Андрей Воронин - Русский брат. Земляк

Что если окопаться здесь на месячишко. Шеф сам отправлял в отпуск. Свежий воздух, овощи с грядки. По утрам можно выходить с лопатой — отличная зарядка. Перекопать потихоньку вон тот заросший сорняками угол участка.

Но через два дня ему стало тошно — от еды, от кота, от запаха деревянного дома. Разыскав переговорный пункт, он позвонил по коду Белозерскому — может есть работа за пределами Москвы?

— Куда ты пропал? В отпуск надо ехать, когда все забронировано. А ты, я вижу, предпочитаешь отдыхать «дикарем».

— Все, отпуск уже приелся.

Белозерский рассмеялся.

— Работы по специальности в провинции для тебя нет. А как насчет командировки в Лондон? — по голосу в трубке Слепцов почувствовал, что мысль пришла в голову шефа экспромтом. — Визит вежливости, так сказать.

— С английским у меня отношения сложные.

— Не страшно. Передашь послание и все дела.

Белозерский давно собирался «отчитаться» о работе своей ложи перед руководством «Королевской арки». На реальную помощь он не рассчитывал, но считал нужным соблюсти формальности.

Он хороню знал великую силу соблюдения установленных традиций. Масонская идея — это стержень, который удерживает вместе самых разных людей, помогает согласовывать, координировать самые разные задачи. Это единая корневая система, связывающая под землей непохожие друг на друга растения.

Одной из множества заповедей масонства считалась периодическая отчетность «дочерней» ложи перед «материнской». Полагалось упомянуть о своих добрых делах на поприще человеколюбия и благотворительности, сообщить о пополнении рядов.

В свое время Саундгрейв показывал Белозерскому старинные отчеты такого рода из архива «Арки». Огромные, свернутые в трубку листы с тиснеными многоцветными изображениями символических знаков и фигур. Каллиграфические, с росчерками и завитушками буквы, сургучные печати.

Отчет «Востока» Белозерский тоже заказал изготовить на самом современном полиграфическом оборудовании. С гербом ложи и прочими причиндалами. В соответствии с традицией он был написан иносказательным языком, поэтому Мастер российских масонов не боялся, что «грамота» попадет на глаза непосвященным. Да и не было никакой важной информации в этом красиво отпечатанном листе — дань традиции и только.

Но некоторый практический смысл в этом мероприятии тоже имелся. Саундгрейв и Великий Мастер должны были прочесть между строк главное: «Восток» пустил корни вширь и вглубь, Белозерскому теперь многое по плечу в России. Если у них нет здесь собственных интересов, возможно они есть у кого-то другого на Британских островах.

Белозерский ни в коем случае не собирался быть простым подрядчиком спецслужб или могущественных корпораций. Он твердо знал одно: не отказывай тем, кто хочет тебя использовать. Тогда у тебя появится возможность использовать их.

Совершенно сознательно он не стал посылать в Лондон никого из российских «каменщиков». Он не хотел предоставить кому-то из них возможность самостоятельно наладить контакты с «собратьями». В качестве курьера Слепцов оказался самой подходящей фигурой.

Штатный киллер вылетел в Лондон из Санкт-Петербурга под чужой фамилией. Саундгрейв сразу понял, что перед ним непосвященный человек и адресовал Слепцова в туристическое агентство. Неделю россиянина катали по Лондону, водили по музеям и паркам, в Тауэр, Вестминстер и Букингемский дворец.

Прогноз Белозерского оправдался: масоны всегда отлично исполняли роль посредников. Нашлись те, кто имел в России интересы на миллионы фунтов стерлингов.

О том, чтобы получить доступ к необходимым чертежам в стенах самого конструкторского бюро и речи быть не могло. Левченко удалось выяснить: при появлении первых же слухов о правительственной комиссии генеральный дал команду собрать всю документацию по основным узлам самолета в сейф и временно установить особый режим пользования.

Режим был очень жестким: работать с чертежами разрешалось только в специально отведенном для этой цели помещении. Рядом с каждым из инженеров постоянно присутствовал контролер, в его обязанности входило следить за тем, чтобы с чертежа не удалось снять копию в том или ином виде. При этом не исключалось, что злоумышленник может использовать миниатюрный фотоаппарат и прочие технические устройства из арсенала разведслужб.

После того как была установлена точная дата демонстрационных полетов доступ к документации вообще прекратился. Дверь в подвальном помещении с сейфом опечатали, выставили круглосуточный караул. На общем собрании работников КБ генеральный конструктор заявил:

— Понимаю, что многим это неприятно. Мы всегда ощущали себя одной большой семьей, которая делает общее дело. А тут вдруг явное недоверие, подозрительность. Но сейчас речь идет о выживании нашего детища, нас самих, как специалистов. Утечка информации может означать в буквальном смысле слова конец. У меня нет оснований сомневаться в вашей преданности «Русичу», нашей марке. Но слишком многое поставлено на карту. В оставшиеся дни ни под каким предлогом никто не получит доступ к документации. Даже если появятся гениальные идеи, дорабатывать машину уже нет времени.

Никто не выступил против, наоборот — говорили, что надо организовать такую же строгую охрану ангара с самолетом, изъять документацию с завода-изготовителя.

— Будет сделано все возможное и невозможное, — заверил генеральный.

Вечером того дня, когда майор получил конкретное задание, на завод выехал специальный бронеавтомобиль немецкого производства, арендованный фирмой-разработчиком для перевозки обычных рулонов калек и простыней «синек».

Опытно-экспериментальное авиастроительное объединение находилось в предместьях Твери. Дирекцию заранее известили о предстоящем изъятии рабочей документации. По этим чертежам и технологическим картам на заводе был изготовлен первый и единственный образец аэробуса. Именно эту машину предстояло показать высокой комиссии. Ее оттранспортировали на подмосковный аэродром и уже несколько раз опробовали в полете — отзывы летчиков были, в общем, благоприятными.

В 19.05 бронеавтомобиль с кортежем из четырех мотоциклистов выехал из черты города по шоссе, ведущему в сторону Твери. В 19.30 Левченко стало об этом известно. Он немедленно позвонил старому товарищу из спецназа ФСБ. На вертолете из его боевого подразделения Левченко преследовал террористов, убивших одного из заложников в аэропорту.

— Выручай, Мироныч. Дай «винт» до Твери и обратно.

— Шуточки у тебя стали.

— Время уходит! Через двадцать минут я на месте!