Владимир Колычев - Одна на всех

— Надо было тебя сразу здесь закрыть, чтобы сидела безвылазно. Куда ты тогда понеслась? Где тебя этот урод перехватил?

— В магазин за хлебушком сходила, — сказала Наташа и усмехнулась, вспомнив бородатый анекдот.

Переезжает трамвай пешехода, выкатывается из-под колес голова и шепчет: «Ничего себе, сходил за хлебушком».

Ее жизнь трамвай переехал. Очень хорошо, что Родион принимает Наташу обратно. Он, конечно, не идеал мужчины, но все равно.

— Хлебушек на дом будут заносить. А с Магрибом я поговорю.

— С ним не говорить нужно.

— В расход его надо, но как?

— Есть люди, которые умеют это делать.

— Проблема не в людях, а в текущем моменте.

— У Магриба сейчас война, кто-то из его бандитов бунтует. Как там и что, я не знаю, но могу сказать, что Магриб несет большие потери.

— Если шатается, подтолкни, да? — Родион в раздумье глянул на нее.

— Я не знаю. Очень устала. И мне… — Наташа запнулась.

Ей бы не помешал сейчас бокал хорошего коньяка, а лучше два или даже три. Напиться бы да лечь спать. Пьяный сон — отличное лекарство от стресса. Но нельзя увлекаться спиртным. Она же не алкоголичка. Родион и без того думает о ней плохо.

— Что тебе? — Он внимательно посмотрел на нее.

— Егор там и Роза. Магриб им тоже угрожает.

— Кто он такой, этот Егор?

— Роза сказала, что он в спецназе служил. Да я и сама видела…

— Что ты видела?

— Я не могу сказать, что там было. Егор очень просил не говорить, как он… — Наташа замолчала, качнула головой.

— Как он людей убивал?

— Нет, не людей, а бандитов. Я никогда и никому об этом не скажу.

— Спецназ, говоришь, да? — Родион в раздумье ущипнул себя за подбородок.

— С ним безопасно, — сказала Наташа.

— Он тебе нравится? — Он пронзительно глянул на нее.

Наташа вздрогнула, как будто сама правда глаза уколола.

— Почему он должен мне нравиться? Да и я ему не нужна.

— Но он же тебя спас.

— Случайно, мимоходом. А девушка у него есть.

— Роза?

— Ну да.

— Ладно, разберемся, что там да как. А ты давай в ванную.

Наташа кивнула. Отмокнуть в джакузи, отмыться от грязи, распариться и повалиться в кровать — это не просто желание, а давняя мечта.

В казино тишь да гладь. Рулетка застыла в ожидании вечерних клиентов, персонал наготове. А вот девочки для стриптиза еще даже не разогреваются, их выход после одиннадцати.

Магриб чувствовал себя здесь как дома, да по-другому и быть не могло. Плевать, что Алекс тоже хотел быть здесь хозяином. Виду он, конечно, не подавал, но Магриб чувствовал его мятежные мысли. Если Оладик решился бросить вызов боссу, то почему бы и Алексу не попытать счастья в борьбе за достойное место под солнцем?

Магриб даже не пытался вызывать его на серьезный разговор. Зачем? Сначала надо с Оладиком разобраться, а потом уже хвататься за косу. Возможно, у Алекса и нет крамольных мыслей, но с ним в любом случае надо решать.

Венса больше нет. Попутно решился вопрос и с Роджиком. Оладик — отрезанный ломоть. Осталось задвинуть Алекса и Фомича. Тогда весь большой пирог достанется одному Магрибу.

Но сначала Оладик.

Магриб обошел все казино, проверил посты, поговорил с пацанами, в который уже раз объяснил им ситуацию. Потом он позвонил Фомичу, но ничего интересного не узнал. Менты собрали и увезли трупы. Они продолжали искать Оладика, но пока без всякого толка.

Только Магриб сложил аппарат, как ему позвонил подполковник Людовиков. Начальник городской милиции хотел немедленно встретиться с ним. Судя по его тону, он собирался сообщить что-то важное, скорее всего, очень неприятное. Магриб пригласил его в Москву, но тот наотрез отказался. Авторитету пришлось самому возвращаться в Денисовск.

Людовиков назвал место за городом, у реки. Объяснил, где свернуть, указал ориентиры.

Магрибу уже доводилось бывать здесь. Когда-то он вывозил сюда своих пацанов, чтобы показательно, публично, в назидание всем казнить предателя. Магриб тогда сам, своей собственной рукой пристрелил Авдея. Три года с тех пор прошло. Срок давности для такого преступления еще не истек. Возможно, Людовиков собирался его шантажировать.

«Волга» подполковника стояла на узкой дороге, загораживала проезд. Впрочем, к реке Магриба не тянуло, топиться он не собирался. Скорее уж Людовиков там окажется.

Мент стоял в гордом одиночестве, в руке у него дымилась сигарета. Он смотрел на траву под своими ногами.

— О чем задумался, Михаил Пахомович?

— Да вот, кровь на траве.

Магриб нахмурился. Что-то похожее на кровь действительно было. Но там же, на траве он заметил и белые обводы тел, сделанные не мелом, а чем-то вроде гашеной извести.

Силуэтов было несколько. Не мог же Авдей разорваться на пять частей!

— И что это значит?

— Не владеешь ты ситуацией, Максим Алексеевич, — сказал Людовиков и язвительно усмехнулся. — Обрезали тебе крылья, не можешь подняться, не видишь, что там у тебя на земле творится. На моей земле, — немного подумав, уточнил он.

— Что-то я тебя не понял, Миша, — сказал Магриб и полез в карман за сигаретами.

— А я понял, что ты все еще ищешь своего Оладика.

— Ну да, ищу.

— А я его нашел. Как тебе и обещал.

— Где он? — осведомился Магриб.

— Здесь. — Людовиков показал на белый контур.

— Хочешь сказать?..

— Ну да. Именно тут его кто-то и убил. Еще ночью.

— Кто?

— А кто Венса твоего сжег?

— Оладик.

— Тогда кто прикончил Оладика? Картина схожая. Оладик убил всех своих, а потом застрелился сам. Нервы не выдержали, — проговорил мент и опять усмехнулся.

— Ты в это веришь?

— В принципе похоже на самострел. Приставил пистолет к правому глазу, под углом, снизу вверх. Пуля выбила глаз, проломила верхушку черепа. Только вот где она, эта самая пуля? Из того ли пистолета, который был в руке у Оладика? Это вряд ли. Стреляли с расстояния. Опять же положение тел. Был тут кто-то шестой.

— Кто?

— Не могу сказать. Может, ты прояснишь?

— Не знаю.

— Я тоже выяснять не буду. Тут хоть и шито белым по красному, но я заморачиваться не стану. Повесим все на Оладика и закроем дело. Или у тебя есть какие-то другие предложения?

Магриб качнул головой. Какая разница, кто убил Оладика? Главное, что этого сукиного сына на свете больше нет.

— Тогда предложения будут у меня, — сказал Людовиков и надавил на него взглядом. — Завтра меня вызывают на ковер, будут любить без вазелина. Знаешь, за что?

— За то, что уже было. Но больше никогда не будет.

Крови пролилось немало, но Оладика больше нет, а это значит — мир всем выжившим.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Сколько трупов в Ежовке было?

— Много.

— А кого твои люди там караулили?

— Оладика.

— У кого он там скрывался?.. Или ты думаешь, что я не знаю, кто вместе с Оладиком мог прятаться?