Сергей Романов - Закон стаи

Чтобы не напустить уличной жарищи в комнату, где на самых предельных оборотах работал импортный вентилятор, склонился над подоконником и хмыкнул от удивления: на транспортной площадке до сих пор не было автобуса с синими мигалками на крыше, который каждое утро доставлял депутатов к месту их непосредственного рабочего обитания. То бишь — к зданию областной думы. «Уж не продлил ли себе водитель “Мерседеса” выходные деньки? — подумал он и сам же ответил на свой вопрос: — От этого пролетариата, мать его в душу, всего можно ожидать». И Пантов, не обращая внимания на палящие лучи утреннего солнца, уже всем телом перекинулся через подоконник. Золотистого «мерседеса» с красными полосами на боках, в салоне которого по желанию депутатов были установлены не только мощные кондиционеры, но и холодильники с охлажденными напитками и в котором можно было уютно спрятаться от такой несносной жары, на стоянке не было.

— Бляха-муха! — громко произнес он одно из своих любимых словечек и достал из кармана пиджака сотовый телефон. — Пантелеич, хоть ты мне можешь пояснить, что происходит в этой бандитской стране? — спросил он у своего коллеги и соседа по дому.

— Миша, — ответил голос в трубке, — давай в автобусе поговорим. Я уже вылетаю…

— Да где он, ептыть, автобус-то! — раздражаясь, как часто у него бывало при разговоре со своими помощниками, почти закричал в трубку Пантов. — Ты что, меня за дурака принимаешь!

— Миша, проснись наконец и открой глаза. За окном «пазик». Все, я спускаюсь, а то вообще придется добираться до работы на городском троллейбусе. А там, Миша, не только жарко, но еще и толкаются.

В трубке послышались короткие гудки.

Пантов искоса посмотрел в сторону транспортной площадки. Там действительно стоял неуклюжий желтый «пазик» (городское население с долей черного юмора окрестило эти машины «гробовозками»), на котором он лет двадцать назад, еще в детстве, ездил из города к своей бабке в деревню на летние каникулы.

Проклиная городской автосервис и ремонтников, которым он уже неделю назад оставил свой далеко це новый, но не потерявший былой свежести «Мерседес-190», Михаил Петрович Пантов последним поднялся по ступенькам в автобус и увидел лишь одно свободное место, которое находилось напротив водителя.

— Садись, Миша, — гостеприимно улыбнулся Виктор Пантелеевич Сердюков и хлопнул ладонью по раскаленной от жары дерматиновой обивке. — Будем с тобой, как самые крупные начальники, восседать рядом с шофером.

Пантов вытер вспотевший лоб платком и бросил взгляд в сторону замасленного и пропитанного пылью кожуха, под которым скрывался двигатель автобуса.

— Эх, бляха-муха! — негромко выдохнул Пантов. — Пивка бы сейчас, бокальчик холодненького. «Хейнекен» с белой-белой пеной…

— А теплое «Жигулевское», из горла, не подойдет?

— Какая же ты ехидна, Пантюша! — огрызнулся Пантов и через несколько секунд уже более примирительным тоном обратился к своему соседу, который был на добрый десяток лет его старше: — Видно, сильно кто-то прогневал губернатора, если он весь депутатский корпус опустил ниже городской канализации. Персональные машины отобрал, теперь вот «Мерседеса» лишил… Что дальше-то будет, Виктор Пантелеевич?

— Дальше? Дураку понятно. Через месяц-другой, накануне новых выборов, администрация Егеря попросит освободить квартиры, в которых мы так замечательно жили эти четыре года…

Пантов, ослабив галстук, посмотрел в улыбающиеся глаза Сердюкова:

— Ептыть, лучше ничего больше не говори.

Но Сердюков, оставив без внимания просьбу коллеги, продолжал сыпать соль на раны:

— Хочешь комфортно ездить, Миша, тогда накопи себе на новый «шестисотый». Твоя-то старушка сколько дней уже в ремонте? Или кишка тонка?

— Накопить-то можно, — презрительно посмотрел на коллегу Пантов, — если экономить на еде. Только не на своей… Прошу тебя, заткнись, профессор…

— Как скажешь. Тогда вот газетку возьми. Может быть, настроение улучшится…

Пантов отмахнулся:

— Видел уже. Сплошная блевотина. Преступность, понижение уровня жизни, забастовки. Ну еще для тухлятинки — кто с кем спит. И как спит. Да что они, бляхи-мухи, понимать могут своими куриными мозгами! Каждый день одно и то же…

— Да ты, видать, только первую страницу и прочитал…

— Такие же и вторая, и пятая, и десятая… Убери, — словно боясь обжечься, Пантов смахнул с колен субботний номер. — А то и вправду стошнит.

Сердюков, не обращая внимания на слова коллеги, стараясь не помять, аккуратно развернул газету, постучал пальцем по бумаге, где под рубрикой «К новым выборам» крупными буквами был набран заголовок: «Про власти и народные напасти».

— Ну и что? — настораживаясь, спросил Пантов.

— Да так, ничего. Но там и про тебя кое-что есть. Конечно, выдумки все. Впрочем, не хочешь — не читай.

— А про тебя есть?

— К сожалению, — вздохнул Сердюков и, подумав о чем-то, добавил: — А может быть, и к счастью…

Он не спеша стал сворачивать газету.

— Ну-ка, дай сюда, ехидна! — Пантов вырвал из рук товарища номер. — Где читать? Где про меня?

— Лучше все читай. Мне кажется, сегодняшнее заседание начнется с обсуждения именно этой статьи.

Трясясь на автобусном сиденье и оставляя на бумаге влажные следы от вспотевших пальцев.

Пантов напрягал зрение, пытаясь отыскать фамилию автора. Но таковой не было.

— Анонимка какая-то, — пробурчал он себе под нос и пробежал глазами подзаголовок; «Нет большого секрета в том, что власть в нашей стране всегда была одним из методов решения вопроса по улучшению благосостояния того, кто обладал этой властью». И так же, обращаясь к самому себе, добавил: — Видать, этот неподписавшийся негодяй сразу хочет поймать быка за рога. Ну-ну…

Он читал газету, и лицо его с каждой минутой багровело от злости. Лишь иногда он, ухмыляясь, шептал: «Ну, ептыть, это еще доказать надо». Или: «Бляха-муха, какой подлец!» Наконец, он добрался до самого главного.

«На десерт — еще об одном депутате, который, кстати, снова выставил свою кандидатуру на предстоящих выборах в областной парламент. Его зовут Михаил Петрович Пантов.

Первую судимость господин Пантов приобрел в двадцатилетием возрасте при советской власти, когда работал кладовщиком. Отсидел два года за спекуляцию и злоупотребление служебным положением. После освобождения он недолго радовался свободе, потому как уже через год его имя значилось в списках всесоюзного розыска. Удалось поймать-таки беглеца и осудить за мошенничество в особо крупных размерах. Вышел Пантов из мест не столь отдаленных, когда в России вовсю процветала так называемая перестройка, а спекуляция была юридически узаконена и называлась бизнесом. Но и при новой власти Пантовым заинтересовались ‘‘компетентные органы". Согласно оперативной информации он будто бы пытался организовать вывоз во Францию драгоценностей и антиквариата, а также занимался отправкой “живого товара” в увеселительные заведения Гамбурга и Стокгольма.

Читать дальше