Майкл Коллинз - Детектив США. Книга 12

Магда Олсен плюнула Джо-Джо в лицо, когда встретилась с ним у Газзо. Она сказала, что у нее был всего лишь один человек, который делал жизнь сладкой, — Джейк Рот. Двое сыновей Олсена тоже вылетели с работы. Один ходит со Шведом в доки, но работу им дают очень редко: они же в немилости у Паппаса. Второй уехал куда-то. Третий сын, который учился в колледже, вернулся в Челси и работает поваром в столовой. Дочь, Анна, тоже ушла из дома. Иногда я встречаю ее на улице. У нее есть работа, порядочный парень, и, кажется, все в ее жизни о'кэй.

Джо-Джо домой не вернулся. Не знаю, куда он уехал. Он мне не пишет. Зачем? Мы почти что незнакомы. Я ищу его имя в газетах — как возможного члена команды «Феррари». Не то чтобы я действительно ожидал этого — но вдруг. К тому же суть не в фактах и событиях, а в том, что представляет собой человек. О Джо-Джо можно сказать, что он из викингов. Это и заставило его вначале убежать, вместо того чтобы пойти к Паппасу или помогать Роту, это же заставило его вернуться потом, чтобы разделаться с Джейком Ротом и Питом Витанцей. У него есть понимание того, что должен делать настоящий мужчина.

В то утро небо было кристально чистым. Плохой признак. Наш город — один из центров металлургической промышленности. А когда в центре металлургической промышленности небо затянуто дымом и сажей — это значит, что на полный ход работают доменные печи и сталепрокатные станы. А у нас уже два месяца небо ясное: забастовка...

Проснувшись, я первым делом посмотрел в окно. Только что выглянувшее из — за горизонта солнце окрасило крыши домов в розовый цвет. А вдали, за крышами, виднелись высоченные заводские трубы. А из труб — ни струйки дыма.

Первые дни меня это не беспокоило; спал я до тех пор, пока Рита приготовит завтрак. Иногда она тихонько заходила в спальню и подбрасывала мне в кровать наших близнецов. Два трехлетних ребенка не дадут поспать; а как приятно было чувствовать их рядом! Обычно они еще спали, когда я уходил на работу.

Тогда еще ничего меня не беспокоило; каждый день, получая от профсоюза пособие, я заходил в ближайший бар, где не спеша выпивал с друзьями по паре кружек пива. Иногда мы перекидывались в картишки, и домой я возвращался уже к ужину. Если у Риты были дела по хозяйству, я забирал двойняшек и шел с ними в парк, где мы мастерили бумажные кораблики, и отправляли их в плавание по озеру. По вечерам, если удавалось найти няньку — посидеть вечер с детьми — мы с Ритой ходили в кино или же приглашали к себе друзей, пили с ними пиво и допоздна играли в лото. Действительно, первые две недели мы провели как в отпуске.

Однако, существует большая разница между зарплатой за полный рабочий день и пособием профсоюза. С каждым днем это чувствовалось все больше.

Вот уже два месяца мы не платили за квартиру, и наш хозяин начинал ворчать. Потом подоспели и месячные платежи: за телевизор и мебель, которую мы купили на четвертый год нашей женитьбы. А тут еще взносы за взятые в кредит холодильник и стиральную машину...

От одного долга я освободился сразу — от уплаты взноса за машину, которую продал на прошлой неделе. Странно, как быстро дешевеет новая машина: когда я рассчитался с компанией, которая одолжила мне денег на покупку машины, в кармане у меня осталось пять долларов. Мизер...

Вздохнув, я сел на край кровати и стал одеваться. Услышав во дворе голоса детей, я подошел к окну. Наша квартира находилась над бакалейной лавкой; за домом был маленький дворик. Во дворике — ни травинки, только крохотная заасфальтированная площадка, но дети могли играть здесь, не рискуя попасть под машину.

Некоторое время я стоял и смотрел на них. Лавку от дворика отделяла металлическая решетка. Иногда бакалейщик, перебрасывал через нее пустые картонные' коробки, и мои ребятишки играли с ними охотнее, чем с игрушками, которые мы с Ритой для них покупали. Вот и сейчас они весело тянули каждый к себе большую коробку из — под бумажных салфеток известной фирмы, название которой было написано на коробке огромными буквами.

Глядя на детей, я вспомнил о наших с Ритой планах купить в предместье небольшую дачу, с лужайкой, деревьями и загородкой для детей.

Я отошел от окна. Даже вспоминать об этих планах было больно. Рита пробыла в родильном доме дальше обычного — шесть месяцев, и плата за это и различные процедуры и лечение съела все наши сбережения. Мы не плакали над расходами, нет. Прекрасно, что Рита поправилась. Наши двойняшки оказались просто прелесть! Я тогда неплохо зарабатывал, и мы были уверены, что скоро соберем деньжат, чтобы уплатить первый взнос за домик в пригороде. Но забастовка нарушила все планы.

Я вышел на кухню, где Рита в это время стирала белье. Завтрак не готовился, и я удивился, почему Рита с раннего утра занялась бельем.

— Вроде бы сегодня не понедельник, — заметил я, глядя на гору выстиранного белья.

Рита устало посмотрела на меня, и я только сейчас заметил, как она изменилась за последние дни.

— Нет, Стэн, — ответила она, поправляя упавшую на глаза прядку волос, — Сегодня суббота. В обед приедут за стиральной . машиной, и я решила постирать напоследок все, что накопилось.

Рита постаралась произнести все это безразличным тоном, но ей не удалось; она закусила губу, обвернулась и стала закладывать в машину оставшееся белье. Я подошел к ней и обнял за плечи: — Прости, я совсем забыл. Но ты не переживай так. Забастовке будет конец, и мы вернем стиральную машину, может даже раньше, чем тебе снова потребуется стирать белье...

Рита повернулась и уткнула лицо мне в плечо. — Стэн, сколько же это будет продолжаться! — прошептала она. — Сколько же придется терпеть? Мы уже продали автомобиль, а сегодня у нас заберут стиральную машину... Когда же кончится забастовка?

Я хотел успокоить ее, но слова утешения не приходили на ум. Сто раз мы уже говорили об этом. Сначала я и сам был уверен, что все уладится через пару недель, и мы заживем еще лучше, чем раньше. Мне повысят зарплату, займем денег в кассе и купим маленький домик за городом. Но забастовка продолжалась, и наше положение ухудшалось с каждым днем. Сейчас уже не поднимался вопрос об увеличении зарплаты; две враждебные группировки политических боссов сражались между собой за контроль над нашим профсоюзом. Хозяева заводов уже не могли разобраться, с кем же вести переговоры, рабочие запутались, за какой же профсоюз им выступать. Все мы попали в беду и выхода из нее в ближайшее время не предвиделось.

Я легонько похлопал жену по плечу: — Не переживай, девочка! Может, я найду временную работу, пока все утрясется.

Рита покачала головой: — Это нереально, Стэн. Заводы остановились, и вокруг слоняются сотни безработных, готовых на любую работу.