Виктория Волкова - Пустая карта. Уравнение измены

Стрельников скосил глаза на соседние кресла, где к иллюминатору прилип Ленька, а рядом с ним сидела Мэри с Евой на руках. Дочка что-то жалобно шептала и гладила мать по груди.

«Вспомнила, пиявка», – мысленно ругнулся Витольд, а вслух позвал:

– Иди ко мне, котенька. Пусть мама отдохнет.

Прижав к себе дочку, Витольд снова окунулся в воспоминания. После развода Тамара с маленьким сыном переехала на Коммунаров, поселившись этажом ниже Лиды и Марка.

«Вот у кого можно выведать подробности той старой истории, – нехотя отметил Витольд. – И позвонить Чегевару, может, старик прольет свет на странный заказ. Но самое главное, отвезти семью в Кирпичники. Там в закрытом поселке безопаснее всего. А детям на свежем воздухе раздолье, и Мэри под присмотром».

Мысли лениво перетекли на работу, затем на Чапая и Сказочника. Уткнувшись отцу в бок, тихо сопела Ева, и Витольд, разморенный дорогой и воспоминаниями, сам не заметил, как уснул. Сон на краткий миг вернул его в детство. И мама каталась с ним на карусели, а отец стоял неподалеку и радостно махал рукой маленькому Виташке. А потом в одночасье все закружилось в водовороте. Исчезли родители. Из сна и из жизни. И пластмассовая лошадь с карусели вдруг развернулась и больно ударила копытом. Сначала по плечу, а следом по голове.

Сон как рукой сняло. Но копыта били снова и снова. Витольд быстро продрал глаза, почувствовав удар в предплечье. Дурацкий игрушечный пони, ведомый проворными ручками Евы, резво проскакал по плечу и подбирался к носу. Дочка, стоя ногами на соседнем кресле, радостно цокала языком. Стрельников аккуратно убрал взбесившееся игрушечное парнокопытное от своего лица и, усадив малышку к себе на колени, ласково поинтересовался:

– А как зовут твою лошадку, Ева? Ты уже придумала имя?

– Эльза! – радостно воскликнула дочка.

Исподволь Маша наблюдала, как муж с дочкой рассматривают новую игрушку.

«Скандала не избежать, – подумала Мэри, глядя на пони, – Эльза точно обидится».

Она окинула взглядом наклонившиеся друг к другу головы. Большую с кротким ежиком каштановых волос и маленькую с русыми растрепавшимися хвостиками.

«Надо же, эту неделю Витольд держался стойко. Никуда не сбежал, и даже не показал виду, что его замучили дети».

Маша повернулась к сыну, принявшемуся рассказывать о полете на вертолете.

– Мигель разрешил мне порулить, ты видела? Я точно стану летчиком, когда вырасту!

Она всмотрелась в горящие глаза и подумала, как дети по-разному восприняли перелет из Лоредо в Эль Пратт. Ленька смело уселся на предложенное ему место рядом с Мигелем, надев наушники, и заворожено наблюдал в лобовое стекло, как огромная стрекоза несется чуть выше птиц и ниже облаков. Так и просидел весь полет. Даже головы не повернул. А Ева, как только заработал двигатель, крепко ухватилась за руку матери, уткнулась в грудь, закрыв глаза. Витольд, усевшись рядом, погладил дочку по спине и, ни минуты не сомневаясь, обнял жену. И Мэри, и Ева очутились в кольце его рук.

– Ничего не бойся, котенька, папа рядом...

«Конечно! -пронеслось у Маши в голове. – Рядом он. Успокоил, отец родной. Надежда наша и опора. Надолго ли прибился к нашему берегу?» Она одернула себя, понимая, что нужно отпустить обиду. Но как? Если муж превратил ее жизнь в персональный ад. И это вместо любви и райских кущ, обещанных под марш Мендельсона. Маша вздохнула тяжело и, подобно Еве, закрыла глаза.

– Трусиха, – прошептал муж ей на ушко и тихонечко клюнул в висок.

В Эль Пратте перемирие закончилось.

Маша снова повернулась к Витольду и Еве. Но Стрельников спал или притворялся спящим. Рядом в кресле одиноко сидела дочка и печально водила лошадкой по открытому столику.

«Все, – едко подумала Маша. – Наигрался в отца семейства. Надоело. Одной недели хватило!»

– Иди к нам, Ева, -позвала она малышку, а про себя решила:

«Нужно обрывать сейчас. Пусть по больному. Но еще есть время, пока дети не сильно привыкли, и она сама не раскисла от любовных признаний. Вернемся и разъедемся каждый к себе».

Витольд из-под опущенных век наблюдал, как задумчивый взгляд жены постепенно из отрешенного становится жестким, а лицо неприступным.

«Кажется, Мэри вышла на тропу войны, – про себя отметил он. – Ишь как за живое задело, стоило только о женихах заикнуться. Ну да подожди, еще не вечер, дорогая! Так просто от меня не избавишься. А вот твоих кавалеров придется извести».

Стрельников снова скосил глаза в сторону семейства. Но жена уже развернулась в кресле и сидела к нему спиной, Ева примостилась к матери, водя по ее голове дурацким пони, а сын, улыбаясь, что-то азартно рассказывал.

Витольд сдержался, мысленно отговаривая себя броситься к жене и осведомиться, кому все-таки куплены часы. Он закрыл глаза и принялся вспоминать, когда у него назначены плановые операции.

«В любых сложных ситуациях работай. Это отвлечет от тяжких дум и эмоций», -учил Дунин.

«Так отчего же я сам не воспользовался этим советом раньше? – поинтересовался Стрельников и мысленно отвесил себе пендель. – Забыл. Вот ведь дурак!»

Никита Архипов подъехал к знакомому дому в узком переулке и, не выходя из машины, сумрачно оглядел очередь.

«Сейчас сумками забьют, бабки малохольные», – мысленно решил он и позвонил Андрею.

– Открывай, – бросил Архипов и нехотя выбрался из машины.

Ему приходилось несколько раз наблюдать эту странную картину. Лужи и грязь на грунтовой дороге. Дощатый забор вдоль узкой асфальтированной дорожки. Старые деревянные лавки, протянувшиеся до соседнего дома, облепленные больными и страждущими. Пожилые женщины, молодежь. И даже две модные красотки на высоких каблуках затесались.

Никита аккуратно обошел грязь, стараясь не запачкать видавшие виды кроссовки. Смотря себе под ноги, попытался не пялиться на наблюдавшую за ним толпу. Он быстро подошел к калитке, надеясь, что муж Илларии сразу откроет и удастся быстро проскочить во двор. Не получилось. Где-то Андрей запропастился.

– Тут очередь, – предупредили Архипова с разных сторон. – Мы с шести утра занимали.

– Иллария сегодня не принимает, – отмахнулся он. – Заболела.

– А ты кто такой? – хмыкнула старуха, в момент оказавшаяся рядом. – Доктор, что ли? – с издевкой вскрикнула она.

– Да, – согласился Никита. – Вот приехал по вызову.

– Точно доктор? – нерешительно заметила бабка. – А чего же голубушка наша сама себя не излечит?

– Не все болезни лечатся снадобьями и заговорами, – глубокомысленно заметил Архипов, придав лицу умное выражение.

– А к вам на прием можно попасть? – брякнул кто-то из очереди. – Где вы принимаете?

– В центре диагностики, – отмахнулся Архипов.