Оксана Ильина - Не смей меня любить [СИ]

Замерла в метрах пяти от могилы, ощущая, как катастрофически не хватает воздуха. «Нужно подойти! Ну же иди!» — твердила у себя в голове. Но не могла сдвинуться с места, словно приросла. А голову сдавило так, что, казалось, сейчас вылетят глаза. Поплелась, волоча ногами, глядя на могилу мамы, и стараясь не смотреть в сторону отца. Бух, бух, бух, как молот по наковальне, сердце долбило по ребрам, пытаясь выбить их. Подошла и посмотрела на фотографию молодой женщины, которую не знала, и которая была самой родной. А потом взгляд невзначай метнулся к папе, на его могиле уже установили очень большой памятник. Прочитала надпись, выбитую на плите: «Помним, любим, скорбим. Вечная память и уважение», и он на фотографии, словно живой. Глядит Александре в глаза, будто хочет что-то сказать, но молчит, больше никогда она не услышит его.

Прорвало, опустилась на колени и горько зарыдала, разрываемая невыносимой болью, которую нельзя стерпеть.

— Здравствуй, родной, — провела ладонью по холодной фотографии, и прикоснулась к ней головой. Задыхаясь, прошептала:

— Прости!

— Прости, что так долго не приходила… Мммм… Господи, как же тяжело, — плакала, прижимаясь щекою к мрамору, а слезы катались по портрету отца.

— Я не смогла без тебя, пап. Не могу спать, дышать, жить. Мне очень больно, эта боль постоянно со мной, — голос прерывался от судорог и всхлипов. Размазывала пальцами свои слезы по камню, не в силах остановить поток.

— Я не успела попрощаться с тобою, не сказала, как люблю и на сколько благодарна за всё… — воздуха не хватало, Саша задыхалась, пытаясь вздохнуть, но легкие будто наполнялись дымом. — Пап… Ведь это я виновата во всём… Это я привела этого мерзавца в наш дом. Единственный, кто и должен лежать под этой землей так это только я…

— Прости меня, пап! Прости за всё. Вырвать бы сердце, чтоб так не горело, вернуть бы время назад.

Девушка дрожала, но не от холода, а от страданий, терзающих изнутри. Ее разрывало на части, наверное, только сейчас она полностью осознала, что папа ушёл навсегда, безвозвратно, необратимо. Туда где ей вряд ли найти его. Что там? Бездна? Покой? Неизвестность?

— Пап, как мне хочется знать, что ты слышишь меня… Как хочется верить, что я не одна… — перевела дыхание, всхлипнув. — Я бы все отдала, чтобы тебя вернуть…

Посмотрела на могилу, усыпанную прошлогодней листовой, и принялась расчищать ее пальцами. Вырывая сухую траву, не замечая колючки, врезающиеся в кожу. Снег только сошел, и земля еще была влажная, руки Саши, покрыла липкая грязь, вытерла тыльной стороной кисти слезы, катившиеся по щекам, оставляя на них черный след. Как ошалевшая елозила по могиле, выгребая всю траву. Вся испачкалась, лицо одежда, со стороны, наверное, Александра выглядела, как умалишенная. Остановилась лишь, когда вокруг все стало чисто, посмотрела на руки, покрытые землей.

— Я бросила вас… Некому ухаживать за могилами… Простите, пап и мам…

Опустилась снова на колени, почувствовав, как они утонули в грязи, которую она же и намесила. Но девушке было совершенно плевать на свой внешний вид, какие же это мелочи теперь. Алексе не хотелось уходить от родителей, да и идти ей было некуда, а здесь она хотя бы со своей с семьей. Безумная в мыслях, вряд ли это одобрил бы отец…

— Но тебя нет, пап… — прокричала, ударив ладонью по могильной плите. — Ты больше не можешь мне ничего запретить, не можешь наказать, не можешь обнять…

Снова ком застрял у Саше в горле, снова не могла дышать. Да сколько же в ней боли? Разве может так дальше продолжаться?

