Екатерина Волкова - Несчастный случай

Аня осмотрела островерхие черепичные крыши, плотно прижатые друг к другу. Шпили готических базилик. Она чувствовала близость воды, запах подмерзших водорослей и влажного камня. Опустив глаза, она увидела, как впереди нее, немного правее, дрожат воды канала.

— Устала? — спросила Мышка.

— Ничуть.

— Как сердце?

Аня прислушалась. Маленький серебристый компас внутри нее рассосался, и на место вернулось сердце.

— Стучит.

— Тем не менее нам все равно нужно немного поспать. Надеюсь, ты больше не собираешься отчитываться перед фондом и обедать в его офисе?

Аня покачала головой.

— Нет.

— Я знала, что могу на тебя рассчитывать, — усмехнулась Мышка. — Один мой приятель снимает баржу недалеко отсюда, на Принсенграхт. Он сейчас в Москве, живет у приятеля моего приятеля. А ключ оставил мне. Там мы и отдохнем. Сон на морском воздухе — что может быть полезнее? Ты знаешь, что Голландия расположена ниже уровня моря?

— Постой. Я уверена, что на барже твоего знакомого лучше, чем в гостинце. По крайней мере романтичнее — в этом есть какой-то местный колорит. Но у меня ничего нет с собой, даже зубной щетки.

— Извини на всякий случай, — произнесла Мышка осторожно, — но твой чемодан все равно лежал раскрытым на кровати, мне даже не пришлось его взламывать. И я позволила себе захватить самое необходимое. Зубную щетку, пару смен белья — все, что тебе может понадобиться. Даже пижаму взяла.

Мышка тряхнула своим рюкзаком в знак подтверждения своих слов.

Вскоре они спускались с набережной по шатким ступеням внутрь плавучего дома.

— Тс-с! — Мышка приложила палец к губам, как будто собиралась сделать сюрприз кому-то, кто был внутри.

Но внутри никого не было.

Можно было понять, что хозяин — скульптор. Все полки были заставлены глиняными фигурками, которые походили на африканских идолов — торчащие вперед животы, отвисающие длинные мочки ушей и выражение неумолимой жестокости на лице. Повсюду пахло мокрой глиной — с этим запахом не мог справиться даже морской воздух.

Посреди большой и единственной комнаты стояла широкая низкая кровать. Одна дверь вела в маленькую кухоньку, вторая — в ванную. Аня вошла в ванную и ополоснула лицо холодной водой. Посмотрела на себя в треснувшее зеркало и осталась довольна.

— Где он обычно держит белье? — бормотала Мышка, хлопая дверцами шкафчиков.

Аня выглянула в окно.

Острый шпиль собора прорезал хмурое утреннее небо прямо напротив баржи. Аня узнала Вестеркерк, вспомнила ее по открыткам. Солнца не было, но купол сиял внутренним светом. Церковь стояла в ряду пятиэтажных, выкрашенных розовым и коричневым домов. В сравнении с ее высотой и стройностью дома выглядели приземистыми карликами. Неплохой вид из окна подобрал себе Мышкин приятель.

Мышка дернула ее за руку.

— Не отодвигай занавесок! Мой приятель два месяца как не платит за аренду. Хозяин может застукать нас и потребовать деньги.

Постель была уже готова. На ней могло бы разместиться человек шесть, не меньше.

Мышка отправилась в кухню.

— Хочешь есть? — крикнула она оттуда. — Я нашла миллион консервов сельди в собственном соку и готовые густые супы. — И вслед за этим раздался грохот рухнувших банок.

Аня не ответила. Она погрузилась в сон.

Проснулась она, когда уже начало темнеть. Мышка в полумраке разглядывала африканский пантеон, выстроившийся на полках, и насмешливо хмыкала.

— Как ты думаешь, сколько за такое можно выручить? Должно быть, он и впрямь студент Академии архитектуры и дизайна.

Аня пожала плечами и потянулась к настольной лампе, которая стояла на полу.

— Не вздумай включать свет. Ты что, забыла, что я тебе вчера говорила?

— А как же я приведу себя в порядок?

— В ванной нет окон.

Вернувшись из ванной, Аня подумала и спросила Мышку, наморщив лоб:

— Ты уверена, что твой приятель сам тебе дал ключ?

— Не бери в голову. Я позабочусь о тебе.

И Аня без лишних уговоров поверила. У Мышки был вид человека, который знает, что делает.

— Как тебе вчерашний валидол?

Аня застыла с расческой в руке. Она вспомнила, что вчера с ней происходило нечто странное, непривычное, необъяснимое. Она летала. Какое-то время ее не было здесь, в реальном мире.

— Ты хочешь сказать, что вчера я впервые в жизни попробовала наркотик?

— Впервые в жизни? — Мышка присвистнула. — Тебе ни разу не приходило в голову испытать на себе то, чем забита твоя аптека?

— Нет.

— Трудно поверить. То, что я дала тебе, — не наркотик, в отличие от морфина. Просто упаковка концентрированного счастья. Разве ты не была счастлива вчера?

«Ладно, — подумала Аня, — пусть будет праздник непослушания. Живем один раз».

Ей стало на мгновение холодно, как будто резкий порыв ветра и ледяные брызги обдали ее. Она передернула плечами и успокоилась.

Аня и Мышка выбрались с баржи так же осторожно, как попали на нее.

Их ждала неторопливая прогулка по ночному городу, мосты, каналы и ярко освещенные площади, новый клуб, новая музыка. От концентрированного счастья Аня не отказалась и сегодня. Где Мышка достает его, она не спрашивала.

Рюкзак Мышка уложила и взяла с собой — мало ли что, неопределенно выразилась она, и Аня не стала уточнять, что она имеет в виду.

Аня потеряла счет времени и желание следить за ним.

Она запомнила одно место в порту, затерянное между доками. Открытая веранда заведения выходила прямо на залив. Чайки кружились над грязной водой под музыку, вырывающуюся из клуба наружу через распахнутую дверь веранды. Лучи прожекторов скользили по птицам, и их крылья отливали синеватым фосфорным светом, как белые рубашки охранников из клуба «Метро».

Еще одно название она запомнила — «Рокси». В тот вечер, когда они попали туда, выступал Дэвид Боуи.

— Ну что, отдаем по семьдесят пять гульденов? — спросила Мышка, и Аня согласилась.

Аню потрясло, как странно, даже пугающе выглядит певец — старик, загримированный под вечного ребенка. Но шоу было великолепным, на маленькой сцене рушились замки и журчали водопады. Пел он все так же чарующе.

В «Рокси» их чуть не задавили насмерть поклонники звезды. Но Ане было отчаянно весело. Это совсем не было похоже на отчеты и деловые ужины. Это не было похоже ни на что в ее жизни. Она почувствовала себя пятнадцатилетней и не могла определить, хорошо это или плохо.

Мышка везде находила знакомых или заводила новые знакомства. Ей не сиделось на одном месте, и они перемещались из одного заведения в другое. Они жили в том ритме, который через мощные звуковые усилители навязывала им электронная басовая бочка.

Однажды Аня проснулась на барже в три часа дня и поняла, что больше не может спать.