Юлиан Семенов - Огарева, 6. Повести

- Г-грубо г-говоря - «вышка», - добавил Садчиков. - М-мои коллеги вам интеллигентно в-все говорят, а я человек п-прямой.

Попков хрустнул пальцами и сказал:

- Странный метод вести допрос.

- Д-допрашивать вас будут в суде. А нам П-пименов нужен. В-впрочем, вам он нужен больше. Г-главарю всегда самое б-большое обламывается, п-подручные идут с-сзади.

- Видите ли, - перебив Садчикова, сказал Романов, - я бы, может, и не стал так резко и обнаженно ставить этот вопрос, но уж коль скоро он поставлен, то вы попробуйте вместе с нами проанализировать ситуацию.

- О какой «вышке» может идти речь? - Попков снова захрустел пальцами. - Допустим, вы докажете, что был реализован «левый» товар. Но вы не сможете доказать, что я знал, откуда этот товар. Я не знал и не мог знать, что это «левый» товар.

- Попков, тут, как говорится, в цепи ваших умопостроений какой-то странный пробел. Наверное, вам Пименов неточно объяснил ситуацию. Вы хотите сказать, что за «левый» товар отвечает материально ответственное лицо, а не вы, так?

- Допустим.

- П-попков, вы только одного не учитываете: главарь банды П-пименов уб-бил ч-человека и скрылся.

- Кто убил человека?!

- Пименов, - ответил Костенко. - Подвел к убийству. Но мы это квалифицируем как преднамеренное убийство. Знаете, кого он убрал? Налбандова. Вы помните этого человека?

- И д-для вас будет очень п-плохо, если мы скажем суду, ч-что вы пытались скрывать П-пименова. Вы же з-знаете, где он.

- Господи, откуда я могу знать?! Я и про Налбандова ничего не знал, это ж как гром среди ясного!

- Пименов у вас был перед тем, как скрыться? - спросил Костенко.

- Был.

- З-значит, вы знали, что он решил уйти вт-темную?! - Садчиков поднялся со стула и подошел к Попкову. - П-про-говорился, п-пташечка моя.

- Подождите, - попросил Попков, - у меня голова распухла… Если вы найдете Пименова, он пойдет главарем, а я кем?

- П-первым заместителем, - Садчиков усмехнулся.

- Видите ли, - сказал Романов, - у вас есть возможность доказать суду, что Пименов обманывал вас, если, конечно, он вас обманывал. Тогда вы будете привлекаться за халатность. Если вы знали часть правды, то понесете наказание в соответствии с размахом совершенной вами операции по продаже «левого» товара. Если же вы пойдете по делу один, вам придется все взять на себя. Вам придется отвечать за всю преступную цепь - от Пригорска до Москвы.

- Но я действительно не знаю, где он! И почему я должен верить вам про убийство, между прочим?

Костенко и Садчиков переглянулись: «Все, этот развалился».

Костенко открыл папку с фотографиями Налбандова, сделанными в больнице, и заключением врачей.

- Вот, - сказал он, - посмотрите.

- П-пименов решил убрать Н-налбандова, когда понял, что мы за ним пошли. С-свидетеля боялся. В-вы тоже свидетель, только шурин.

- Видите ли, - сказал Романов, - история знает случаи, когда не то что шурина - отца, жену, сына били насмерть.

- Но я не знаю, где он! - закричал Попков. - Будь он трижды проклят! Не знаю!

- Что он вам говорил в последний раз?

- Сказал, что решил уйти на покой! Просил достойно держаться, если кто будет допрашивать: «Ты чист, к тебе не подкопаются». Сказал, что через год, если бог даст, позвонит мне, когда вся суматоха уляжется.

- Он не говорил, где собирается отдыхать? - спросил Костенко.

- Нет.

- А он б-бритый был? - вдруг спросил Садчиков.

- Да, - ответил Попков, - и усы решил отпустить.

