Элмор Леонард - Будь крутым

Раджи позвонил Нику Кару и спросил у Робин, когда та ответила, не в курсе ли она гастрольного расписания Линды Мун на первую неделю ее гастролей. Он так и видел перед собой эту недотрогу Робин, как она сидит за столом, также с телефоном на голове, чтобы не отстать от шефа. Она сказала:

– Они отыграли в «Пляже Родондо». Отыграли в «Предгорье» в Лонг-Бич, в «Ледяном доме» в Палм-Спрингс. Сегодня у них концерт в Сан-Хуан-Капистрано в «Каретнике», завтра в Сан-Диего в «Пузом кверху»… В воскресенье дневной концерт в «Ла Плайя», это возле Дель-Мара, на нудистском пляже.

– Не хочешь съездить туда со мной, посмотреть?

– Знаете, как выглядят те, кто посещает нудистские пляжи? – сказала Робин.

– Скажи, как.

– Как люди, которым там лучше не показываться.

– Чили Палмер тоже поехал на гастроли?

– Мне не сообщили.

– Узнай это для меня у Ника.

После минутной паузы он услышал голос Ника. Тот сказал: «Передай ему, что если он на шаг приблизится к Чили Палмеру, то я уж позабочусь, чтобы он больше на ноги встать не смог». А потом раздался голос Робин:

– Ник велел вам передать, что если вы приблизитесь к Чили Палмеру хоть на шаг, он вам ноги переломает.

– Что бы ему так и сказать!

– Не те книжки читает.

– Понимаешь, – сказал Раджи, – если мне не следует приближаться к Палмеру, значит, он там. Я ясно выразился?

– Да. Иначе Ник должен был сказать: «Нет. Его там нет». Так вы поедете туда?

Раджи покачал головой.

– Я только хотел узнать, в городе он или нет.

Он сообщил преследуемому, что ему передают цветы, а тот велел оставить их у портье. Это было вчера. Палмер мог обратить внимание на то, что никаких цветов он так и не получил. Но это не важно. Сейчас мысли Раджи были заняты тем, как бы опять использовать придумку с цветами, но уже не для выяснения номера, а чтобы проникнуть в этот номер и осмотреть его.

Он позвонил мисс Сайгон и велел азиаточке быть наготове – он за ней заедет.

Все вышло как надо: по пути они заехали в цветочный магазин, где выбрали пятидесятидолларовый букет для доставки мистеру Чили Пал-меру, кинопродюсеру, остановившемуся сейчас во «Временах года». Продавщице Раджи сказал следующее: «Цветы необходимо доставить до пяти часов, времени, когда мистер Палмер возвращается со студии. Ясно? Так, чтобы он вошел в номер и увидел букет». Раджи пояснил цветочнице, что время доставки крайне важно, так как задуман розыгрыш. Он дал ей десять долларов для рассыльного и записку для служащих отеля: «Важное условие – поставить в номер до пяти часов». Он спросил продавщицу, сможет ли она проконтролировать, чтобы все было сделано как надо. «Почему же нет? – ответила она. – Но лучше поторопиться, потому что уже почти четыре часа».

В четыре тридцать Раджи подвез мисс Сайгон к дверям отеля, так проинструктировав ее: «Постой в вестибюле и поглядывай на часы. Там будет полно охранников, их сразу видно. Но ты не обращай внимания. К тебе они цепляться не будут – выглядишь ты очень прилично, на проститутку не похожа, и всякое такое».

Это было правдой. В белом, не слишком коротком платье, обеими руками вцепившаяся в сумочку, мисс Сайгон походила на только-только приехавшую из захолустья провинциалку. Единственное, что от нее требовалось, это дождаться рассыльного из цветочного магазина. Тот передаст цветы портье – рассыльному отеля, а мисс Сайгон пройдет за ним наверх, проследив, в какой номер он понесет цветы.

– Зачем вам понадобилось знать номер? – удивилась Мин Лин, на что Раджи посоветовал ей не забивать всякими глупостями ее хорошенькую головку.

