Джон Макдональд - Конец тьмы (Капкан на 'Волчью стаю')

– Мы пытались дать ему отдохнуть, – ответил Шелван. – Старина

Джон просто уже не тот, что раньше. Жаль, конечно. Он очень хотел снимать, но мы не можем рисковать – ведь играем с чужими деньгами.

– Что он теперь будет делать?

– Ты беспокоишься о Джоне или о Кэти?

– Просто любопытно.

– Может, найдет что-нибудь, а может, нет. Не путайся с ними, Стасс. Кэти на тысячу лет старше тебя и в тысячу раз круче.

– Интересно, что они придумают?

– А мне интересно, дружище, не осталось ли что-нибудь от вчерашней сотни? Давай выкладывай.

Через три дня я получил работу. Гейб помог. Пришлось разбирать и доставлять почту и бумаги, выполнять различные поручения. Из-за того, что Бетси была подружкой Гейба, мне пришлось взять на себя обязанности гулять с Докси Виз, этим живым трупом. Она рыдала по пустякам чаще и сильнее, чем любая девушка, которую я знал. Бетси очень беспокоилась о ней. Она предложила мне переспать с Докси, думая, что это поможет. Я ответил, что я бы с удовольствием, но не могу даже взять ее за руку и перевести через дорогу, чтобы она не разрыдалась. Я попробовал, но все получалось неудачно и не помогло Докси.

Я опять стал беспокойным, настолько беспокойным, что сказал не то, что нужно, не тому человеку в агентстве и через десять минут уже стоял на улице с чеком в кармане. Работу искал без охоты. Как вдруг Шелван и Докси отправились в Португалию на съемки. Бетси через два дня уехала на побережье. Гейб разрешил остаться в его квартире.

Я продолжал думать о Кэти Китс, о ее спине, такой хрупкой, что я, кажется, мог переломить ее, как спичку. Я безуспешно искал их номер в телефонном справочнике. Вспомнил адрес. Правее кнопки висела табличка «Пинелли». У меня не хватило смелости позвонить. На следующий день в четыре часа она вышла из дома и попыталась поймать такси. Кэти не заметила меня.

– Хэлло! – поздоровался я.

Кэти Китс посмотрела на меня и нахмурилась.

– А, школьник. Как вас зовут, мой милый?

– Кирби Стассен.

– Поймайте мне такси, дорогой.

Я остановил такси и сел вместе с ней в машину. Она слегка встревожилась.

– Интересно, что это вы делаете?

– В данный момент ничего. Я хотел узнать, как поживает ваш муж?

– Очень мило с вашей стороны, Стассен, – сказала она. – Но я собираюсь в парикмахерскую.

Кэти назвала адрес водителю. – Я поеду с вами, а потом угощу коктейлем, – предложил я.

– Я буду занята часов до шести.

– Я могу подождать.

– Ну что же, как хотите, дорогой.

У входа в парикмахерскую она показала мне отель на противоположной стороне улицы и велела подождать там в холле или в баре. Я ждал сначала в холле, затем в баре. Мне хотелось держаться смело, но не нагло. Войдя в бар, она издали заметила меня и улыбнулась обворожительной улыбкой. Высокая женщина, улыбаясь, шла ко мне, и я знал, что все это не для меня, а для остальных посетителей.

В баре было не очень людно. Мы выбрали уединенный столик.

– Почему вы так печетесь о Джоне? – поинтересовалась Кэти.

– Не знаю, просто беспокоюсь.

– Вы сейчас работаете на Гейба?

– Он уехал в Португалию. Я живу в его квартире и ищу работу. У меня была работа, но вовсе не та, о которой я мечтал. Все равно не следовало вылетать оттуда. Джон работает?

– Нет. Я снялась в коммерческих роликах у одного отвратительного типа, который готов выщипать волосы у вас на ногах, если это нужно для съемки. Слава Богу, у меня еще хорошие ноги.

– У вас все хорошее, Кэти.

– А вы смелый мальчик, Стассен.

– Да, я смельчак. У вас есть планы?

– О, у меня всегда есть планы.

– Ваши глаза похожи на фиалки.

– Вечные комплименты! Мы собираемся в Мексику, Стассен, чтобы снять квартиру на побережье в Акапулько. У Джона там старые друзья, которые организовывают в Мексике кинофирму. Он надеется, что его возьмут.

– Я бы хотел побывать в Мексике.

– Почему вы так напоминаете мне кокер-спаниеля?

– Когда вы едете?

– Скоро. Бурманы вот-вот возвратятся из Италии и, естественно, захотят жить в своей квартире. К тому же я думаю, что пришло время увезти Джона из этого города. Все двери перед ним закрыты. Секретарши получили инструкции предлагать ему всякую ерунду. Шоу-бизнес, дорогой. Добивай раненого. Поставь сорок прибыльных картин – и можешь давить людей колесами. Но хотя бы две неудачи – ты труп.

– И для меня пришло время уезжать отсюда.

Она начала что-то говорить, затем остановилась и пристально посмотрела на меня. У меня возникло странное ощущение, что она в первый раз по-настоящему всматривается в меня.

– Надеюсь, вы можете водить машину, Стассен?

– Да.

– Джон ужасный водитель, а я ненавижу сидеть за рулем. Мы собирались лететь. Но теперь... Не возьметесь ли вы отвезти нас? Это деловое предложение, Стассен. Мы оплатим ваши расходы плюс... ну, скажем, сто долларов в конце поездки.

– Я отвезу вас бесплатно.

– Благодарю, не надо. Нам не нужен попутчик, нам нужен шофер, Стассен. Тогда каждый будет знать свое место.

Я согласился отвезти их в Мексику. У Пинелли был огромный черный «крайслер империал», модель двухлетней давности, оборудованный всеми современными приспособлениями, включая кондиционер. Машина прошла шесть тысяч миль. У «крайслера» были еще калифорнийские номера.

Перед поездкой я тщательно проверил автомобиль и сменил номера. Отогнал свой «шевроле» на Джерси и продал за тринадцать сотен, почти задаром, но торговаться не было времени. Итак, в кармане у меня лежали почти шестнадцать сотен, все, за исключением двух сотен, в дорожных чеках.

Пинелли взяли очень много вещей, главным образом для Кэти. В снежный мартовский день накануне отъезда я загрузил машину. Большой багажник заполнился до самого верха. Заднее сиденье я заложил чемоданами почти до крыши, оставив место только для одного человека. Кэти считала себя большим специалистом по укладке багажа. Поэтому она захотела все упаковать по-своему.

В конце концов, я не выдержал.

– Кэти, может быть, мне следует купить шоферскую кепку и форму, чтобы лучше выполнять ваши распоряжения?

Она выпрямилась и взглянула на меня так холодно, как на меня еще никто не смотрел.

– Постарайтесь выполнять свои обязанности без комментариев, Стассен, и мы поладим.

Мы стояли около «крайслера». Большие мокрые хлопья снега падали на ее волосы. Меня подмывало отказаться от работы. С какой стати я должен сносить оскорбления этой актрисы-неудачницы? Она решила определить наши отношения еще в Нью-Йорке. На ресницы Кэти упала снежинка, но не растаяла. Мне хотелось взять Кэти за детские плечи, целовать эти круглые фиолетовые глаза и чувствовать на губах снег.

– Да, слушаюсь, миссис Пинелли.

Уголки рта миссис Пинелли слегка приподнялись.