Михаил Гребенюк - На участке неспокойно

- Прими, Василий, от всего сердца, - еле слышно проговорил он. - Мы никогда не забудем тебя. О жене и матери не беспокойся… Прощай!

Как только Сергей поднялся, как к гробу из толпы протискался невысокий седой старик и, перекрестившись, положил на грудь Василия георгиевский крест.

- Спи, сынок, - поцеловал старик покойника.

Потом к гробу подошел мужчина средних лет со шрамом на щеке, отстегнул от костюма Красную Звезду, положил ее рядом с георгиевским крестом.

Пелагея Федоровна, видя это, не выдержала и заголосила громко, обхватив гроб ослабевшими руками. К ней присоединились Людмила Кузьминична и еще какая-то сухонькая старушка. Только Рийя по-прежнему стояла неподвижно. Ее полураскрытые губы были искусаны до крови, в глазах застыл немой беспокойный упрек. Не шелохнулась она и тогда, когда два дружинника взяли крышку и заколотили гроб. Не подала она признаков жизни и во время прощальных пистолетных залпов, раздававшихся в стороне несколько минут. Лишь когда взяли гроб и подняли над ямой, она заметалась, как раненая птица, попавшая в клетку, бросилась к гробу с криком:

- Васенька! Ва-а-ася!! Да куда же ты?!

Опустились руки у дружинников, отступили от ямы

люди, взглянув в это время на Рийю. Кажется, подменили в одну секунду человека. Не стало прежней красавицы Рийи с золотыми волосами. Рыдала над гробом седая старуха, обезумевшая от горя, одетая в Рийину одежду. Старалась она окровавленными пальцами открыть крышку гроба и не могла никак это сделать. Только билась грудью о дерево да повторяла беспрерывно, точно успокаиваясь, все тише и тише:

- Васенька!! Васенька! Васенька…

Сергей подошел к дому Войтюков и остановился около дерева. Во всех окнах ярко горел свет, однако в комнатах никого не было видно.

«Уснули, наверно», - подумал Сергей. Он облегченно вздохнул и присел на скамейку, стоявшую у ограды.

Было далеко за полночь. В небе стояла полная луна. Звезды, разбежавшиеся от нее, стыли у самого горизонта, устало моргая друг другу. Дул легкий прохладный ветер. Он все рассказывал и рассказывал какую-то печальную историю дереву, которое то сердито, то ласково шумел в ответ молодой листвой.

Сергей расстегнул ворот кителя, ослабил ремень, на котором висел пистолет, и прижался к ограде, пытаясь понять, о чем рассказывал ветер дереву.

Чуть скрипнув, открылась калитка, и из нее вышла Катя, Она подошла к нему, заглянула в лицо.

- Как там?

- Сидят.

- Может, нужна какая-нибудь помощь? Ты говори, я сделаю все, что нужно…

Он вдруг осекся, услышав, как кто-то зачастил над ухом: «Опоздал! Опоздал! Опоздал!». Она испугалась, схватила его за руку, стала искать пульс.

- Что с тобой, Сережа?

- Ничего, - попытался улыбнуться он.

- Тебе отдохнуть надо. Ты совсем извелся: сколько уже не спишь… Сегодня чтобы ни о чем не думал. Хорошо?

- Постараюсь. Ты не уходи от них.

- Угу.

- Может, и мне побыть с ними?

- Нет. - Она снова схватила Сергея за руку, увидев, как от боли исказилось его лицо. - Ты неправильно меня понял. Они не обижаются на тебя. Нисколько.

- Ладно, я пойду, - заморгал он повлажневшими глазами.

- Домой?

- Домой.

- Я провожу тебя.

- Не надо, - попросил Сергей. - Иди к ним… Иди! - Он быстро повернулся и зашагал через улицу, застегивая на ходу ворот кителя.

Вскоре ему встретился Лазиз. На нем были темно синий костюм, черная рубашка и белый галстук с черными полосками. Он виновато глядел на друга, словно обидел его.

- Гуляешь? - поинтересовался Сергей.

- Не спится что-то, - почесал Лазиз затылок.

- Поезжай к Шазие.

- Сейчас?!

- Зачем же время зря тратить!

- Не понимаю, как ты можешь шутить?

- Ладно, Лазиз, иди домой, - затянул Сергей потуже галстук у друга. - Обо мне больше не беспокойся. Я йн наделаю глупостей.

- Чудак, честное слово, - бодро усмехнулся Лазиз. - Ты думаешь, что я специально встретился с тобой? Была нужда… У меня своих дел по горло.

- Ну вот и давай, действуй, если так, - не дал договорить ему Сергей.

Лазиз долго еще незаметно следовал за ним, пока не убедился, что он шел домой. Однако Сергей словно почувствовал, что Лазиз больше не следит, у самого дома свернул на другую улицу и зашагал обратно, доставая на ходу портсигар и спички. Когда улица кончилась он закурил и, оглядываясь, пошел к высокой кладбищенской стене.

Далекий неумолчный шум города будто сразу провалился, и тишина сковала все, что оказалось за кладбищем. Сергею до того захотелось еще раз побывать на могиле Василия, что он невольно шагнул куда-то в темноту.

На могиле Войтюка кто-то сидел. Сергей притаился у ближайшего дерева, не зная, что делать - возвратиться или подойти. Луна осветила лицо сидевшего. Сергей вздрогнул, узнав в нем Мороза, и направился к нему.

- Ты что здесь делаешь? - не найдя других слов, спросил он Жана. Тот не оглянулся, не изменил позы, лишь еще сильнее сгорбился, будто слова Сергея непосильной ношей легли на его плечи, и ответил уставшим голосом:

- Так…

Что ему можно было сказать? Сергей пришел сюда тоже «так». Никто его не приглашал. Не думал он кого-нибудь встретить в это время.

- Скоро утро.

- Да, - бессознательно отозвался Мороз.

Он тяжело встал и пошел к аллее, ведущей к выходу.

Сергей, задержавшись на секунду у могилы, медленно направился в противоположную сторону.

- Руки вверх! Вы арестованы!

- Кому это нужно?

- Сивков, обыщи его!

Человек, сказавший это своему спутнику, не опускал пистолета, направленного на Мороза.

Жан не сопротивлялся. Он автоматически выполнял все, что приказывали люди в штатском, даже не попытавшись узнать, как они очутились в его комнате, за что арестовывали его. Казалось, он уже давно ждал этого момента и был даже рад, что все произошло именно сегодня.

- Ничего нет, - обыскав Мороза, доложил тот, кого человек с пистолетом назвал Сивковым. - Разрешите приступить к обыску комнаты?

- Действуй!

- Слушаюсь!

Морозу разрешили опустить руки.

Подполковник резко вскинул голову и, выждав секунду, продолжал уверенным голосом:

- В том, что погиб лучший дружинник города Василий Войтюк, виноват, в первую очередь, участковый уполномоченный Голиков! Он не смог по-настоящему организовать на участке работу. Больше того, зная, что Депринцев может совершить преступление, из-за личных соображений заигрывал с ним, прощал ему ежедневные пьянки, не пытался поставить его на правильный путь. Это неоспоримо: Голикову выгодно было избавиться от бывшего мужа Мезенцевой, которой он закрутил голову.

Лазиз возмущенно крикнул через головы сотрудников:

- Это ложь! Фальсификация!

- Товарищ Шаикрамов, вам еще не давали слова, - оборвал его подполковник.