Заплакала обессилено, девушка так просто больше не могла. Устала, изнемогая от этой вечной пытки, не осталось у неё терпения. Поднялась, глядя в глаза папы, ища в них поддержку, помощь или ответ. Как же ей нужен сейчас его совет. Ведь не ценила, когда отец был рядом, принимая все, как должное. Претила Саше его чрезмерная забота, ругала за излишнюю опеку. А теперь папы нет, и не к кому обратиться за помощью, не с кем поговорить.

— Пап, как ты смог пережить смерть мамы? Как справился со всем этим?

Нет ответа, не услышит уже никогда, и так наивно ждет. Надеялась до последнего, на что только сама не понимала. Возможно на чудо или наоборот. Услышать от него хотя бы слово, хотя бы папин вздох.

— Здравствуй, Саша.

От голоса, прозвучавшего за её спиной, у Александры по коже пробежал холод. Дикий ужас сковал сердце, а воздух словно испарился вокруг. Хотела обернуться, но в глазах потемнело, и Саша лишилась чувств.

Яр смотрел на лицо Саши, лишившейся чувств. Мужчина поймал ее, но это не особо изменило ситуацию, девчонка вымазалась как черт. Он узнал о ее приезде почти сразу, как Александра сошла с поезда. У него везде свои уши и глаза. Когда доложили о прибытии в город Морозовой, Ярый велел своим людям следить за ней. А после их звонка с докладом, что девушка уже несколько часов зависает на кладбище, Яр поехал туда сам. Он наблюдал за ней со стороны, а потом решил подойти, и Александра даже не заметила его приближения. Мужчина слышал, как она кричит, затем что-то говорит отцу, и просто не мог сдвинуться с места. Что он чувствовал? Жалость? Нет, скорее сомнения в ее нормальности.

Стер грязь со щеки Саши, и та приоткрыла глаза, недолго, однако, она была в отключке. А Яр только хотел отнести ее в машину.

Алекса открыла глаза и изумленно уставилась на Ярослава. Она не сразу поняла, что происходит и где находится. А когда до нее дошло, начала вырваться из его рук. Как он посмел к ней подойти? Освободившись от крепкой схватки, Саша смерила мужчину убийственным взглядом. И влепила со всей дури грязной ладонью ему пощечину. Заметив испачканную щеку Яра, хмыкнула и пошла прочь. Только зря, негодяй дернул девушку назад за капюшон с такой силой, что она чуть не упала на спину. Естественно, он удержал Сашу.

— Пусти! — взвыла охрипшим голосом. Дежавю, помнится, не впервые Ярослав треплет ее за шкирку. Да что он о себе возомнил? Подонок! Вот она, ненависть, наконец проснулась в Алексе, стоило только увидеть обидчика. — Я сказала, пусти, придурок! Или добить решил?

— Не сейчас, пока что у меня на тебя другие планы, — усмехнулся Яр.

— Охренеть! Какая же ты скотина! — плевалась она ядом. — Я не собираюсь осквернять могилы родителей общением с тобой. Пошел прочь!

— Отлично, тогда уйдем отсюда, — буркнул мужчина, а в следующую секунду перекинул Александру через плечо и понес к воротам.

Девушка молотила по его спине кулаками, сыпля всевозможными ругательствами. Злость, бушевавшая сейчас в ней, затмила боль. Зачем она ему? Что Ярослав задумал? Какое право он имеет обращаться с Сашей как с вещью? Видимо, привык, что все сходит с рук, но и ей ответить ему нечем. Девушку больше некому защитить. Боялась ли она? Нет, ее страх умер много лет назад, с единственным человеком, за которого переживала. А свою жизнь Алекса не особо ценила. Но и облегчить задачу Яру не собиралась. Теперь Саша знает, какое он чудовище, дядя Юра рассказал ей тогда, что он убил собственного отца, чтобы занять его место. Господи, какой же она была дурой, когда искала в нем хорошее, да еще своим спасителем считала. А парень, наверное, смеялся над ней украдкой. Монстр, одним словом.