Владимир Колычев - Под воровскими звездами

– И не будем, – кивнул Егор.

– Не знаю почему, но я тебе верю… – Она повела плечом, будто хотела протянуть к нему руку, и вдруг задумчиво проговорила: – Ченцов, он не вор, не бандит… А сволочь!

– Сволочь, – согласился Егор.

– Что ты с ним сделал? – встрепенулась Марина. – Убил его?

– Нет, – покачал он головой, – хотя мог бы.

– Почему, я же не твоя женщина?

– Ты моя соседка, и я очень уважаю твоих родителей, – сухо проговорил Егор.

– А меня?

– И тебя уважаю.

– Только и всего? – Ее голос задрожал от обиды.

– А этого мало?

– Нет, не мало…

– Может, тебе уже пора? – чувствуя ее настроение, спросил он.

– Пора?.. Да, пора, – подавленно кивнула Марина.

Она не хотела уходить, но и унижаться не в ее характере, поэтому тяжело поднималась, а в глазах упруго колыхнулась грусть. А Егор взял ее под локоть, чтобы подвести к двери.

И дверь он ей открыл, и через порог она переступила, но на этом движение застопорилось. Марина резко подалась назад, разворачиваясь к нему, ее руки обвили его шею, их губы встретились. От нее пахло желанной женщиной, и это кружило голову, сшибало с ног. Запах вымытых волос, чистой нежной кожи, легкий аромат духов – все это приятно, хорошо, но так малозначительно. Аромат любимой женщины опьянял, но голову Егор не потерял. И не набросился на Марину, как голодный зверь, – Марина нежная, хрупкая, с ней нужно тихонько, деликатно, а ему терпения хватит.

Он подхватил ее на руки, отнес в спальню, уложил на кровать и лег рядом, проводя рукой по ее телу.

– Я тебя люблю, – вдруг прошептала она.

Егор внутренне напрягся. Не любила она его и не могла полюбить так быстро. Значит, на нее нахлынули воспоминания, с ними она сейчас и говорит. К Саше, наверное, обращается… Или к Ченцову?

Какое-то время она лежала в ожидании, затем открыла глаза и, с блаженной улыбкой глядя на него, повторила:

– Я тебя люблю.

Когда она наконец пришла в себя, провела пальцами по звезде на ключицах и тихо спросила:

– Что это?

– Звезда законного вора.

– А это? – Ее пальцы скользнули по эполету на плече.

– А это не обязательно, – поморщился Егор.

– Что не обязательно?

– Не надо было раскрашивать себя.

– Сейчас это модно.

– Тебе нравится такая мода?

– Тебе идет.

– Ну, если тебя не отпугивает… – И Егор еще крепче прижал ее к себе.

Он действительно любил Марину и никогда ее не обидит, а если надо будет, то и защитит. С ним она как за каменной стеной, и еще он не посмеется над ее слезами, как некоторые.

– Как вовремя ты появился! Этот скот сделал бы меня наркоманкой! – Из ее глаз в вдруг хлынули слезы.

– Жизнь – жестокая штука.

– Я не хочу, чтобы так было.

– Я сделаю для этого все.

– А если тебя снова посадят? – вырвалось у нее.

– Ты будешь меня ждать, – спокойно, как о чем-то давно решенном, сказал он.

Марина кивнула. Да, она будет его ждать. И даже хорошо, что Егор не спрашивает у нее ответа. Ждать так ждать… Да, но ведь он мог бы завязать со своим преступным прошлым.

– А может, тебе не надо преступать закон? – осторожно, если не сказать робко, спросила она.

– Я не преступаю, – покачал он головой. – Я хожу по самому краю.

– А если оступишься?

– Оступиться может любой.

– Но у тебя больше вероятности.

– Обещаю, я буду вести себя очень осторожно.

– А с Ченцовым что будет?

– Я же сказал, – поморщился Егор, – убивать его не буду, но наказать – накажу.

– Если ты думаешь, что я питаю к нему какие-то чувства… Только злость и ненависть… И он должен поплатиться… Но я не прощу себе, если с тобой из-за него вдруг что-то случится…

– Он тебя обидел, он должен быть наказан, – твердо повторил Егор.

Марина мотнула головой. Да, она все понимала, но у нее предчувствие. Достанется Егору, если он не оставит Ченцова в покое. К тому же ничего страшного не произошло. Да, был секс под кайфом, да, он колол ей наркотики, но ведь она так и не попала в зависимость от него. Марина должна убедить в этом Егора, иначе случится катастрофа.

Длинные волосы струятся по плечам, длинные, густо накрашенные ресницы трепетно подрагивают, сочные губы приоткрыты, словно в ожидании поцелуя. Грудь небольшая, но такая сексуальная, кожа нежная, гладкая, длинные стройные ноги напрочь лишены растительности. Из зеркала на Ченцова смотрела женщина, в которой он видел самого себя. Женщина из него вышла красивая…

И тут Ченцов проснулся.

Он лежал на кровати, которую занесли в подвальное помещение специально для него. Лежал в темном отсеке, за закрытой дверью, где-то в трубах текла вода, за маленьким слуховым окошком тоскливо брехала собака. Ночь на дворе, спал он, вот и приснилось. Возможно, это вещий сон. Ведь из него выбили подпись под согласие на смену пола. Говорят, скоро будет операция… Может, обойдется, может, нет, но пока все в порядке… Или нет?.. Ченцов дернулся, провел рукой по волосам. Обычные волосы, короткие. И ресницы не накрашены. И грудь волосатая, без всяких выпуклостей. Нормально все…

Вдруг в подвале появились какие-то люди в форме. А форма милицейская. Фуражки, погоны… Сюр какой-то! В реальности такого просто быть не могло. Неужели из одного сна он сразу же провалился в другой?

– Мужик какой-то… – ткнул в него один из них дубинкой и спросил: – Ты кто такой?

– А вы? – стал подниматься Ченцов.

– Мы? Да мы-то из милиции… Человека здесь убили… А ты что здесь делаешь?

– Ну, спал я.

– Спал? Дверь закрыта, а ты спал?

– Ну, выпил я на днях сильно, «белка» напала, меня сюда спихнули, чтобы я не буянил.

– Проспался?

– Ну да… А убили кого?

– Зарезали… Давай, выходим!

Ченцов поднялся по лестнице в незнакомый дом, его провели в комнату, где на полу лежал покойник. Дырка во лбу, лужа крови под головой.

– Кто такой? – кивком головы показав на труп, спросил офицер с погонами капитана.

– Не знаю.

На самом деле Ченцов знал покойника. Этот парень бил его, выбивая согласие на операцию. И еду ему в подвал приносил. Но говорить он об этом не станет. Может, и произошли какие-то разборки между воровскими, но Егорыча и его людей ментам сдавать нельзя. За такие дела не отрезают, а убивают… Нет, лучше держать язык за зубами.

– А кто убить его мог?

– Без понятия.

– Ты какой-то не такой, – окинув его вглядом, покачал головой капитан. – Лицо в синяках… Грязный…

– Говорю же, «белка» напала.

– А пил с кем?

– Ну, с пацанами… Этого с нами не было, – показал глазами на труп Ченцов.

– А кто был?

– Не помню. Память отшибло.

– Может, освежим память? – Губастый старшина угрожающе шлепнул себя по руке резиновой палкой.

– Не знаю я.

– Может, кто-то обижал тебя? Может, претензии к кому-то имеешь?