Андрей Воронин - Слепой. Я не сдамся без боя!

— Если бы покой можно было обрести, прострелив твой твердый лоб, я не колебался бы ни секунды, — сообщил он. — Но, если ищешь покоя, стрелять надо не в других, а в себя. Я уже сказал, что ценю тебя и уважаю, так не заставляй повторять это снова, не то я подумаю, что ты напрашиваешься на комплимент, а то и, чего доброго, ищешь утешения! Ошибки надо исправлять, да и не так уж они велики, чтобы нам из-за них ссориться. В конце концов, как говорят русские, нет худа без добра. Приходится признать, что здание ФСБ нам не по зубам. Бетонные блоки, которыми они огородились — это только верхушка айсберга. Этот дом наверняка защищен так, что к нему не прорвешься даже на танке. Значит, от старого плана придется отказаться и разработать новый, нанеся удар там, где его не ждут.

— А…

— А девушка, которую ты привез, нам пригодится. Задержка даже к лучшему — будет время как следует с ней поработать, внушить ей желание умереть за веру… Пусть пока побудет у тебя. Только не дай ей сбежать, ладно? И не переусердствуй с наркотиками, чтобы, когда придет время, не получить безмозглый кусок мяса, неспособный самостоятельно спуститься по лестнице и открыть дверь, а то и труп с пеной на губах. Жалко, что там, в Махачкале, ты использовал ее брата, он мог бы оказаться полезным здесь.

— У тебя есть какие-то мысли? — с хищным оживлением поинтересовался бывший майор.

— На то всемогущий аллах и дал человеку голову, чтобы в ней водились мысли, — заметил бородач. — Послушай, о чем я подумал, и не спеши соглашаться, мне нужно, чтобы ты постарался найти в плане слабые места. Конструктивная критика — путь к устранению недостатков, разве нет? Даже бюрократы иногда говорят правильные вещи, но это не оправдывает их существования…

Махмуд Тагиев уже второй раз за время разговора отметил про себя, что слышал нечто подобное буквально час назад, в шашлычной старого Абдуллы, но снова промолчал, сочтя свое наблюдение не имеющим прямого отношения к делу.

— Вот что я предлагаю, — продолжал Юнусов. — Раз сама Лубянка нам пока не по зубам, я бы еще раз ударил по одноименной станции метро. Да-да, именно по ней! Они думают, что больше мы туда не сунемся, побоявшись их хваленых мер безопасности, которые сводятся к тому, что милиция, наплевав на приличия и религиозные чувства наших единоверцев, прямо на улице обыскивает женщин в хиджабах. Как обойти их посты, мы придумаем, главное сейчас не это. Нам нужен еще один шахид, который подгонит к выходу из станции машину со взрывчаткой. Автомобиль сейчас готовят в мастерской Бек-Мурата. Это будет фургон с двойными стенками, между которыми Бек-Мурат заложит дополнительный заряд взрывчатки и осколочный материал — болты, гайки, гвозди, шарики из подшипников и прочее железо. В фургон мы погрузим мешки с гексогеном, он подъедет к станции и будет ждать. А когда внизу произойдет взрыв и выжившие полезут наверх, как муравьи из разворошенного муравейника, наш шахид взорвет фургон в самой гуще толпы… Как тебе нравится моя идея?

Тагиев немного помолчал.

— Прости меня, уважаемый, — сказал он, наконец. — Я глупец, ибо действительно счел твои слова обидными. Теперь я вижу, что ты был ко мне даже чересчур снисходителен. Ты хотел критики? Увы, я честно, со всем старанием ищу и не нахожу в твоем плане слабых мест! Могу лишь сказать, что он требует тщательной проработки, но идея… Идея хороша, шайтан меня забери! Крови будет столько, что Москва воистину содрогнется, как ты и обещал в своем выступлении по телевизору. Позволь сказать, что у меня есть на примете кандидат в шахиды. Я сегодня встречался с человеком, который говорит буквально твоими словами и даже уже пытался сам, без помощи и руководства, совершить акт возмездия. Правда, по неопытности у него ничего не вышло, его поймали, но он бежал и сам предложил мне свои услуги…

— Постой, — перебил его Юнусов, — кажется, я знаю, о ком ты говоришь. Это тот ненормальный, который пытался взорвать подстанцию?

— Верно, — медленно произнес Тагиев. — Но как, во имя Аллаха, ты узнал?!

— Догадаться несложно, — с непонятной собеседнику грустью в голосе произнес Юнусов. — Я все тебе объясню, но прежде скажи, о чем вы с ним говорили. Вернее, как много ты ему успел сказать.

— Я, в основном, слушал, — ответил бывший майор, — он любит поговорить и говорил за двоих. Я же сказал лишь, что разделяю его взгляды, но не одобряю его методы. Нельзя пытаться воевать в одиночку с целым государством, сказал я. Нужны единомышленники, товарищи по оружию… да и само оружие не помешает, как он уже мог убедиться на собственном опыте. Он сказал, что приходит в шашлычную старого Абдуллы именно в поисках единомышленников, а я сказал, что это — лучший способ вернуться в допросную камеру Лубянки. Еще я сказал, что не знаю нужных ему людей, но постараюсь навести справки…

— И после этого утверждаешь, что ничего ему не сказал, — заключил Юнусов. — Клянусь бородой пророка, я тебя не узнаю! Откровенничаешь с первым встречным и сразу после этого спокойно приходишь сюда, ко мне! Скажи, сколько федералов ты привел с собой?

— Я не новичок в этих играх, — оскорбился Тагиев, — и всегда проверяю, нет ли за мной хвоста. И с чего ты взял, что он провокатор? Он в федеральном розыске, я сам, лично, видел по телевизору его портрет…

— Я тоже видел по телевизору его портрет, — скривившись, как от кислого, сообщил Юнусов, — и слышал о нем по радио. Объявление об его розыске передают каждый день, и иногда даже по два, по три раза, как будто это не сбежавший из психиатрического отделения полусумасшедший неудачник, а один из шейхов Аль-Каиды! Мне это сразу показалось странным, и я согрешил, побившись с собой об заклад, что этот человек рано или поздно возникнет в поле моего зрения. И, как видишь, выиграл. Или проиграл, если посмотреть на дело с другой стороны — спорил-то я с самим собой!

— Мне известна твоя проницательность, — сказал Тагиев, — но что это доказывает?

— Это доказывает, что мы крепко прижали федералов к стенке, и они от испуга начали работать торопливо и грубо, — заявил Юнусов. — Едва услышав об этом беглеце, я навел кое-какие справки — мне, видишь ли, как и тебе, показалось, что он может нам пригодиться. И что же я выясняю? Уголовное дело, заведенное на Федора Стрельникова, существует; направление на судебно-психиатрическую экспертизу, выписанное на Стрельникова, подшито к делу, как и рапорт об обстоятельствах его побега — столь же нелепых, кстати, сколь и фантастических. Ориентировка на Федора Стрельникова тоже есть, а вот самого Стрельникова нет. И никогда не было, равно как и попытки заложить самодельное взрывное устройство в здание силовой подстанции на Юго-Западе. Все это фальшивка, Махмуд, и ты проглотил ее, даже не поперхнувшись! Клянусь, тебя не зря выгнали из милиции, ты слишком туго соображаешь даже для того, чтобы ловить мелких жуликов!