Вячеслав Бондаренко - Ликвидация

Чекан прищурился:

— Может, тебя шлепнуть?

— Попробуйте, — снова хмыкнул Платов.

Чекан со Штехелем озадаченно переглянулись. Дверь в соседнюю комнату открылась, оттуда показался Кречетов в штатском.

— Я слушаю вас.

Платов долго разглядывал Кречетова, затем кивнул на Чекана и Штехеля:

— Может быть, граждане пока покурят на улице?

— Они побудут здесь, — покачал головой Кречетов.

— Хорошо, — пожал плечами Платов. — Меня просили передать, что в Центре Академиком недовольны. Вы были обязаны поставить оружие повстанцам в области. Этого до сих пор не произошло… Почему?

На лице Кречетова не отразилось ни волнения, ни беспокойства.

— Есть причины, — скупо ответил он.

— Меня просили передать, что оружие должно прийти в отряды в самое ближайшее время.

Кречетов выдержал паузу.

— Какие еще имеете инструкции?

— При необходимости — содействовать вам.

— Вот и содействуйте, — усмехнулся Кречетов. — Сядьте.

Платов послушно сел на подставленный Штехелем стул.

Кречетов размышлял, упершись взглядом в стол. Потом, видимо решившись, направил на Платова указательный палец:

— Передайте в Центр, что оружие в отряды не придет. Оно понадобится здесь, в Одессе.

Рослый сержант конвойных войск МВД ввел в кабинет полковника Чусова обросшего щетиной человека в мятом черном пиджаке, гимнастерке и галифе. Чусов сидел за столом, просматривая бумаги, которые подавал ему молодой лейтенант МГБ — тот самый, которому Гоцман в свое время преподал урок вежливости. Полковник был углублен в чтение и далеко не сразу заметил арестованного и конвоира.

Вздохнув, Давид хотел опуститься на стоявший посреди комнаты стул, но конвоир не позволил ему это сделать.

Чусов поставил на бумаге подпись, вернул документ лейтенанту. Тот почтительно принял бланк, положил в папку, щелкнул каблуками:

— Разрешите идти?

Чусов кивнул, устало потирая глаза. Лейтенант вышел, злорадно взглянув на Гоцмана.

— Вы тоже свободны, сержант, — махнул рукой полковник.

Конвоир растерянно взглянул на Чусова, но тот повысил голос:

— Свободны, я сказал!.. Ждите в коридоре. Никого не впускать.

Сержант, козырнув, покинул кабинет. Чусов вышел из-за стола. С улыбкой подошел к Гоцману:

— Ну, здравствуй, Давид Маркович. Как ты?.. Не притомился еще от безделья?..

Офицеры обменялись рукопожатием.

— Нормально. Спасибо…

— Сейчас приведут Нору… Все прошло успешно, мы выдернули ее, считай, уже из рук Академика. Чай будешь или кофе?..

Кречетов неожиданно энергично поднялся с места, начал расхаживать по комнате. Чекан, Штехель и Платов смотрели на него.

— Оружие, взятое нами на складах, действительно не вывозилось из Одессы, — наконец медленно заговорил Кречетов, — и не будет из нее вывозиться… Потому что моя цель — сама Одесса. Банды по лесам пробегают недолго… Ну, год, ну, два. Помогать им — это работать в пустоту. А вот если захватить Одессу, даже на один день…

Он сделал паузу, оглядел присутствующих. Штехель растерянно приглаживал остатки волос на макушке. Лицо. Платова выражало вежливый интерес, но не более того. Чекан попытался что-то сказать, но Кречетов перебил его нетерпеливым жестом:

— Погоди!.. В Одессе остаются только комендантские части. Завтра из нее уйдут последние регулярные войска. Уйдет даже конвойная дивизия МВД, которая будет обеспечивать охрану эшелонов и места учений… И Одесса, считай, пустая. От нас ждут удара в лесах, а мы нанесем его здесь!.. Соберем всех, вооружим, оденем в советскую форму. Пока власти сообразят, что к чему, мы уже захватим город.

— Через сутки нас выбьют, — скептически вставил Чекан.

— Конечно! — кивнул Кречетов. — Даже, может быть, быстрее… Но подумай сам, как это будет выглядеть. — Его голос стал саркастическим: — У Маршала Победы берут город! Когда Сталин его разжалует или расстреляет — это же будет настоящий результат! Удар в спину всей армии, всей стране!.. А может быть, и не выбьют, — тут же оборвал Кречетов сам себя, словно примериваясь к перспективе предстоящего боя. — Одесский округ — одно название. Основные силы стоят в Румынии и Болгарии… Пока они повернут войска с марша, пока поднимется по тревоге Таврический округ, запорожские и херсонские МГБ и МВД, пока пригонят флот из Севастополя… Может, и не выбьют, — задумчиво повторил он. — Но в любом случае Жукову каюк. Да и всей украинской верхушке тоже — Хрущеву, Савченко, Строкачу… [9] Савченко — министр государственной безопасности УССР; Строкач — министр внутренних дел УССР А может… может, и Абакумову в Москве.

— Людей не жалко? — обронил Чекан. — Постреляют ведь всех…

— Так их постреляют по лесам, тихо и незаметно, а так… так они свалят самого Жукова. Плюс всех киевских министров… Игра стоит свеч!

Он обернулся к Платову.

— А кроме того, мы докажем, что мы есть, что мы — сила… Кто знает? Может, за нами полыхнет по всей Украине. Почва для недовольства в буквальном смысле под ногами. Урожай в этом году будет мизерный — вон какая жара. А это значит — снова голод… Может быть, даже карточки не отменят, как обещали в марте. На этом можно сыграть…

Платов помолчал, задумчиво барабаня пальцами по столу:

— По-моему, это авантюра. Вы уверены, что повстанцы вылезут из лесов? Там сейчас как раз затишье…

— Если будет приказ из Центра — вылезут, — уверенно ответил Кречетов.

Платов саркастически усмехнулся:

— Когда вы хотите начать выступление?

— Через два-три дня.

— Мы не успеем связаться с Центром и получить приказ, — покачал головой Платов.

— Так, может, и не надо связываться? — прищурился Кречетов. — Если все получится — победителей ведь не судят.

— А если нет?

— А если нет, тогда судить будет некого…

Платов молчал, обдумывая услышанное, наконец тряхнул головой:

— Хорошо. Давайте еще раз, с самого начала, по минутам…

Тоня дремала, сжавшись, на холодных ступеньках. Внезапно снаружи послышались тихие шаги, и приглушенный голос Кречетова произнес:

— Сделаешь дело, хватай свою Иду и беги… В суматохе оно и удобнее будет… Ты ведь в Турцию собирался податься?.. Ну, чего молчишь?

С Тони мигом слетел весь сон. Вскочив со ступенек, она спряталась за дверью, ведущей в подъезд, и навострила уши.

— Чекан, мы с тобой три года вместе… — Голос Кречетова зазвучал совсем рядом, видимо, собеседники остановились у двери. — Неужели ты мне не веришь?.

— Нет, — раздался в ответ равнодушный холодный голос. — Не верю.

— Ладно, — вздохнул Кречетов и понизил голос до шепота: — Только все равно не стреляй мне сейчас в спину — очень прошу… Удачи.

Раздались удаляющиеся шаги. Тоня склонилась к длинной вертикальной щели в рассохшейся двери и увидела плотного, плечистого человека со шрамом на виске. Он вынул из-за пояса «парабеллум», взвесил его в руке. Тоня едва не закричала.