Михаил Гребенюк - Дважды разыскиваемые

- Идет. Где?

- Можно опять в этом же духане. По-моему, приличное место. За весь вечер ни один блюститель порядка не заглянул.

- Идет,- повторил Алик.- Завтра в семь…

В то время как Тимур отыскивал друзей Цыбина на окраине города, Сорокин нацелился на «пятак», где хорошо был известен Женька. Гостеприимство, проявленное буфетчицами и официанткой при появлении младшего Боброва, говорило о многом. Надо полагать, что он заглядывал туда часто, и не один. Официантки должны были приметить друзей Женьки и, прежде всего, Бориса, если он входил в компанию Боброва. Определить взаимоотношения Цыбина и Боброва являлось сейчас главной задачей Сорокина. От этого зависел весь ход расследования.

Вечерами на «пятаке» бывало многолюдно. Днем же сюда заглядывали лишь завсегдатаи. Они часами просиживали у открытых окон и потягивали сухое вино.

Сорокин появился в кафе где-то около трех часов. Столики были свободными, если не считать дальних, притесненных плотными занавесками и густой листвой деревьев, окружавших кафе. Там сидели молодые люди в модных костюмах.

Едва Сорокин опустился на стул и открыл бутылку минеральной воды, как рядом послышался знакомый голос.

- Это вы, Коля?

Сорокин поднял голову. Перед ним стояла Мила. Она была в светлом легком плаще, желтоватой косынке и в белых сапожках на высоких каблучках.

- Мила?

- Я.

- Как вы здесь очутились?

- Шла мимо, заметила вас и зашла. Могу я иногда пожать руку своему родственнику?

- Родственнику?-удивился Сорокин.- Мы уже родственники?

- Разве еще нет? Насколько мне известно, Клара моя сестра.

- Но я еще не муж Клары.

- В этом вы сами виноваты,- засмеялась Мила.- Мы считаем вас родственником, и в доказательство я с этой минуты перехожу на «ты».

- Для такого перехода не обязательно быть родственниками, достаточно хорошо относиться друг к другу… Ну что ж, давай на «ты». Пожалуйста, составь мне компанию по ликвидации минеральной воды и мороженого.

Мила была в шутливом настроении.

- На правах родственницы или друга?

- И так, и так. Садись!

В зал вошли два человека. Они взяли четыре бутылки сухого вина и прямо у стойки выпили.

- Я таких отправляла бы на Марс,- проговорила Мила.

- Почему на Марс? Может быть, у марсиан своих алкоголиков хватает,- усмехнулся Сорокин.

- Все равно!

- Ты ненавидишь рыцарей бутылки?

- Ненавижу!

- Почему?

- Почему?- Мила стиснула зубы, произнесла с болью.- Отец у меня пил.

- Пил? Сейчас не пьет?

- Он умер.

- Прости.

- Ничего… Я никогда не видела его трезвым. Он бил маму. Меня. Я даже обрадовалась, когда он умер… Дура была, конечно. Ничего не понимала… Теперь бы я боролась за него,- глухо закончила Мила.- Ты не сердишься на меня за то, что я тогда нагрубила тебе?

- Когда?

- При встрече у милиции.

- Ну что ты, Мила! Просто меня удивили твои слова о капитане Бойко. Он действительно такой никудышный?

- Разумеется, нет. Это я наговорила напраслину. Потому что иногда бываю злой, отвратительной, нехороший: Я ненавижу себя в такие минуты, но ничего не могу поделать…

- Где же вы все-таки с ним встречались?

- Так… У одних знакомых. Вы их не знаете…

- Что ж, давай тот случай забудем. Считай, что сегодня мы впервые увиделись. Согласна?

- Согласна.

- Молодчина!.. Ты куда направлялась?

- Сейчас-никуда. Вечером иду с Тимуром на танцы.

«Едва ли сегодня он сумеет встретиться с тобой,- подумал Сорокин,- если набрел на след дружков Цыбина…»

- Подожди меня минутку,- поднялся Сорокин.- Пойду переменю заказ.

- Хорошо, Коля.

«Минутка» Сорокина растянулась на четверть часа. Задержала его беседа с официанткой Раей. Рая сообщила, что с Цыбиным неоднократно бывал в павильоне высокий белобрысый парень. Они всегда долго разговаривали и много пили. Платил, как правило, Цыбин.

- Вы можете перечислить приметы?

- Обыкновенный он,- замялась Рая.- Как все. Губы у него очень тонкие. Будто ниточки. Волосы рыжеватые. Больше ничего не запомнила.

Сорокин достал из кармана записную книжку, вырвал из нее листок и, написав па нем номер своего телефона, подал Рае.

- Позвоните мне, как только появится у вас белобрысый парень. Только, чтобы никто не знал об этом.

- Что вы!- прошептала официантка.

Мила читала газету и была, кажется, целиком поглощена этим занятием, однако появление Сорокина в зале сразу заметила и весело улыбнулась.

- Все в порядке?

- В порядке.

Мила вдруг обнаружила удивительную осведомленность:

- Грабителей ищешь?

Сорокин смутился.

- Приходится… Должность такая.

- Ну и что же? Скоро найдешь? Может быть, уже нашел?

- Нашел и не нашел. Напал на след.

- Это много?

- Много.

- Послушай, возможно, ты Женьку подозреваешь? Что-то в последнее время ты не расстаешься с ним! Или он в дружинники записался? Помощником твоим стал? А?

- Нет. Помощником моим он не стал,- сказал Сорокин.- Ну а подозревать можно кого угодно.

Принесли мороженое. Мила тронула ложечкой желтоватую снежную сдобу и сказала, лукаво щуря глаза:

- К сладкому не идут серьезные разговоры. Давайте поболтаем о чем-нибудь веселом.

- Что ж, поболтаем о веселом. Подчиняюсь желанию родственницы…

Клара, как вихрь, налетела на Николая, закружила по комнате, зашептала:

- Любимый! Родной! Хороший!

Николай тоже что-то шептал, тоже кружился, совершенно позабыв о том, что впереди у него трудный разговор с ней, с Кларой, с ее родителями.

- Ты сегодня не будешь таким официальным, как в прошлый раз? Не будешь думать о своих преступниках? Хорошо?

- Хорошо.

Клара приподнялась на цыпочки, потянулась губами к губам Николая…

- Давай распишемся,- сказал вдруг Николай.

- Давай,-ответила Клара.

- Завтра же!

- Завтра же!

- Жить будем у нас, в моей комнате, Ник!

- Нет, мы будем жить у нас, в моей комнате, Клара!

- Послушай, Ник, у меня больше комната.

- Послушай, Клара, у меня комната тоже не маленькая.

- Зато у тебя нет машины!

- Разве у тебя есть?

- Есть.

- Нету-у!

- Нет, есть!

- У отца.

- Это одно и то же!

- Это не одно и то же, поняла?

- Поняла!

Клара снова приподнялась на цыпочки и снова потянулась к губам Николая. Он неожиданно вспомнил, зачем пришел сегодня в этот дом. Сердце будто похолодело, перестало существовать.

- Что с тобой, Ник?

- Ничего. Прости. Я устал.

Клара не приняла объяснения. Что-то обидное послышалось ей в этих словах. Она отошла к окну и остановилась, молча глядя на улицу, залитую светом фонарей.

Николай остался посреди комнаты. Он ждал, когда она сама нарушит молчание, подскажет что-нибудь.

Клара не подсказала.

- Что с тобой?- повторила она.

Он вздохнул.

- Не знаю.

Она обернулась, кинулась к нему, заплакала.