Виктор Иванников - По зову долга

— Разумно, чего силы зря тратить. Да и засветиться можно, а здесь тишь да гладь! А насчёт операции предлагаю следующее. Опять отъехать на километра полтора. Можно снова на старую дорогу. Как только этот хозяин выедет из своих ворот, так мы на его бетонку поперёк сухую ель бросим. Как остановится, да выйдет посмотреть его телохранитель водитель, так и будем с ним разбираться. Я с ним, ты с хозяином. Этого Жору, который похоже из бывших, возможно десантников, если исходить из наводки Сёмы, надо убирать. Он палач хозяина, на его шее мокрых дел предостаточно. Но поосторожнее с ним.

— В принципе ты всё правильно сказал, примем за основу. Вот только как с охранником быть. У этого держиморды охрана, сам слышал, а она утречком имеет обыкновение меняться. А что, если одновременно и эти, и хозяин? В таком случае придётся ликвидировать и охранника, и водителя. Как ни хотелось бы, но придётся из пистолета с глушителем. Конечно, можно и забрать охранника с собою, обездвижив, но это не очень желательно обуза для команды.

— Николай, раз есть приказ доставить Петра Тимофеевича к командиру на беседу и дальнейшей с ним работы, то и будем её исполнять. А если этот охранник ввернётся, то тут решим на месте.

— Ладно, Егор, тут не всё от нас зависит. Будем действовать, как решили. Отогнали машину на старое место. Походили пока луна вовсю светила, отыскали сухую, но довольно раскидистую ель, подтащили к предполагаемому месту засады, поискали себе нужные места и вернулись к машине. Достали оружие, снаряжение. Всё проверили, обрядились. После этого закусили сухпайком, который всегда был у них с собою, запили горячим чаем из термоса. Распределили дежурства. Первые четыре часа дежурства достались Егору остальное время за Николаем. Тот, не мешкая, разложил пассажирское кресло, накрылся пледом и сразу же уснул крепким сном. Егор уселся под мощной ёлкой на поваленную осину. Сидел и вспоминал Катеньку. Иногда ему виделись худенькие фигурки детишек, их бледные личики, убогие комнаты и наглая рожа, уверенного в своей силе и правоте хозяина города, возомнившего о себе чёрте-что! Считающего ему всё дозволено в этом городе. И он очень хотел посмотреть ему в глаза, наполненные ужасом перед расплатой за творимое им. А для того, чтобы расплата наступила, он сделает всё! Так и просидел, всматриваясь, вслушиваясь и вспоминая всю свою вахту. Затем разбудил Николая, а сам улёгся на ещё тёплое, нагретое им место и сразу же провалился в сон. Николай разбудил его в половине восьмого. Они, как могли, привели себя в порядок, снова сухпаёк, чай из термоса. Ещё раз проверили оружие, своё снаряжение. Ничто не звенело, не гремело, не шуршало и не мешало-, как всегда! Дело уже привычное. Ровно в восемь проследовала в особняк машина:

— Охранник, решили они. А ещё минут через пятнадцать из особняка выехала жигули. Эта смена…опять решили они, и наконец в половине девятого:

— Жора, ты готов?

— Да, Пётр Тимофеевич, машина уже на ходу.

— Тогда подъезжай к воротам, я выхожу. Николай приказал:

— По местам, готовность номер один. Они прошли к выбранному месту, затащили ель на бетонку, а сами замаскировались в заготовленных позициях. Перед тем как уйти в своё место, Николай тщательно осмотрел маскировку Егора, недовольно поморщился, но, ничего не сказав, ушёл. Видимо, решил его боевой товарищ, он посчитал, что в таких условиях лучше и не сделаешь. Минут через десять после того, как они полностью приготовились, послышался негромкий гул Мерседеса, да шорох его шин о плиты. Вот он подъехал к повороту и замер, увидев за ним упавшую на бетонку, топорщащую во все стороны свои ветви сухую ель. Машина постояла несколько минут, наконец, дверка осторожно приоткрылась и оттуда очень медленно, осторожно, буквально вытек здоровенный парень водитель. Вот он вылез, не разгибаясь, настороженно всматривался, вслушивался. Но вокруг стояла тишина, прерываемая иногда всполошенными вскриками каких-то птиц. Водитель долгое время стоял всматриваясь и вслушиваясь. В руке у него был пистолет. Потому как он его держал, было видно это опытный боец. Из машины послышался окрик. И этот окрик подействовал на водителя. Осторожно, поминутно озираясь и прислушиваясь мягкой, неслышимой, просто «кошачьей» поступью двинулся к ели. Подобрался, огляделся ещё раз, вслушался и принялся внимательно её осматривать от комля до верхушки. Из машины послышался новый окрик. Тогда водитель, не убирая пистолет, взяв одной рукою за верхушку ель, попытался сдвинуть ёлку, но она не поддалась. Тогда он сделал несколько попыток, не убирая пистолета, уже двумя руками это сделать. Ёлка сдвинулась, но снова зацепилась сучьями за кусты. Выругавшись и плюнув, он сунул пистолет за пояс, ухватился поосновательнее за ствол и потянул ель с дороги. В этот момент Егор, буквально распластавшись в прыжке, подлетел и стукнул его в затылок рукояткой своего пистолета, а Николай в таком же прыжке рванулся к машине, влетел в салон и стукнул ребром ладони в шею хозяина. Егор волоком подтащил водителя к «Мерсу». Быстро сделали по уколу каждому. Сунули водилу в багажник, предварительно хорошенько его упаковав. Затем подбежали к ели, оттащили её в лес на десяток метров. Заехали на «Мерсе» на просёлочную дорогу к Фольк-Вагену. Перегрузили, предварительно забрав все его документы, водителя в багажник уже этой машины. Быстро переоделись. Николай, внимательно осмотрел Мерседес, находящегося в глубоком сне хозяина, приказал:

— Егор, найдёшь место поукромнее, допросишь этого водилу. Сыворотка правды у тебя осталась. Не церемонься. Его всё равно придется ликвидировать, сам знаешь. Это палач, он выполнял все грязные приказы своего хозяина, причём ради денег. Пора держать ответ за свои преступления. Три дня поживёшь в городе, послушаешь кабинет хозяина, Сёму. Сегодня вечером позвонишь командиру. Вот тебе телефон, номер ты знаешь. В случае экстренной необходимости, сразу же на связь! Прибудем через два с половиной часа. Ну а я погнал. Надо этого урода на «правеж» к командиру доставить. Они обнялись, пожали друг другу руки:

— Ни пуха, ни пера, послали друг друга «к чёрту», и разъехались, сначала Николай, а за ним уже спустя семь-восемь минут и Егор.

Укромное место объявилось километров через десять — хороший съезд, поляна, заросшая по краям густой черёмухой, орешником и рядом глубокий, тёмный овраг. Как и советовал Николай, Егор не церемонился. Его отлично научили технике и психологии допроса в боевой обстановке. В принципе ничего нового, за исключением отдельных деталей, подробностей и уточнений преступной, позорной деятельности этого новоявленного регионального властителя этот допрос не дал. Но и то, чего наговорил в диктофон этот подручный, вздумавший было поначалу неизвестно на что надеясь, посопротивляться и, как понял Егор, немного владевший азами допроса, было вполне достаточно для закономерной «точки во лбу». Записав всё, чего ему показалось нужным, Егор ударом ребра ладони сломал палачу шейные позвонки. Без всякого сожаления, только чувствуя брезгливость, «ошмонал» ещё раз, уже тщательно все его карманы, тайники, стащил с него одежду и сбросил его тело в овраг, на самое дно, затащил его под корни сильно накренившегося лесного гиганта, засыпал сучьями и листьями. Одежду палача, скатал в рулон и засунул в ямину упавшего дерева уже на верху оврага и тоже засыпал. Всё! Грязное дело закончилось! Ему очень захотелось после этого вымыться, отскоблиться, выблевать из себя всю эту человеческую грязь, в которой ему пришлось повозиться. Но время начинало его подстёгивать, начинался одиннадцатый час. Поехал по этой дороге, вспомнил карту Коломенского района. Вскоре показалось небольшое озерцо. Остановился, походил по бережку, найдя болееменее удобный спуск, разделся и зашёл по пояс в воду и долго оттирался, предварительно хорошенько намылив руки, тело, лицо. На берегу так же долго вытирался запасной футболкой. Почувствовав себя обновлённым, готовым к новым действиям, он, уже полностью владеющим собою, «выбросив» из головы этого палача, поехал в город. Снова оказался на стоянке возле администрации. Включив прибор прослушки жучка, установленного в кабинете бывшего хозяина города. Судя по всему дверь кабинета была открыта, поэтому всё, что творилось и говорилось в секретарской, чувствительный жучок прекрасно слышал. Так же хорошо прослушивался и жучок Сёмы. Судя по доносившимся голосам, словам, вопросам и ответам секретарши в администрации царила настоящая паника. Всем, как назло, был сразу нужен Пётр Тимофеевич. Его жаждали увидеть, услышать и прокурор, и начальник УВД, и даже судья, не считая многочисленной чиновничьей и прочей городской челяди, коей он обзавёлся, проводя свои дела и делишки. И сам Сёма, который был, и это хорошо все знали, его доверенным, самым приближённым человеком, и тот неоднократно теребил секретаршу вопросами: