Патрик Квентин - Человек в западне [антология]

— Билл,— окликнул я. Они опомнились. Лицо Жанны преобразилось. Билл захлопал глазами, вызывающе посмотрел на меня и демонстративно обнял Жанну.

— Я люблю ее,— просто сказал он.

— Вернемся лучше домой,— ответил я.

В вагоне подземки никто из нас не проронил ни слова. Мы с Биллом отвезли Жанну на 58-ю улицу и вернулись. Я приготовил себе выпивку и понес рюмку Биллу. Но он отказался.

— Выпей, Билл! — сказал я.

— Нет, не хочу.

Его глаза горели. Он смотрел на меня так, словно я совершил преступление. Я чувствовал себя страшно усталым.

— Это не то, что ты думаешь,— наконец заговорил он.— В этом нет ничего плрхого.

— Откуда ты знаешь, о чем я думаю?

— Ничего плохого,— повторил он,— я только один раз ее поцеловал. Она никогда бы не позволила... Жанна никогда бы...

— Ты так хорошо ее знаешь? Разве ты можешь знать, что она разрешила бы, а что нет?

— Я не встречался с ней. Это тебя интересует? Ты думаешь, что я втихомолку? Это неправда. Это отвратительно предполагать, что Жанна могла бы тайком... Это...

— Что это?

Он отвернулся.

— В этом нет ничего дурного,— повторил он снова.

— Нет ничего плохого в ухаживании за женой Ронни?

— Ронни! Кому нужен Ронни?

— Мне, например!

— Тебе! Да, тебе! Можно лопнуть от смеха.— Он сел на диван.— Ты хочешь ему рассказать?

— Не вижу в этом смысла.

— Наверное. Но ведь ты делаешь множество вещей, в которых нет смысла.

Горечь, прозвучавшая в его словах, поразила меня. Но обвинение было таким несправедливым, что меня охватил гнев. Я едва сумел сдержать себя.

— Нет смысла об этом говорить Ронни, потому что Жанну ты больше не увидишь

— Не увижу? Почему?

— Потому что я запрещаю тебе это!

— Ты мне запрещаешь? Ты думаешь, что я еще ребенок?

— Этого я не думаю.

— Но, папа, ты не понимаешь... Я ее люблю.

— Он ее любит! Ромео и Джульетта! Великая любовь девятнадцатилетних! Бенгальский огонь! Еще пару недель тому назад ты был влюблен в Сильвию Ример.

— В Сильвию Ример? Ты сошел с ума! Если бы я мог...

Я прервал его.

— Впрочем, что ты знаешь о любви?

Он рассмеялся мне в лицо.

— Скажите, какой специалист нашелся? Вы с матерью были образцовой парой, правда?

Бешенство захлестнуло меня. Я уже не беспокоился о том, что обязан ему помочь, подсказать.

— Ты обещаешь, что перестанешь с ней встречаться? — спросил я.

— Да. Если она пожелает этого. Но если она мне разрешит...

— Разрешит себя целовать? Да или нет? — Меня охватила ненависть к этой тихой, робкой девушке, которую мой сын сделал богиней правды и чистоты. Она не посчиталась с тем, что не прошло и месяца со дня свадьбы с человеком, который вырвал ее из нищеты и окружил роскошью, ее и всю ее свиту.— Не беспокойся. Такая девица разрешит тебе все что угодно.

Он смотрел на меня, будто не понимая, как это можно быть таким подлым.

— Я ухожу отсюда,— сказал он решительно.

— Отлично.

— Сейчас же. И больше никогда не вернусь.

— Думаю, ты отлично справишься и без моей помощи.

— Помощи? Без твоих паршивых пятидесяти долларов? Ты считаешь, что я так зависим от тебя? Не беспокойся, у меня есть друзья.

— Надеюсь, они будут просто счастливы содержать тебя.

Он стоял в двух шагах от меня со сжатыми кулаками.

