Андрей Воронин - Слепой. Теория лжи

— Как у змеи, что ли? — спросил Слепой.

— У кобры! — хихикнула Маша. — Ну да, что-то вроде того.

Между тем они уже приехали в столицу, и Степан, как и просил Слепой, припарковался в одном из дворов.

— Ладно, спасибо, Маша, я все понял, — сказал Слепой. — Куда тебя везти? Называй адрес.

— Я не знаю, чего это вы на ночь глядя в эту Москву поперлись? Я ж с родителями и братом за городом живу. Дом наш возле того клуба на Рублевке, где мы с вами встретились.

— Че ж ты сразу не сказала! — возмутился Степан.

— А вы и не спрашивали, — пожала плечами Маша.

— Да, тут мы, Степан, сами виноваты, — покачал головой Слепой.

— Виноваты! А мне опять руль крутить да на педали жать! — раздраженно отозвался Степан.

— Давай я за руль сяду, — предложил Слепой.

— Я тоже могу за руль сесть, — сказала Маша и поспешила добавить: — Вы на меня такими глазами не смотрите! Я просто придуривалась! А так я в форме. Не пила, не кололась и колес не глотала. Меня хоть в космос отправляй!

— Давай сядем с тобой вперед, а Степан пусть передохнет, — сказал Слепой и, уже заводя машину, спросил: — Там с вами парень был, Оксанин друг детства, Павел, он-то где? Я ему сколько ни звонил, не мог дозвониться.

— Павел? Павел у меня в комнате. Оксанка, когда поняла, что он, считай, сдал ее с потрохами, убить его хотела. Но потом сказала, что ей нет времени с ним разбираться, и поручила эту миссию мне, — заявила Маша.

— Так как же он у тебя в комнате оказался? — удивился Слепой.

— Клубные охранники его в дом к нам завезли и, думаю, сделали, как я просила…

— И как ты просила?

— К стулу его веревками привязать и рот скотчем заклеить. Чтобы меньше болтал. Так что наш Павлик сейчас сидит смирненько у меня в комнате и осознает свои ошибки. Он еще студентом таким занудой был, не передать! — покачала головой Маша. — Выскочка и заучка.

— Так чего же вы его к себе позвали? — спросил Слепой.

— Так они же с Оксанкой с малолетства знакомы. То ли она его в коляске возила, то ли он ее… Она его на все тусовки всегда звала, — сказала Маша.

— Слушай, а как ты так смело его домой к себе отправила? А что родители твои подумают, брат? — спросил Слепой.

— Родители сегодня в городе ночуют. У нас две квартиры в городе. Ну а брат… А, кстати, я вас с ним сегодня познакомлю. Гарик как раз сегодня должен из свадебного путешествия вернуться. Они на Бали летали, — сказала Маша и вдруг оживилась: — Слушайте, а как вас зовут?

— Глеб.

— Отлично! — воскликнула Маша. — Давайте я скажу, что вы — мой парень. У Гарика, а особенно у этой его Риты, челюсть отвалится. Они же все на меня: «Малая, малая! Да кому ты нужна?!» А тут бах и в дамках. На один вечерок. На одну ночку. Ну пожалуйста! Вы у меня останетесь ночевать. А я буду кричать, охать, оргазм изображать. Чтобы они подумали, что мы с вами любовники…

Слепой улыбнулся:

— Хорошо, я тебе подыграю. Только за это…

— За это отпустить вашего Павла? Да ради бога. Он мне на фиг не нужен. Оксанка уже не вернется, а мне с ним возиться резону нет, — серьезно сказала Маша и добавила: — Мне свою личную жизнь устраивать нужно.

Когда они через открывшиеся по звонку Маши ворота въехали во двор, девушка удивленно пробормотала:

— Только вот не пойму, почему во всех комнатах свет горит… Брат уже прилетел? Или родители вернулись? Только этого мне еще не хватало…

Слепой, повернувшись к Степану, знаком приказал ему оставаться в машине.

— Но мы все равно с вами всем представимся, — уверенно продолжила Маша. — Пусть обзавидуются, какого я мужика отхватила. Я скажу, что вы — засекреченный полковник. Можно? Потом, если я вам надоем, скажу, что вы в командировку полетели и не вернулись, героически погибли за Отчизну. Нет, лучше вы останетесь живы и я иногда буду с вами встречаться… Типа как со Штирлицем. Посидели, посмотрели и песенку запели…

Слепой только покачал головой.

Маша перезвонила дежурному охраннику и спросила:

— Слушай, а чего там свет горит?

— Так все дома. Родители вернулись, следом за ними приехали Гарик с Ритой.

— И как они отреагировали на парня в моей комнате?

— У меня никто ничего не спрашивал. А передо мной Тимка дежурил, но он не успел ничего рассказать. Спешил очень.

— Нужно быть готовыми к любым неожиданностям, — предупредила Маша, выходя из машины.

— Хорошо, — кивнул Глеб.

Они поднялись наверх. Дверь в Машину комнату была распахнута настежь. Привязанный к стулу Павел лежал посреди комнаты с заклеенным скотчем ртом и рассеченной до крови бровью, а на полу валялись разорванные серебристые упаковки от экстази.

Увидев Слепого и Машу, Павел выпучил глаза и замычал, задвигал бровями, давая понять, что хочет сообщить что-то очень-очень важное.

Слепой, взявшись за краешек скотча, предупредил:

— Прости, брат, сейчас будет очень-очень больно.

И с этими словами он резко рванул скотч на себя.

Павел застонал от боли, но затем, откашлявшись, воскликнул:

— Идите скорее! Они таблетки взяли. Я пытался предупредить! Но они не поняли…

— Мама! Папа! Гарик! — закричала Маша, выбежав из комнаты.

Слепой разрезал лежащими на столе ножницами веревки, которыми был привязан к стулу Павел, и они вдвоем побежали вслед за Машей.

Маша, не в силах пошевелиться, застыла на пороге родительской спальни. Отец и мать в шелковых пижамах неподвижно лежали на огромной итальянской кровати и, похоже, не дышали.

— Я убью его! — глянув на Слепого, воскликнула Маша. — Я найду и убью его…

— Кого? — стараясь сохранить спокойствие, спросил Слепой.

— Профессора Кочергина… — сказала Маша.

Павел подошел к Машиным родителям и прослушал пульс.

— Ну что? — без особой надежды спросил Слепой.

Павел только пожал плечами.

— Где твой брат? — спросил Слепой.

Маша вздохнула и сухо сказала:

— Рядом.

В соседней, запертой изнутри спальне, когда они сломали замок, картина была еще страшнее.

Похоже, на Гарика таблетки подействовали еще более жутко. Сам Гарик лежал в дальнем углу у зеркала с закрытыми глазами и, сжимая в руке какую-то окровавленную железяку, что-то шептал. А его жена Рита лежала на кровати с размозженной головой.

— Он еще жив! — воскликнула Маша. — Нужно вызвать «скорую».

Но первым делом Маша вызвала охранников, на попечение которых Слепой и Павел и оставили Машу. Павел сам нуждался в медицинской помощи, и Глеб со Степаном повезли его в город.

— Что там такое стряслось? — спросил Слепой.

— Когда вы мне позвонили, мы были в ночном клубе. Отмечали отъезд, точнее, отлет Оксаны. Кто-то услышал, как я с вами говорил, подумали, что собираюсь сдать Оксану. Машка, бывает, дурная делается. Она позвала охранников, и те меня притащили к ней в дом. А Оксана всем на память эти таблетки раздавала. И вот они у меня в кармане лежали, а когда охранники меня связывали, эти упаковки возьми да и выпади…