Виктория Волкова - Пустая карта. Уравнение измены

Маша перевела взгляд на разложенный диван и сама чуть не зашлась хохотом.

Витольд Александрович Стрельников спал без задних ног крепким здоровым сном, а рядом с краю примостилась маленькая Ева. Но и без всякой дедукции Шерлока Холмса становилось понятным, что отец заснул гораздо раньше дочери. По дивану валялись разбросанные тушь, помада и тени. А вот лицо Витольда представляло собой макияж от кутюр. Бордовыми и коричневыми тенями щедрая рука Евы раскрасила кожу вокруг глаз от скул до самых бровей, ярко красными румянами навела щеки, как у Марфутки в «Морозко», и добавила образу индивидуальности, намалевав на губах розовой помадой.

– Мама, – прошептал сын. – Это ужас, я не могу! Надо сфотографировать и отправить дедушке!

– Не смей, – цыкнула Маша и, подойдя ближе, решилась разбудить мужа, а гениального визажиста отнести на свою кровать.

Но присмотревшись, Маша поняла, что Витольд видимо спал очень долго. Ногти мужа приобрели такой же розовый цвет, как и ноготки Евы.

«Прям салон красоты!» – пробурчала про себя Маша и, аккуратно взяв дочку,отнесла в спальню. А вернувшись в холл, увидела сонного мужа, сидевшего на диване.

– Это нужно как-то смыть, Мэри, – попросил он, поморщившись, и указал на свои розовые ногти. – А то решат, что я педик или метросексуал, – пробормотал он и удивленно посмотрел на сына. – Что тебя так веселит, Леня?

Ленька уже не смог сдержаться и захохотал в голос.

– Мэри? – не понял Стрельников.

Она потянулась за разграбленной косметичкой, отыскала чудом уцелевшее зеркало и протянула мужу.

Витольд посмотрел на свое отражение и громко выругался:

– Твою мать! Ева!

Дочка тут же возникла на пороге.

– Ты что натворила? – грозно осведомился Стрельников. – Испортила мамину косметику…

– Я хотела, чтобы ты стал касивым, – обиженно протянула малышка, приготовившись зареветь.

– А до этого… преображения я, по-твоему, был страшным? – рыкнул Витольд.

– Да, – плаксиво заявила Ева. – Мама на тебя смотлела и хмулилась, а сейчас улыбается.

– Весомый аргумент, – в сердцах крякнул Стрельников и направился в ванную.

Маше казалось, что он мылся целый час, но все равно, когда вышел, по лицу виднелись перламутровые блестки.

– Ты почему заснул? – улыбаясь, поинтересовалась Маша.

– Не знаю, может, жара или усталость сморили, – хмыкнул Витольд, а про себя чуть не закричал:

«Да я ночи напролет думаю, как вернуть тебя!»

Но говорить ничего не стал, а вместо этого обалдело воззрился на свои руки.

– Помоги мне, Мэри. Пожалуйста!

Маша посмотрела на ногти мужа, накрашенные розовым лаком, и задумчиво заметила:

– Как она умудрилась накрасить, пока ты спал? И флакон лака на террасе валяется. Не понимаю…

– Мы там красили. Сначала я ей, а потом она мне. Знаешь, как старалась!

– Ты позволил Еве накрасить себе ногти? – изумилась Маша. – Ты?!

– Ну да, мы так развлекались, – смущенно заметил он. – Только никому не рассказывай. Это наше. Семейное.

– Как скажешь, – хмыкнула Маша, протягивая мужу ватные диски и бутылочку с жидкостью для снятия лака. – Только ступай на террасу.

Когда Витольд вернулся обратно в дом, жена отчитывала Еву.

– Я тебе уже объясняла, что мою косметику брать нельзя, – строго, по-чапаевски, учила малышку Мэри. – Я говорила тебе, что красить других людей, когда они спят, нехорошо.

Ева, потупившись, сидела рядом и теребила оборку на майке.

– А кому она еще красоту навела? – поинтересовался Витольд, улыбаясь.

– Твоей сестре, – хором сообщили домашние.

– У Эльзы болела голова, она выпила таблетку и уснула. А пиявка ей накрасила губы голубыми тенями, а темно-коричневыми под глазами. Прям как восставшие из ада или зомби-апокалипсис, – засмеялся Леня. – Тебе еще повезло!

– А еще под носом намазала тушью, – грустно добавила Маша. – И волоски на верхней губе окрасились в черный цвет. Я перекисью водорода еле вытравила.

– Значит так, народ, – пытаясь не засмеяться, предложил Витольд. – Еву с этого момента считаем выздоровевшей, поэтому вы двое, – он указал на детей, – вечером остаетесь сами. А мы с мамой идем на закрытие симпозиума и банкет.

– Оставим их одних? – негодующе воззрилась на него Мэри. – Ты с ума сошел!

– Ничего подобного, – остановил жену Витольд. – У нас взрослые умные дети. Они будут есть пиццу и смотреть мультики. А если кто-то совсем маленький, – Стрельников внимательно посмотрел на дочку, – то перед уходом положим спать, дадим маминого молочка.

– Неть, – тут же воскликнула Ева, чудом избежавшая наказания. – Мы с Леней взо-ослы-ые!

– Особенно ты, пиявка! – хмыкнул брат.

«Удивительный человек!– раздраженно думала Маша, стоя под душем. – Из любой ситуации умудряется получить выгоду. – Она нанесла на волосы бальзам и принялась втирать изо всех сил. – Банкет. Будет тебе банкет! Получите и распишитесь!»

– Ты решила выдрать себе все волосы или немного оставишь? – послышался рядом ехидный голос.

Маша чуть не свалилась от неожиданности. Она откинула назад мокрые русые пряди, умылась и воззрилась на вероломного мужа, стоявшего около покрытой мозаикой душевой.

– Стрельников… – зашипела она. – Тебя сюда никто не звал. Убирайся!

– Я по делу, Мэри, – хохотнул он, жадно разглядывая жену. – Смокинг нужно повесить, чтобы разгладился от пара.

– Смокинг? – удивилась она. – Ты пойдешь в смокинге?

– Ну да, – пожал плечами муж, бабник и негодяй. – В чем же еще? А ты что наденешь?

– Сланцы и шляпу, – в сердцах бросила Маша и повторила: – Убирайся отсюда!

– Я просто тут постою, спинку тебе потру, – ухмыляясь, пробормотал Витольд, даже не подумав сдвинуться с места.

– Хорошо, – кивнула жена и отрезала жестко: – Оставайся, тогда я с тобой на банкет не пойду. Так понятно?

– Да, вполне доходчиво. – Муж отлип от стены и направился к выходу. – Хочешь, позвоню в какой-нибудь магазин, и они привезут несколько платьев на выбор.

– Не выдумывай, – вскинулась Маша. – И не бойся, человек в смокинге, я тебя не опозорю!

«Как моя собственная жена может меня опозорить? – хотелось ответить Витольду, но он промолчал. – Опозорить не может, а вот отказать -запросто!»

Он прикрыл дверь в ванную комнату и, войдя в холл, завалился на диван. Тут же притащилась Ева с книжкой.

– Поцитай! – скомандовала дочка, залезая с ногами на диван и укладываясь рядом. – А потом кайтинки покасим, да?

– На сегодня достаточно покраски, котенька, – рассмеялся Витольд. – Отдохни хоть немного.

Дочь, неохотно согласившись, открыла книжку на нужной странице.

– Папа, Дюймовочку!

– Хорошо, – смирившись, вздохнул Стрельников.