Эд Макбейн - Мошенники

— Я тоже так считаю, — сказал Рейф, занятый своим делом. Он очень внимательно следил за дорогой и дорожными знаками. Они проехали уже восемь кварталов, но так и не увидели ни одного полицейского. Без них улицы выглядели как-то странно. Полицейские всегда были неотъемлемой частью городского пейзажа, но сейчас каждый поганый полицейский этого района наверняка находился в южной его части. Тут Рейфу следовало признать пальму первенства за глухим. И все-таки ему не хотелось ни мчаться на красный свет, ни превышать скорость. А кроме того, улицы были сейчас очень скользкими. Черт побери, он совсем не собирается разбиваться о какой-то дурацкий фонарным столб, когда в кузове его рефрижератора лежит такая куча денег.

— Который час? — спросил он у глухого.

— Без пяти шесть.

Рейф не особо нажимал на педаль газа. Он включал сигнал поворота каждый раз, когда ему нужно было сворачивать в сторону. Один раз он запаниковал, услышав приближающийся сзади вой полицейской сирены, но полицейская машина обогнала их, имея, по-видимому, какое-то важное задание.

— Похоже, что они все мчат в одном направлении, — проговорил глухой с довольной улыбкой.

— Ага, — отозвался Рейф, у которого по-прежнему бешено колотилось сердце. Он был перепуган насмерть, хотя никому не признался бы в этом. Столько денег! А что, если вдруг случится какая-нибудь накладка? Глупо было бы засыпаться, да еще с такой кучей денег. — Который час? — спросил он, делая поворот, выводивший их прямо на стоянку у паромной пристани.

— Одна минута седьмого, — сказал глухой.

— А где же паром? — спросил Рейф, окидывая взглядом реку.

— Придет паром, — ответил глухой. Он был в отличном настроении. Его план учитывал вероятность того, что по пути им могут встретиться полицейские. Ну что ж, они и были совсем рядом с ними, когда полицейская машина промчалась мимо, спеша к бушевавшему пожару. Зажигательные бомбы сработали просто великолепно. Может быть, ему удастся уговорить остальных несколько увеличить долю Папаши в качестве премии. А может быть…

— Да где же этот проклятый паром? — нетерпеливо спросил Рейф.

— Еще рано. Придет, когда нужно.

— А вы уверены, что он отходит в шесть ноль пять?

— Вполне уверен.

— Дайте-ка я гляну на это расписание, — попросил Рейф.

Глухой молча полез в карман, достал листок с расписанием движения парома и протянул Рейфу. Тот принялся бегло просматривать его.

— О Господи! — воскликнул он с отчаянием в голосе.

— Ну, что там еще?

— Так он сегодня не ходит, — лихорадочно заговорил Рейф. — Тут рядом мелким шрифтом напечатано “Пр.д.” — праздничные дни. Это значит, что паром этот ходит только тринадцатого мая, четвертого июля и…

— Вы ошибаетесь, — спокойно отозвался глухой. — Буквы “Пр.д.” стоят у того парома, который отходит в четверть восьмого. А рядом с тем, что отходит в шесть ноль пять, никаких пометок нет. Я это расписание, Рейф, вызубрил уже наизусть.

Рейф снова сверился с расписанием.

— О, да, — смущенно пробормотал он. — Все верно. Так куда же он провалился, черт побери?

— Придет, придет, — заверил его глухой.

— А который час?

— Четыре минуты седьмого.

В Маджесте Чак прикурил очередную сигарету и склонился поближе к стоявшему рядом приемнику.

— Пока нет никаких сообщений, — сказал он. — Они даже не представляют себе, что на них обрушилось. — Он помолчал. — Я считаю, что наша операция удалась.

— А что, если нет? — спросил Папаша.

— О чем это ты?

— Что тогда нам делать? Ну, если они засыпались.

— Об этом тут же скажут по радио. Весь народ сейчас только того и ждет, чтобы ему объяснили, что творится в городе. Такую информацию они постараются сразу же сообщить. Ну, а тогда мы тут же смоемся.

— А что, если они сообщат полицейским, где мы находимся?

— Они не засыплются, — сказал Чак.

— Ну а вдруг… Да еще расскажут о нас, что тогда?

— Они этого не сделают.

— А ты уверен?

— Перестань каркать, — окрысился Чак. Потом он помолчал немного и уже более спокойным тоном продолжал: — Нет, такого они не сделают.

Из зала ожидания вышел патрульный полицейский. Он окинул взглядом стоявший на стоянке маленький рефрижератор с мороженым, посмотрел на расстилавшуюся перед ним реку, глубоко втянул в легкие сыроватый апрельский воздух и, задрав голову, уставился взглядом в полыхающее багровыми отблесками небо в южной части города. Он совсем не ощущал себя фактором в теории вероятности. Он просто был одним из тех полицейских, которых то ли намеренно, то ли просто по недосмотру оставили на их обычных постах, вместо того, чтобы срочно перебросить в район бедствия. Он знал о том, что на реке Дикс полыхает огромный пожар, но в территорию его обхода входило примерно тридцать городских кварталов по берегу реки Харб, начиная с паромной пристани и вплоть до водонапорной башни на Сорок первой Северной. Он не имел точного представления о подлинных масштабах того, что творилось в южной части района, и уж конечно, ему не могло прийти в голову, что грузовичок мороженщиков, стоявший всего в трех метрах, скрывал в своем кузове два с половиной миллиона долларов.

Он был зауряднейшим полицейским, который заступил на смену в три сорок пять дня и будет сменен другим таким же полицейским в одиннадцать сорок пять вечера, и он вовсе не ожидал каких-нибудь чрезвычайных событий вот здесь вот, у пристани паромной переправы, соединяющей Айсолу с другим сонным и спокойным районом города, который назывался Маджестой. Так, подбоченясь и запрокинув голову, он простоял еще немного, разглядывая небо, а потом неторопливой походкой двинулся по направлению к грузовичку с мороженым.

— Спокойно, — шепнул глухой.

— Он идет прямо к нам!

— Спокойно!

— Приветик, — сказал патрульный полицейский.

— Привет, — самым любезным тоном отозвался глухой.

— Дайте-ка попробовать этого вашего мороженого с орехами, — сказал патрульный.

С огнем на стадионе удалось наконец кое-как справиться, и лейтенант Бернс при помощи трех регулировщиков движения смог навести относительный порядок среди сбившихся кучей машин, после чего стал наблюдать за погрузкой в машины скорой помощи раненых, обгоревших и покалеченных в этой страшной давке. Одновременно с этим Бернс старался быть в курсе и прочих событий, происходящих во вверенном ему районе. Донесения, поступавшие вначале тоненьким ручейком, внезапно начали набирать силу стремительного водопада. Зажигательная бомба, подложенная в магазин красок и прочих товаров для живописцев, вызвала пожар, распространившийся на целый квартал. Бомба, подложенная в рейсовый автобус на Калвер-авеню, взорвалась именно в тот момент, когда автобус оказался на перекрестке, что немедленно создало огромную пробку. А тут еще и новые звонки с угрозами, звонки людей, просто охваченных паникой, а в довершение ко всему, в разгар всей этой заварухи началась стычка между подростковыми бандами на Десятой Южной. Только этого еще не хватало! Хоть бы эти подонки перестреляли там друг друга!