Евгений Монах - Братва. Пощады не будет

– У тебя проблемы с головой, по ходу, – сочувственно заметил я. – Заклинило на подозрительности. Это манией преследования называется, как я узнал в одной медицинской книженции.

– Может, и так, – не спуская с меня тяжелого взгляда, согласился Гоша. – Но я тебя знаю и поэтому предупредил. Не пытайся, брат, силой со мною сладить, лучше давай по-хорошему... Сам рассуди – услуги Юрия Николаевича окупят со временем нынешние твои убытки. Ты же неглупый мужик, Монах!

– Ладушки. Считай – договорились. Буду рад знакомству с вельможной «крышей» твоей.

– С нашей. Монах, с нашей! – поправил Шепот, нажимая кнопку переговорного устройства на столе. – Машенька, организуй-ка нам коньячку. И лимончики не забудь, пожалуйста.

Должно быть, все было приготовлено загодя – уже через мгновение дверь в кабинет приоткрылась, впуская молоденькую секретаршу с серебряным подносиком, на котором гордо высились пара стаканчиков и черная бутылка «Наполеона» в окружении золотистых лимонов. Поставив ношу на стол, секретарша собралась наполнить французским эликсиром серебряные стопки, но Гоша махнул рукой:

– Ступай, милая. Мы сами управимся.

– Подруга дней твоих суровых? – подмигнул я новому партнеру, когда за секретаршей закрылась дверь.

– По-видимому, зря я на тебя грешил! – совсем не по теме высказался Шепот, смерив меня насмешливым взглядом. – Ты даже не в курсе моих дел. Выходит, ничего не пробивал и не вынюхивал. Вывод: черных коварных замыслов не вынашиваешь. Я не ошибаюсь, Монах?

– В цвет, Гоша! Но я не понял...

– Мария моя родная дочь, а не постельная пассия,– пояснил хозяин кабинета, поднимая наполненный стаканчик. – Выпьем, брат, за сотрудничество и полное взаимопонимание!

Делать было нечего. Пришлось бодренько опорожнить стопку с любимым напитком.

– Закусывай, Монах! Правда, ты больше мандарины уважаешь, но и лимончики вещь изумительная. Поверь слову!

– Нда! – я пожевал дольку желтой кислятины и поморщился. – Но, судя по твоей осведомленности, это ты, браток, какие-то замыслы вынашиваешь... Небось, и график моих передвижений по городу имеешь на кармане? Ну ты и пройдоха!

– А как же! – хохотнул Шепот, явно польщенный.– Надо во всех направлениях мозгами шевелить. Как говорили древние мудрецы: хочешь мира – готовься к войне! Я ведь навроде тебя – имею слабость к умным афоризмам...

Прежде чем расстаться, мы тяпнули еще по одной стопке, закрепляя взаимопонимание.

– Как прошла встреча? – не стерпев, поинтересовался Киса, когда мы погрузились в нашу «девятку».– Все путем?

– Нет, – признался я. – Дело оказалось даже паршивее, чем я думал. Господин Шепот не только на нашу территорию претендует, но и на долю в доходах. И всех конкурентов нашими руками хочет убрать. Любит Гоша пословицы, а главную забыл: жадность фраера погубит! Ладно. Домой хочу. Бей по газам, Цыпленок!

Так как с давних пор имею устойчивое пристрастие ко всякого рода научным опытам и экспериментам, то остаток дня истратил на дегустацию четырех марок греческого коньяка, желая установить, какая из них достойна прописаться в моем домашнем баре.

Еще раз досконально убедился, что любое искусство требует серьезных жертв, а искусство ответственно-старательного экспериментатора – в особенности. Короче, до такой степени увлекся сравнительным анализом вкусовых качеств и ароматов напитков, что еле в оконцовке отыскал в комнате собственную постель. Но требуемый результат все же был, хоть и с невероятными трудностями, достигнут: с сегодняшнего дня со всей ответственностью могу утверждать, что греческие коньяки даже в подметки не годятся французским. Такая же грубая алкогольная подделка, как и итальянские. Впрочем, коробку-другую «Царицы» стоит, пожалуй, закинуть в запасник на антресоли. Она, правда, больше смахивает на крепкий ликер, чем на коньяк, но пить вполне можно. Оригинальный «букет» – не исключено, что «Царица» состоит в каком-то дальнем родстве с благородным «Императором».

Вот и настал решающий день посещения театра музыкальной комедии. Но то вечером, а до того времени мне предстояла еще масса всяческих хлопот и суеты.

Приняв освежающий контрастный душ, первым делом звякнул капитану Пилипчуку, назначив немедленную встречу у меня на квартире. Участковый инспектор проявил весьма похвальную дисциплинированность и не заставил слишком долго ждать своего появления.

– Привет служивому люду! – поприветствовал я капитана, впуская в квартиру.

– Хэлло, Монах! – панибратски ответствовал Пилипчук, как видно, так и не уяснивший себе до сих пор своего незаметно-скромного номинала в моей колоде.

– А я наивно полагал, что в твоих родных краях принято говорить: здоровеньки булы! – усмехнулся я, устраиваясь в глубоком кресле и радушно указывая на противоположное.

– Стараюсь не отставать от новой жизни, идти в ногу со временем! – осклабился капитан. – Нынче же все на американский манер. Подмял под себя Запад нищую Русь, как старый опытный развратник глупую пьяную малолетку. Хорошо хоть, что не только всеми своими болезнями наградил страну, но и долларов отстегнул на бедность! Субсидии ихние имею в виду.

– А ты, оказывается, завзятый политолог! – несколько даже удивился я. – Тебе бы лектором от КПРФ работать, а не участковым ментом!

– Ноу! – покачал головой капитан. – В коммунистах я окончательно разочаровался. Пустобрехи. Если у кого и хватит духу дать обнаглевшей Америке по зубам, так это Жирику. Подумываю в его партию вступить. Как считаешь?

– Бог навстречу! Но навряд ли ваш псевдолиберальный теляти сможет матерого волка забодати. Да и не верю я ему ни на полушку. Стоит Жириновскому на престол вскарабкаться – тут же остатки России запродаст кому угодно – тем же Штатам. У него ведь на морде крупными буквами написано: хапуга, интриган и алкаш. А зубами против Запада клацает для того, чтоб нашему придурковатому обывателю потрафить. Модно быть патриотом!

– Ну, не знаю, – с явным сомнением-недоверием протянул Пилипчук. – А ты на кого поставил бы?

– На Явлинского. Единственный трезво-здравомыслящий мужик. К сожалению, стопроцентный интеллигент. Из-за этого наша пока что быдло-плебейская Родина за него не проголосует в обозримом будущем. Ладушки! Вернемся из заоблачных эмпиреев на твердую землю, чтобы драгоценное время не разбазаривать. Кстати, пословица «время – деньги» тоже американская. Ты, капитан, помнится, интересовался у меня возможностью как-то подзаработать слегка. Верно говорю?

– Да. Было дело, – тяжко вздохнул Пилипчук. – Жена, вишь, моду взяла: пилит изо дня в день – вынь да положь ей японский телевизор с видиком. Не разумеет, дура, что мне уж третий месяц зарплату задерживают!