Александр Тамоников - Одно сердце на двоих

— А если Султану не удастся прорваться в дом?

— Тогда пойдем на штурм. Но я просил тебя не ломать голову. За работу взялись профи. У них это не первая подобная операция.

— Тебе легко говорить. Не твоя сестра там в заложницах.

— А ты чего раньше, сразу же, как Лена попала в лапы Сухобокова, не сообщил мне об этом? Ведь у тебя есть мой номер!

— Не подумал.

— Вот, не подумал. Иначе все решилось бы в тот же день.

— Но ты же то в Суринаме, то в Сирии, то хрен знает где.

— Ну и что? А начальство мое всегда в Москве. У него есть возможность решить любые вопросы такого рода. Позвонил бы сразу, я сообщил бы о проблеме полковнику, он — генералу. Тот пробил бы номер Сухобокова, позвонил бы ему и настоятельно потребовал во избежание крупных неприятностей отпустить девушку. Елена тут же оказалась бы на свободе. А сейчас у Сухобокова пути назад нет.

— А как Елене, если вы освободите ее, жить после этого?

— С тобой будут заниматься нейрохирурги, или как там называются спецы по позвоночнику, с ней поработают психологи. Они быстро вернут ее к жизни. С тобой, если честно, сложнее, но шансы, думаю, есть. Сейчас главное, удастся ли Борисову обвести вокруг пальца Гвоздева. Остальное уже будет делом техники.

В 16.30 сотовый телефон Галдина издал сигнал вызова.

Вадим готовил еду для Султана, оторвался от этого дела, протер руки полотенцем, достал телефон, посмотрел на экран и ответил:

— Да, Миша.

— Сделал, как ты просил.

— Получилось, значит?

— Не то слово. Перетянул гайку тройника. Труба на хрен трещинами пошла, вода в потолок ударила, залила пол и стены. Но самое интересное, что дисплей на котле показывает ошибку, которой в инструкции нет. Теперь мне следует обратиться в сервисный центр. Короче, вырубил я напрочь всю систему. Ремонт по моим прикидкам обойдется тысяч в двести, если с заменой котла.

— Отлично, Миша, поздравляю.

— Он еще смеется!

— Я на полном серьезе. Но черт с ней, с системой. Что по поместью?

— Пошел к Гвоздеву, объяснил, что да как. Он захотел посмотреть, я тебе говорил. Этот Гвоздь еще тот перец.

— Ну, убедился?

— Ржал, сука.

— Дальше что?

— Посоветовал человечка, который все может исправить. Дал его телефон.

— По поместью что?

— С этим все нормально, только я зашел к Гвоздю с другой стороны, попросил его приютить меня у себя дома. Тот отмахнулся. Мол, никак нельзя. Предложил мне перекантоваться в администрации. А там, не поверишь, Морда тоже ремонт затеял. С утра бригада из Переславля приехала. Тогда Гвоздь сам предложил мне пожить в гостевом доме в поместье. «А босс против не будет?» — спросил я. «Он даже не узнает. Мой мастер сделает все быстро, дня за два, так что переезжай, но обретаться будешь вместе с отдыхающим охранником в его комнате», — ответил он. А сегодня заступили местные, Шест и Конь, который на ночь домой свалит. Ему разрешается. Он же сельский.

— Превосходно, Миша, просто замечательно. А боялся, что не получится.

— Я не боялся, а опасался.

— Ну да. Значит, ночью в охране будет один Шест, или как там его?

— Да, Коровин. Мужик здоровый, но ленивый, хотя службу бдит, на дежурстве не спит.

— Да и хрен с ним.

— Ты прав. Когда вас ждать?

— Давай так. Когда меньше всего напряжен охранник?

— Сразу после смены. Пока заступает, в журнале отметки делает.

— Правильно. А это примерно в девять часов вечера. Но здесь другая проблема. Сухобоков, помощник и секретарь еще наверняка бодрствовать будут.

— Босс со своими людьми приедет только утром.

— Серьезно?

— Так Гвоздь сказал, а он-то знает.

— Да, он должен знать. Ну что ж, все складывается очень удачно.

— Не слишком ли удачно?

— Бывает и так. Значит, в двадцать один час я с Султаном буду у внешнего забора напротив промежутка между хозяйственными постройками и вторым гостевым домом. Как подойдешь, бросишь камешек, только небольшой.

— Нет, я тебе кирпич запущу!

— В ответ его и получишь. Но шутки в сторону. Елена просила знак ей от озера подать.

— Я сейчас со Славиком быстро выйду к водоему. Дотемна успею. Но вот будет ли она в это время смотреть в окно?

— Этого я не знаю.

— Миша, надо сделать так, чтобы Елена через полчаса смотрела в окно!

— Слушай, Вадим, не много ли ты от меня требуешь?

— Ровно столько, сколько нужно для дела.

— И как мне это устроить?

— Тот же камешек. Или до окна третьего этажа не добросишь?

— Я сейчас дома, собираю вещи.

— Так хватай все, что тебе надо, и лети в поместье. Полчаса у нас, понял?

— Понял. Не удивляюсь, что британцы несмотря на все пакости не смогли выиграть у вас в Суринаме. Вы же кого угодно уделаете своими напрягами.

— Работаем, Миша! До связи.

— До связи.

Галдин отключил телефон, повернулся к Дуневичу и заявил:

— Срочно катим на берег озера.

— Я увижу Елену?

— Скорее ее силуэт.

— Катим.

— Может, и мне с вами? Сухобокова и его прислуги в доме нет, охрана восточную часть берега не видит, а я помогу быстрей добраться, — проговорил Снегирев.

— Ты не учитываешь Гвоздя. Эта сволочь может оказаться в особняке в любое время. Он знает только обо мне, увидит двоих и тут же забьет тревогу. Сами справимся.

— Хоть до поворота давай помогу.

— До выезда из леса.

Снегирев взялся за коляску и покатил ее к входу. Они перемещались бегом, дважды едва не опрокинули Дуневича.

К озеру коляску выкатил Галдин, не забывший прихватить с собой удочку. Это произошло в 17.03. На округу уже опустились сумерки, но на расстоянии в сто метров, а именно столько оставалось до поместья, еще можно было разобрать лица.

— Окно третьего этажа!.. Лена! Господи, сестричка! — воскликнул Дуневич.

Галдин бросил взгляд на окно, увидел Елену. Она махнула им рукой.

— Ты, Славик, рыбу лови. Не исключено, что на нас не только Лена смотрит. Я все, конечно, понимаю, но скоро ты ее дома обнимешь, так что потерпи. А вот как сообщить ей время переброски пса? — проговорил Вадим.

— На песке начерти.

— Но это может увидеть и Гвоздь.

— На третьем этаже плотные портьеры. Вряд ли он находится в бильярдной. А со второго, из левого окна край пляжа не виден. Елена же разглядит.

— Молодец, верно. — Галдин оставил Дуневича, который забросил пустую удочку, отошел к краю пляжа, нарисовал на песке «21.00» и посмотрел на окно.

Девушка махнула рукой. Потом она четыре раза раскрыла всю пятерню и показала один палец.

«Половина дела сделана. Теперь можно и порыбачить, — подумал Галдин. — Вот только если кто нас увидит, то наверняка подумает, мол, идиоты какие-то. Кто сейчас ловит рыбу?».

Он подошел к коляске и спросил у Дуневича:

— Ну что, Славик, клюет?

— Смеешься?

— Почему бы и нет. У нас все получилось. Правда, пока на пятьдесят процентов, но самое сложное позади. Теперь дело техники.