Николай Леонов - Ринг. Нокаут. Операция «Викинг»

Лемке улыбнулся и вновь вздохнул.

— У меня приказ. Ты недооцениваешь ситуацию, Римас. Через несколько дней мы улетаем.

Римас покосился на Лемке и пожал плечами.

Участники митинга притащили из кафе стол, Карл забрался на него и поднял руки.

Петер и Тони стояли среди приехавших неонацистских молодчиков, которые, растянувшись в цепочку, окружали собравшихся.

Среди бывших узников Маутхаузена находился и подручный Лемке — Вилли. В такой же, как окружающие, полосатой одежде он выделялся лишь своей неподвижностью и тем, что смотрел не на Карла Петцке, а назад, на темные фигуры молодчиков.

— Друзья, — громко сказал Карл. — Поздравляю вас с праздником. Двадцать пять лет назад советские солдаты открыли ворота Маутхаузена, и мы…

— Заткнулся бы ты, приятель! — крикнул Вольф и вышел вперед. — Русские коммунисты, видно, платят тебе неплохо, если ты помнишь, что было четверть века назад. — Вольф рассмеялся и пошел к импровизированной трибуне. — Дайте мне сказать пару слов.

Окружавшие митинг молодчики двинулись за ним; подхваченные общим движением, шли и Петер с Тони.

Митингующие протестующе зашумели, но никто не останавливал Вольфа; тогда на его пути встал Вилли и крикнул:

— Фашистский ублюдок! — Он ударил Вольфа в висок, и парень, повернувшись вокруг своей оси, рухнул на землю.

— Прекратить! — крикнул Карл. — Кто поднял руку на человека? Позор! Друзья, не для кулачной расправы и террора мы собираемся каждый год.

Из разбитого виска и из угла рта Вольфа текла кровь. Он был мертв, и люди, склонившиеся над ним, поняли это сразу.

— Убили!

— Убийцы!

Все заговорили и закричали, молодчики смешались с участниками митинга. Карл спрыгнул со стола и пытался пробиться к телу, но Сажин оглянулся и строго сказал:

— Не лезь, Карл. Надо срочно звонить в полицию.

— Провокация?

— Видимо…

Раздались крики:

— Кто убил парня?

— Да они все на одно лицо — полосатые! Бей их!

В воздух взметнулись кастеты и кулаки. Но тут взвыли сирены полицейских машин. Сбавив скорость, но не останавливаясь, машины двигались прямо на толпу, и люди шарахались и уступали дорогу.

Карл, собрав вокруг себя друзей, быстро говорил:

— Кто ударил первый? Необходимо быстро найти.

— Это не наш.

— Провокатор.

Тони, который держал Шурика за руки и пытался ему объяснить, что не виноват, услышал Карла и что-то сказал Зигмунду. Латыш взлохматил Шурику волосы и перевел:

— Тони не виноват, он просит тебя идти с ним.

Тони тянул Шурика из толпы, парень сначала упирался, но, глядя в лицо австрийца, поверил и побежал за приятелем. Они обогнули кафе и увидели Вилли и неизвестного мужчину. Вилли расстегивал арестантскую куртку, а мужчина держал штатский костюм.

— Господин Петцке, — говорил офицер полиции осуждающе, — мы с вами знакомы скоро двадцать лет. И не было случая, чтобы на вашем митинге…

— Господин капитан, — перебил Карл, — я же вам объясняю, что убийство совершил не наш.

— Но на нем была одежда Маутхаузена.

Зигмунд и Роберт стояли в стороне.

— Руки целы? — спросил Сажин, оглянулся и с тревогой сказал: — А где наш герой?

Зигмунд разматывал ладони и, бросив лоскутья на землю, сказал:

— Я всегда говорил: полотняные рубашки лучше нейлоновых.

— Где Шурик? — Сажин повысил голос.

— Здесь! Я на месте, Михаил Петрович! — отозвался Шурик.

Шурик и Тони волоком тащили Вилли.

— Еще один труп? — спросил полицейский.

— Живой, — ответил Тони. — Второй там. — Он махнул рукой в сторону парка.

Шурик подошел к Сажину. Тренер взял его за подбородок, посмотрел в глаза и толкнул к Зигмунду и Роберту.

— Держать и не выпускать.

— Держать, — объяснил Шурику Роберт, обнял и прижал к груди.

Вилли встал на колени, потряс головой и, покачиваясь, поднялся. Полицейский подхватил его.

— Он! Этот! Он не наш! — заговорили вокруг.

— Господа! Мы разберемся, господа. Прошу всех, кто видел происшедшее, приехать в участок.

— Стойте! — Карл подошел к уже пришедшему в себя Вилли. — Господин капитан. — Он засучил левый рукав и показал на руке черные цифры. — Номер. Фашисты — народ аккуратный и нас пронумеровали. — Карл взял безвольную руку Вилли, показал ее полицейскому. — У любого из нас на этом месте номер, господин капитан. А у этого — только на куртке. Шкуру жечь побоялся.

Спортивный зал выглядел как обычно. Звенели снаряды, в зеркалах двоились изображения боксеров. Сажин вел совместную тренировку один. Он подошел к Тони, который боксировал с тенью, постоял, посмотрел, молча нагнул голову мальчика и поднял ему левое плечо.

Зигмунд работал на мешке.

Шурик — на пневматической груше.

Роберт стоял на весах и с ужасом в глазах медленно двигал разновеску. Язычок весов колебался и не хотел занять положенное место, а Роберт не хотел двигать разновеску дальше. Каждый стоял на своем. Сажин остановился рядом, сдвинул чуть-чуть разновеску.

Дверь спортзала приоткрылась, и буфетчик поманил Сажина.

— Вас спрашивают из посольства. Еще просят вашего легковеса.

Сажин оглядел зал и позвал:

— Шурик, спустись за мной.

На первом этаже у буфета был телефон, трубка лежала рядом. Сажин подошел, взял трубку и прижал ее плечом.

— Слушает Сажин.

— Здравствуйте, Михаил Петрович, и не задавайте лишних вопросов. Когда кончите говорить со мной, прежде чем передать трубку Шурику, скажите любую фразу, чтобы было понятно, что вы говорили с посольством. Поняли?

— Более-менее.

— В сорок пятом году в Маутхаузене вас допрашивали? Верно?

— Да.

— Во время допроса приехал майор в форме СД?

— Да.

— Его портрет вы найдете в газетах. Фамилия — Фишбах. Он был секретным порученцем Гиммлера. Все остальное понятно?

— Да, — Сажин обнял за плечи подошедшего Шурика.

— Вы единственный, кто может его опознать.

— Спасибо. К сожалению, Николай Николаевич, я не могу сейчас заехать в посольство. Нельзя ли с вами встретиться вечером?

— Договорились?

Шурик спал, положив ладонь под щеку, сложив губы бантиком и насупив белесые ниточки бровей. В темноте веснушки погасли, и он казался бледным и очень красивым.

Сажин бесшумно прошелся по номеру, положил на телефон подушку, взял лежащую на столе газету и посмотрел на серьезное интеллигентное лицо Пауля Фишбаха. Приглушенно зазвонил телефон. Сажин быстро снял трубку.

— Да? Сейчас спущусь.

В баре гостиницы рядом с Карлом сидел неизвестный Сажину молодой человек. Карл встал навстречу, пожал руку и, кивнув в сторону юноши, сказал:

— Знакомься, Михаил. Это Рихард. При нем ты можешь говорить свободно. Рихард — мой друг по работе.

Рихард так стиснул руку Сажину, что он сразу вспомнил рукопожатия новичков, пришедших записываться в секцию бокса.