Джеймс Эллрой - Холодные шесть тысяч

Она скрывала приговор врачей. Уорд ничего не знал, но пригласил переехать в его номер. Она все еще обожала гольф и запросто обыгрывала соперников.

Силы покидали ее. А Уорд так ничего и не заподозрил. Впрочем, Уорд есть Уорд, что с него взять-то? Он стал говорить во сне — звать Бобби и Джейн. Все рылся в каких-то гроссбухах — их было два комплекта. Держал он их в тайнике. Таился от нее, но допустил оплошность — и она нашла тайник.

В нем оказались те самые бухгалтерские книги пенсионного фонда. Цифры и кодовые обозначения. И целый блокнот компромата на мафию. Исписанный довольно корявым почерком, явно женским. Наверное, писала та самая «Джейн».

Уорд размножал ее писанину на мимеографе и писал сопроводительные записки. Снова ему не удалось уберечь свою тайну. Она проследила за ним и подсмотрела, чем он так занят.

Применив нехитрый трюк с карандашом, она исчеркала лист планшет-блокнота и смогла прочесть всю сопроводительную записку. Уорд написал некоему Полу Горвицу из команды Бобби. Уорд умолял, унижался, упрашивал. Говорил: это еще не весь компромат. Я не шпион, нет. Прошу вас, не надо меня ненавидеть.

Он выставил себя жалким. Так сказала Дженис.

Он снова позвонил ей. Она уклонилась от разговора про свою болезнь и говорила только об Уорде. Его гложет чувство вины. Он становится настоящим параноиком. Путается в мыслях и несет чушь. Говорит, что им занимаются федералы, а мафия собирается убить Бобби.

Все время прослушивает записи его голоса. Поздно ночью, когда думает, что я сплю. Сам он спит отвратительно. Молится за упокой души Мартина Лютера Кинга. Десять дней назад он вообще уехал неизвестно куда, не позвонил даже. Наверное, совсем спятил.

Мне его не хватает. Вот возьму и сожгу его драгоценные гроссбухи. Может, тогда хоть немного очухается и придет в себя.

Уэйн сказал: не делай этого. Дженис рассмеялась: да пошутила, пошутила. Уэйн предложил ей увидеться. Сказал: я скоро буду в Вегасе проездом. Встретимся в номере Уорда.

Дженис согласилась.

Он желал ее. Пусть умирающей; какой угодно. Он знал это. Дженис заставляла его думать. Всё, впрочем, заставляло.

Ему мучительно захотелось вернуться на четырнадцать лет назад. И он позвонил своей матери в город Перу, штат Индиана.

Услышав его голос в трубке, она обалдела. Он дал ей время успокоиться. Постепенно лед стал таять. Пережив несколько мучительных пауз, они разговорились. Он соврал про то, как у него дела и чем он жил все это время. Она принялась хвалить его:

Ты рос добрым мальчиком. Зверюшек любил — койотов из капканов выпускал, все такое. Был умненьким — решал сложные задачи, лучше всех в классе успевал по химии. Был толерантным — запросто играл с цветными ребятишками. И умел любить.

Однажды я забеременела. Это было в тридцать втором — за два года до того, как появился ты. Твоему отцу приснился сон — что родится девочка. А он хотел мальчика.

Тогда он ударил меня в живот кастетом. Ребенокумер. Его сон сбылся — это была девочка. Мне врач сказал.

После этого Уэйн попрощался с ней. Мать благословила его.

Уэйн долго думал. Потом позвонил Дженис и назначил ей свидание.

Боб-би! Боб-би! Боб-би!

Толпа скандировала. Толпа сходила с ума. Говори, Бобби, говори — мы слушаем!

Бобби забрался на платформу грузовика, схватил микрофон и закатал рукава рубахи.

Саутглен-молл. Три тысячи сторонников ловят каждое слово. Народ на парковке беснуется. Детишки сидят на плечах папаш. На подставках — динамики.

Народ любил Бобби. Зрители надрывали связки и срывались на визг. Смотрите: Бобби улыбается и встряхивает волосами! Слушайте Бобби!

Пит наблюдал — как и Фред О. Оба не сводили глаз с Бобби и его телохранителей. Наблюдали за командой следивших за порядком копов. Их было мало — Бобби любил общаться с народом на близком расстоянии и класть хотел на личную безопасность.

Фред пристально смотрел за перемещениями копов. Запоминал, где они стоят, как перемещаются — словом, все нужные детали.

Фред познакомился с Сирханом. «Случайно», на ипподроме. Шесть недель тому назад это было. Фред устроил для Сирхана Сирхана представление — избил еврея. Здоровенного жирдяя со шнобелем и в кипе.

Фред набил ему морду на глазах у объекта. Сирхану представление понравилось. Фред немедленно втерся к нему в доверие — меня зовут Билл Хабиб, я тоже араб.

Ублажение, подстрекательство, вербовка, лапша на уши — все как полагается. Фред сделался закадычным дружком Сирхана. Покупал ему выпивку и поносил евреев.

Они виделись каждый день. И, как заклинание, повторяли проклятия в адрес Бобби К. Встречались почти тайком. Фред старался не набирать вес: худоба была ему лучшей маскировкой.

Фред подначивал Сирхана и изучал его. Вскоре он знал, сколько вранья тот может проглотить. Сколько может выпить. До какого градуса можно накалить в нем ненависть. Как его разговорить. Как сделать так, чтобы он с пеной у рта орал: смерть Роберту Кеннеди! Как напоить его в стельку. Как довести до провалов в памяти. Как заставить мотаться по предвыборным митингам. Как уговорить пострелять по мишеням в холмах — прямиком в сердце картонному Бобби К.

Фред подначивал Сирхана. И вот что говорил.

Тот крепко пьет. Каждый вечер. И со мной, и без меня. Постоянно мотается на встречи Бобби с избирателями. Всю страну объездил. И всегда при нем револьвер. Я следил за ним и все видел. Так что я знаю.

Он ненавидит Бобби. Логика у него, правда, жутко искаженная. В корне неверная, зато удобная. Он ненавидит евреев. Ненавидит Израиль. Ненавидит сиониста Бобби. А еще ненавидит Бобби за то, что он, мать его, Кеннеди.

Сейчас он дозрел окончательно. Он готов к употреблению. Этот человек — настоящий психопат, страдающий провалами в памяти и утративший всякую смекалку от постоянных возлияний.

Фред выбрал место и сообщил об этом Сирхану. Напоил его и позволил ему самому выбрать место — спустя две бутылки. Сирхан попросту узурпировал его идею и теперь думал, что сам дошел до этого. Пьяное откровение или вроде того.

Завтра вечером. Отель «Амбассадор». Там Бобби будет праздновать победу и говорить с избирателями.

Бобби устанет. Надо будет успевать все и сразу — не каждому такое под силу. В проходе расположена кухня отеля. Все коротко и быстро. Интуиция — великая вещь.

Фред знал тамошнюю кухню. Расспросив наемных полицейских, которых привлекли к обеспечению порядка во время церемонии, он узнал вот что.

Будет тесновато — будут вооруженные охранники. Что могло означать сумятицу, смятение и временное помешательство.

Фред предполагал подобное развитие событий и предсказывал, что будет именно так.