Андрей Воронин - Русский брат. Земляк

«Заклинило, — понял Левченко. — Немудрено.»

Первый этаж не слишком пострадал при посадке, но заклиненными оказались все двери. Теперь можно было различить многочисленных спасателей, собравшихся на летном поле. Здесь были и пожарники и медики в белых халатах, и милиционеры, и люди в форменных куртках Министерства по чрезвычайным ситуациям.

Кто-то, не мудрствуя лукаво, уже резал обшивку автогеном. Через образовавшуюся дыру стали выводить людей. Только адъютант маршала был без сознания, но и он пришел в себя, когда оказался на носилках. Сам маршал аккуратно поддерживал правой рукой левую и спокойно предупредил санитаров, что рука у него, похоже, сломана.

Зиба и Левченко отказались от помощи, майор даже помог загрузить нескольких из своих попутчиков в микроавтобус скорой помощи. Похоже было, что дело ограничилось для большинства сильными ушибами и нервным шоком.

Чувствовал ли он угрызения совести? И да, и нет. Он был человеком своего времени и своей страны. Как большинство сотрудников службы безопасности он понимал, что живет и действует в тяжело больном обществе с открытыми ранами, внутренними гнойниками, омертвением тканей, поражением иммунной системы и прочими «прелестями».

Время решает все, метастазы могут переброситься на тот уровень, где с ними почти невозможно будет справиться. Только занеси скальпель — не только тебя, но и начальника твоего вышвырнут в отставку.

Левченко твердо усвоил и многократно убедился на опыте — если ты не исповедуешь принципа: «цель оправдывает средства», то лучше поищи другое место приложения своих сил. Или поступай в службу безопасности лет, этак, через тридцать-сорок, когда другие сделают за тебя черную работу.

— Уходим? — спросила Зиба.

— Во-первых, прими мои поздравления. Во-вторых, тебе не мешало бы снять куртку, иначе нас затащат на пресс-конференцию.

Интерес Белозерского к самолетостроению возник после лондонской поездки Слепцова. У мастера «Востока» появились британские клиенты. А именно — крупная корпорация, производящая авиационные двигатели.

Их движок стоял на опытном образце аэробуса ИТ-16, конкурента «Русича». Они успели подписать контракт с российской фирмой, согласно которому британским двигателем должны были оснащаться все самолеты этого типа. Договорились о совместном продвижении аэробуса на азиатский и дальневосточный рынки.

Открывались неплохие перспективы, и вдруг как гром среди ясного неба: в России на самом высоком уровне принято решение создать специальную комиссию по реструктуризации отрасли. Президент поддержал идеи Шмелева о создании на базе одной из трех авиастроительных фирм гиганта, способного в перспективе посоперничать с маркой «Боинг».

Все вложенные капиталы могли теперь вылететь в трубу. В поисках спасительного средства один из руководителей корпорации, собрат Саундгрейва по ложе, отдал распоряжение своему доверенному лицу установить контакт с Русским Мастером.

Именно отсюда потянулась цепочка, которая привела к ЧП на военном аэродроме. Для Белозерского это было уже не самое масштабное из дел, но эффективность работы фээсбэшника приятно его удивила. Этот человек заслуживал быть отмеченным.

Мастер поручил Фатееву раздобыть о личности майора дополнительные сведения.

Друг-сослуживец из авторемонтной мастерской стал за бутылкой водки интересоваться у Семена, бывшего осведомителя Левченко, житьем-бытьем в Богородичном братстве.

— Говорят вы там трахались все скопом. В смысле групповым сексом занимались.

— Чушь собачья. Может начальство и брало себе баб, но остальные только молились и постились до одурения. Я в этом деле слабо участвовал, больше за автопарком присматривал. Классные по тем временам были тачки, — объяснял захмелевший от угощения Семен.

— Я слыхал такой вариант, что ты их всех и заложил.

— Где ты мог слышать? Там уже мало кого в живых оставалось. Борода объявил то ли Страшный Суд, то ли Царство Небесное. Люди себе вены резали, топились в бассейне. С радостью, представляешь? А меня майор из КГБ — тогда последний год еще КГБ называлось — майор меня предупредил: если что, звони в любое время дня и ночи. Но это секретные вещи, я тогда подписку давал о неразглашении.

— Ты кому давал — комитету? А комитет тютю, — собеседник Семена разлил остатки по стаканам. — Вообще-то интересно. Я лично живого кэгэбэшника видел только издалека.

— Я его ни имени, ни фамилии не знал. Называлось: куратор. Встречались мы раз в две недели, — Семен опрокинул стакан и вытер губы тыльной стороной ладони. — Молодой совсем был мужик. Сейчас, наверно, уже полковник, не меньше.

— А как он тебя… в смысле завербовал?

— Когда я на толчок прикатил за запчастями. Подходит, показывает удостоверение. У меня матка опустилась, сам понимаешь. Но он на психику не давил — сразу сказал: за тобой ничего плохого не числится, но за сектой мы намерены присматривать.

Бывший автослесарь-осведомитель с восхищением вспоминал точность, с которой куратор всегда прибывал на место встречи, его умение лихо водить машину, модные галстуки и неизменно дружелюбно-корректный тон.

— Он, понимаешь, не подделывался. Не выматерился ни разу за все время. Не пытался играть в своего парня. Одним словом, не фальшивил…

Непосредственный начальник и одновременно интимный друг тридцатидвухлетней Ларисы Кузнецовой, сотрудницы рекламного агентства «Премьер СВ», примерно в это же время вдруг заинтересовался ее прошлым.

— Недавно я сидел в одной компании с майором ФСБ. Стал хвастаться, какие у меня работают таланты. Он услышал твою фамилию и говорит: «Я в свое время чуть не женился на Ларисе Кузнецовой». Знаешь, меня как-то заело: ты это или не ты?

— Максим? Господи, он до сих пор майор?

— Никогда бы не поверил, что у тебя могло быть что-то общее с человеком оттуда.

— Ты просто плохо его знаешь, — Лариса нащупала на тумбочке возле кровати пачку сигарет. — Это человек особой породы. По крайней мере был таким, когда мы поддерживали отношения. Мужчина. Бывают такие люди, которых никто и ничто не может унизить.

Она щелкнула зажигалкой, и в темноте спальни на секунду проступило лицо с растрепавшейся прической.

— Почему тогда?

— Старая как мир история. Ты не замечал, что женщину часто подмывает изменить именно тому человеку, который ее любит? Вот тебе, например, я не изменю. А Максиму — случилось. Нашло что-то и все.

— Смело, однако. Прокинуть человека оттуда.

— Он обещал сводить меня на Иглесиаса — тот тогда чуть ли не в первый раз прикатил в Москву. В зрительном зале, еще до начала концерта я каким-то образом почувствовала, что Максиму моему все доподлинно известно. И все равно он счел нужным сдержать слово. На концерт я попала — Иглесиас был в ударе.