- Седые усы?

- Нет, с проседью.

- Передайте привет вашему начальнику, - сказал Романов Костенко. - Он смотрел в корень.

- Во что он был одет? - спросил Садчиков (в минуты высокого напряжения он переставал заикаться).

- В серый костюмишко. Он всегда одевался как оборванец. Плащ у него был синий, болонья. С дырками.

- На вокзал он от вас не звонил? На аэродром?

- Никуда он не звонил, прохиндей ненавистный!

- А когда он приезжал в Москву на отдых, - спросил Костенко, - в прошлом году и в позапрошлом, он тогда к вам заходил?

- Нет. Он редко ко мне заходил - позвонит, в столовку куда-нибудь пригласит, возьмет котлет с компотом и объясняет, как операцию лучше провести.

- А куда он из столовки уезжал?

- Откуда я знаю!

- С-столовка-то одна и та же была?

- Нет. Разные.

- У вас еще что-нибудь есть? - спросил Романов у Костенко и Садчикова. - А то нам пора начинать беседы по существу дела.

- Попков, в-вспомните все, ч-что можете вспомнить… Где лучше искать П-пименова?

- Клянусь здоровьем детей, не знаю! Неужели вы думаете, что я буду покрывать такого преступника?! Спрашивайте - отвечу на все вопросы!

Он просыпался затемно, когда на Быковском аэродроме - его домик находился неподалеку - начинали особенно часто прогревать моторы самолетов. Несколько минут он лежал тихо, недвижно, прислушиваясь к тому, как пел сверчок за печкой. Потом он поднимался, делал утомительную, до пота, зарядку, выходил во двор, обливался ледяной водой из-под крана, проведенного к огороду, растирался докрасна резиновой щеткой, надевал теплое шерстяное белье и, выпив молока, брался за газеты.

Как и в те времена, когда он был передовым директором, Пименов внимательно изучал статьи на экономические темы, имевшие отношение к новой экономической реформе, и порой делал выписки на отдельных листочках бумаги. Сейчас, правда, помимо статей экономистов, он подолгу смаковал фельетоны, прочитывая их по нескольку раз.

Он встал на учет в районном отделении общества «Знание» и сказал там, что может почитать лекции в школах и домах отдыха. Показался он и в поселковом совете, предложил свою помощь на время «летних каникул, когда я совсем свободен и не надо выезжать в горы наблюдать за зверушками и рыбами - страсть юношества определила жизнь: без природоведения я и не человек совсем. Так что если надо какие поручения выполнить в период с июня по август, то я к вашим услугам». Товарища «Тушерова» поблагодарили; председатель поссовета записал его фамилию в свою книжечку и был приглашен на огонек. Пименов отварил картошки, почистил селедочку. «Люблю, знаете ли, по-простому, устал в поездках от протокола, спасу нет», - выпили бутылочку. Пименов пожаловался, что за три года, как он купил здесь дачку, никто из поссовета его даже и не навестил, «равнодушные сейчас люди пошли, в былые-то времена затаскали б меня по выступлениям - и как фронтовика, и как ученого». Когда откупорили вторую бутылку, перешли на «ты», и Тушеров начал рассказывать о своих поездках в горы, об охоте на козлов и оленей, о повадках зверей и рыб, он показался председателю давно знакомым, милейшим и скромнейшим человеком.

…Завтрак себе Пименов готовил не торопясь - жарил две котлеты, отваривал одно яйцо вкрутую, хлеба старался не есть и роскошь себе позволял только в одном: пил много соков изготовления ГДР, в аккуратных, маленьких бутылочках, которые потом можно было незаметно унести из дому и бросить где-нибудь по дороге на станцию. Сначала-то он ездил на рынок, покупал там парную телятину, свежий деревенский творог и овощи, но ему показалось, что милиционер, дежуривший возле базарной площади, как-то по-особому на него посмотрел, и с тех пор Пименов на рынок не ездил.