— Ты...— прорычал он и вышел из комнаты. Парадная дверь глухо захлопнулась. Я постоял минуту, потом сел на диван с рюмкой в руках.

«Вот так девушка»,— думал я. Да, она была истинная дочь Лейгтона, не Норы, а именно Базйля Лейгтона с его абсолютным правом на все. Я позвонил на квартиру Ронни. Это надо было сделать сейчас, пока во мне не остыло бешенство. Жанна мгновенно взяла трубку.

— Жанна?

— Билл...

—- Нет, не Билл, а его отец. Я сейчас еду к тебе.

— Нет! Нет! Прошу вас, нет! — Она либо всхлипывала, либо делала вид, что всхлипывает.— Анни проснется, я прошу вас, не приходите!

— Не нужно?

— Не сердитесь, мы больше не увидимся. Мне так стыдно...

— Ну, если стыдно... Что ж, это очень хорошо с твоей стороны.

— Я очень прошу, поверьте мне! — В голосе ее были слезы. Мне стало ее жаль.

— Билл ушел из дому. Он поклялся, что придет к тебе.

— А мне все равно, что он сказал. Мы больше не увидимся. Я сама не знаю, как это случилось. Я вышла замуж за Ронни. Папа и Филлис говорили, что это прекрасно. И я так думала.

— Ты поспи хорошенько,— посоветовал я.

— Я его больше не увижу. Вы мне верите? Не увижу!

— Хорошо. Я тебе верю.

— А вы не скажете папе и маме? Их это убьет.

— Ничего не скажу. Покойной ночи!

— К черту! — в сердцах сказал я, ложась в постель.

На следующее утро Леора ни словом не обмолвилась о новом уходе Билла. Я ожидал длинной тирады, но оказалось, что и Леора могла быть тактичной, когда видела, что я несчастлив.

Я отправился в издательство. Три дня я ходил на работу, возвращался к шести часам вечера и рано ложился спать. Наконец Матти заметила, что со мной что-то неладно. На четвертый день она пригласила меня на ужин.

Они с матерью обитали где-то у черта на куличках и поэтому никогда никого к себе не приглашали. Так что это предложение меня растрогало, и я решил обязательно туда пойти. Магги ушла с работы пораньше, чтобы приготовиться к моему визиту, а я около пяти направился домой, переоделся и пошел в гараж за машиной. Машины не было.

— Машину взял ваш сын,— сказал механик.— Часа два тому назад, где-то около трех. Вы об этом не знали?.

— Я забыл, что мы договаривались.

Я возвратился домой и позвонил Ронни.

— Да? — ответила Филлис Брент.

— Жанна дома?

— А кто говорит? .Мистер Дулитч?

— Да.

— Разве Жанна не с вами? Она ушла около трех и сказала, что куда-то идет с вами и вашим сыном.

— Я задержался в издательстве и еще не был дома.. Они, наверное, ждут меня, извините!

Я положил трубку. Гнев охватил меня. И я поверил этой негоднице!

Куда они могли поехать? Я вспомнил о летней вилле Фелиции на Файр-Айленд. Там мы проводили лето. После ее смерти вилла стояла пустая. Билл всегда очень любил этот дом, и я почти подарил ему его. Сейчас, в апреле, там никого не было. Это единственное место, где они могли остаться наедине со своей «огромной любовью».

В межсезонье катера не ходили к острову, где находилась вилла, но Билл с детских лет знал всех шкиперов. Ёму ничего не стоило попросить кого-нибудь перевезти их. Я не был вполне уверен, что они там, но ничего другого не приходило мне в голову. Я позвонил Магги.

— Мне очень неприятно, но обстоятельства мешают мне приехать к вам.

— Ну что ж, Жак, отложим визит до другого раза.

— Мне очень жаль!

— Знаю. А мы с Георгом не можем тебе помочь?

— Нет, спасибо! К сожалению...

Она очевидно догадалась, все дело в Билле.