В пять часов Раджи припарковался напротив отеля. Вскоре малютка мисс Сайгон вышла из отеля и села к нему в машину.

– Номер тысяча двенадцатый, – сказала она. – И все-таки я не понимаю, как…

Раджи показал ей отмычку – трофей от Джо Лаза.

– С помощью вот этого.

Отмычка бесполезна, если дверь открывается пластиковой карточкой, которую надо сунуть в отверстие, чтобы загорелся зеленый огонек, но в этом отеле двери номеров открывались по старинке ключом, и отмычка в опытных руках действовала безотказно. Надо было лишь покрутить ею, пока не услышишь щелчок, и тогда входи. Открыв дверь и очутившись в двойном номере, Раджи прошел через холл прямо к балконной двери, где на круглом столике стоял пятидесятидолларовый букет.

Первым долгом он заглянул в находившийся возле входных дверей шкаф, окинул взглядом пару темных костюмов, блейзер, с полдюжины нарядных светло-голубых хлопчатобумажных рубашек, совершенно одинаковых; щетка в мешочке, галстуки на крючке на внутренней стороне дверцы, ящик открыт, в нем ничего, рожок для обуви с длинной кожаной ручкой Раджи сунул себе во внутренний карман пиджака.

Ни зубной щетки, ни бритвы, ни лосьона после бритья – ничего из личных вещиц в ванной. Раджи прихватил флакончики шампуня, кондиционера и лосьона для тела, взял игольник, бархотку для обуви и шапочку для душа и тоже рассовал все это по карманам.

В гостиной на большом телевизоре – ваза с отборными фруктами. Раджи съел несколько виноградин, прошел в спальню и выдвинул один за другим несколько ящиков комода. Запас белья был весьма скудным – трусы разных расцветок, темные носки, пара-другая маек, носовые платки. Запрятанных под белье купюр он не обнаружил. Мини-бар оказался заперт.

Вновь очутившись в гостиной, он раздвинул газовые занавески, распахнул балконную дверь и, выйдя, облокотился о решетку. С высоты десятого этажа он разглядывал аккуратно подстриженные газоны и дорожки. Классное место для путешественников или для тех, кто боится ночевать дома. Войдя опять вовнутрь, он прикрыл и запер балконную дверь и прошел к письменному столу.

Глядите-ка: на столе ключ от номера. И на телефоне огонек оставленного сообщения. Раджи нажал кнопку, и приятный голос белой женщины произнес, что есть два непрослушанных сообщения. Голос назвал номер, по которому их можно проиграть. Раджи набрал номер, и тот же голос сказал: «Сообщение первое, 10.20 утра», после чего его сменил другой женский голос: «Привет. Это Элейн. Надеюсь, ты нашел кофе и записку. Я забыла предупредить тебя вчера вечером, что рано утром у меня деловое совещание, а будить тебя я не хотела. Теперь выяснилось, что мне надо слетать в Ванкувер. Подробности сообщу».

Приятный женский голос сказал, что это конец сообщения. Можно набрать номер и вновь проиграть его, набрать номер, чтобы сохранить сообщение, или другой – стереть его. Раджи сообщение стер. Приятный женский голос сказал, что на номере записано и другое сообщение, оставленное в 2.35 пополудни. И опять голос Элейн: «Чил? Я лечу в Ванкувер, говорю с борта самолета. Не хочется увольнять режиссера, но выбора нет. По крайней мере не лопну от злости, думая, какой беспробудный кретин этот Александр Монет. У актеров терпение на исходе, газеты нагоняют тоску, так что… Где ты, ушел перекусить? Я хотела дозвониться до твоего ухода. Пыталась связаться с Элиотом Вильгельмом, но все не могу его застать, а автоответчика у него нет. Может быть, ты позвонишь ему? Сделай это, пожалуйста, пока он не устроил погром у меня в кабинете. Скажи, что мы назначаем пробу на ближайший вторник. Наверняка ему будет приятнее услышать это от тебя. Вернусь завтра или в воскресенье. И новую пачку сигарет привезу. До скорого, дружок!»