок и отдал мне, – Это данные человека. Вот теперь, до свидания, – мы пожали руки.

– Звоните, если что, – сказал я уже во след.

– Конечно.

Я подождал, пока он уедет за ворота, и поднялся обратно. Парни на своих местах ждали меня. Вова сразу спросил:

– Что, уехал?

– Да.

– Сколько же он забрал, интересно, – Вова вскочил с кровати, пошел считать деньги.

– Тридцать три тысячи, можешь не считать, – сказал Фил, – Я видел. Не обманул, значит, нас Дед, он и с Хохлом столько получал.

– Ну что, пора значит и Семенычу его долю везти, – сказал я.

– И сколько ты думаешь? – спросил Фил.

– Тридцать три, как договаривались.

– Это ты с дедом договаривался, с Семенычем мы ни о чем не договаривались. Мы же не знаем, сколько Хохол ему давал, может он ему мелочь подкидывал раз в месяц, а мы сейчас такой куш притараним.

– Точно, – поддержал Фила Жженый, – Лучше меж собой раскидаем.

– Нет, так не пойдет, – возразил я, – Во-первых, если дед сказал, что треть – ментам, значит, так раньше и было, он-то знает. Во-вторых – Семеныч сразу мне дал понять, что речь идет о больших деньгах, и основная их часть уходит выше. А еще сказал, если мы не будем носить ему эти деньги, то он найдет деда сам, а он найдет. Вот и думайте, что лучше, делиться, или нас выкинут из этой схемы.

Оба задумались, видно было по лицам – денег жалко, но отдавать придется.

– Да, ничего не поделаешь, – первым согласился Фил, – А вдруг, они вообще знакомы и проверяют нас сейчас на вшивость?

– Тогда тем более надо отдать, – согласился уже и Вова.

Фил встал, отсчитал деньги, подал мне, – Это Семеныча, – отсчитал еще, бросил на стол, – Ваши.

Вова их быстро убрал по карманам.

– А Хохловские? – спросил я.

– Я сам завезу.

– Какие Хохловские? – оживился Жженый.

– Хохла семье полагается десять процентов.

– Ни чего себе, а не много?

– Нет, не много, – буркнул Фил, забрал пакет с оставшимися деньгами и вышел.

– Зачем ты так, Вова? – начал я укорять его, когда Фил вышел, – Мы же всем обязаны Хохлу. У него Настя беременна, увезли в Таиланд рожать, деньги нужны.

– Да ладно, ладно, понял я, вырвалось, не хотел. Скажи, как все прошло, получилось же у меня, поверил же он?

– Да, молодцом, кажется поверил.

– Оказывается, я мог бы и артистом стать, знаменитым? Крестного отца играть.

– Ага, с твоей рожей, живых мертвецов играть, без грима, – мы вместе посмеялись.

Вова достал деньги, отсчитал половину, протянул мне, и тут за нами пришли, позвали вниз, на шашлыки. Спустились, вкусно пахло, стол был красиво и богато накрыт. Фил предложил отметить удачно проведенные операции, в Москве и здесь, сбросили сообщения остальным, чтобы подтягивались. Началось застолье, я кушал, но не пил, потому как назначил Семенычу встречу в Праге, надо было отдать ему деньги. Решили, что Вове лучше здесь пожить. Во-первых, свежий воздух, большая территория, есть где погулять, большой дом с удобствами. Вова был очень доволен, сказал, что устал сидеть один в хате. Во-вторых, раз с Палычем прокатило, можно хоть кому теперь его показывать, а такая необходимость в любой момент могла возникнуть. Больничная палата еще понадобится. Народ все прибывал и прибывал, веселье не прерывалось. Одним из последних приехал Капустин на машине, его я и попросил увезти меня в Прагу, благо мой верный Крузак ждал там, уже запряженный.

Семеныч опять уже сидел в банкетке, ужинал с графинчиком, когда я приехал. Сразу предложил выпить, я согласился только на одну, отказывать ему было непросто.

– А я смотрю, машина стоит, тебя нет, – начал Семеныч.

– С пацанами гонял по делам.

– Понятно, какие новости? Хохол пришел в себя?

– Нет пока, в коме.

– Хреново. Как с дедом дела?