Владимир Колычев - Под воровскими звездами

– Уезжаешь? – тоскливо спросила Ника.

Он угрюмо кивнул.

– А как же я? Так нечестно!

– Нечестно у тебя с Эдиком было.

– Когда это было!

– Но ведь было.

– Ты не должен уезжать! Ты без меня пропадешь! – Ника смотрела на него, как будто собиралась вцепиться ему в руку, как это было вчера.

Тогда она действительно спасла ему жизнь. А сейчас? Может, если он останется здесь, ничего и не случится из того, что может произойти. Мало ли, вдруг на пути к дому его поджидает киллер. Его тайный враг вчера своего не добился, возможно, на сегодня назначена повторная попытка.

Врагов у него много. В том же Возвышенске столько могущественных данников, которые не хотят платить. А ветер наверняка оттуда вчера задул. Кто-то узнал про его визит в Москву и направил по его следу «похоронную команду». За ним следили, поэтому и узнали, в какой изолятор его направили. Узнали, приняли меры, и если бы не Ника… Спасибо ей, конечно, но пора и честь знать.

Он затушил сигарету, отхлебнул из чашечки, поднялся со стула, и в этот момент зазвонил телефон. На дисплее высветилось: «Валентина Петровна». Теща была редким зверем в длинном списке входящих звонков.

Егор еще не успел поздороваться, как она выпалила в упор:

– Марина пропала!

– А если Марина со мной, в Москве? – спросил Егор, чтобы хоть как-то успокоить женщину. Когда Валентина Петровна в запале, разговариваться с ней очень сложно.

– В Москве?! – на мгновение задумалась она. И тут же выплеснула: – С тобой?! После того как ты ее подло обманул?

– Я?! Подло обманул?! – опешил Егор.

– Здесь так и написано: «Егор, ты меня жестоко обманул, и я не могу тебе этого простить…»

– Где написано?

– Марина записку оставила, пишет, что уезжает. Не может тебя простить, и уезжает.

– Куда? – холодея от дурного предчувствия, осевшим голосом спросил Егор.

– Не написано… И с кем уехала, не говорит… А она с кем-то уехала, так и знай! – В голосе Валентины Петровны сквозь материнскую тревогу прорезались торжествующие нотки. Так Егору и надо, если Марина сбежала от него с кем-то.

– Я ее никогда не обманывал! И сбежать она не могла! Здесь что-то не так! Это какая-то подстава!

Валентина Петровна заговорила в ответ, но Егор, поглощенный своими мыслями, отключил телефон, он не нуждался в ее комментариях.

– С Мариной что-то случилось? – вопросительно-выжидающе глядя на него, спросила Ника.

С Мариной действительно могла случиться беда. Бывает, что человек пишет предсмертную записку под дулом пистолета, и с ней могло произойти то же самое. Только не убили ее, а похитили. Но кто? Уж не тот ли человек, который вчера пытался его убить?..

Проселок тянулся вдоль пологого берега широкой, глубоководной реки. Берег пошел на подъем, а дорога ушла в сторону, река исчезла из вида, вместо широкой, поблескивающей на солнце ленты потянулись высокие сосны. Но возвышенность заканчивалась, и, обогнув ее, дорога снова заструилась вдоль реки. Машина свернула к соснам, подъехала к одинокому бревенчатому дому на косогоре.

– Приехали!

Саша вышел из машины, подошел к забору из штакетника, потрогал его, будто проверяя на прочность. Забор оказался прочным, даже не пошатнулся, когда он перелезал через него. Саша уже бывал здесь, поэтому не метался по двору в поисках ключей, достал из отдушины в фундаменте, открыл ворота, подогнал машину к дому. Вышел из нее, открыл левую переднюю дверцу и с улыбкой всемогущего волшебника подал Марине руку:

– Прошу!

– Чей это дом? – Марина с удивлением рассматривала избу.

Старый дом, но стоит ровно, крыша из железной дранки, кирпичная труба побелена. Бревна обшиты доской, покраска еще свежая. Резные наличники на окнах… Ключ от дома находился в тайнике, значит, здесь никто сейчас не жил, но тогда почему ставни распахнуты? Возможно, Саша был здесь совсем недавно. И где лежали ключи, он знал.

– Теперь наш.

– Откуда он взялся?

– По щучьему веленью, по моему хотенью! Стоп! А то печка сейчас уйдет, – засмеялся Саша. – Догоняй потом!

– Шутишь?

– Шучу… Купил я этот дом. Стащил у тестя денег и купил. Чтобы тебя похитить… Я же знал, что ты со мной поедешь!

Дом стоял на отшибе деревни, через которую они недавно проехали. Хороший дом, в чудесном месте – с прекрасным видом на излучину реки в темно-зеленой кайме хвойного леса. Марина готова была прожить здесь с Сашей всю жизнь… Но что, если он ее обманывает? Он собирался увезти ее на край земли, сам не зная куда. Оказывается, дом есть. И ехали они всего одну ночь – какой уж тут край света?

– А я не поехала, – с подозрением глядя на него, покачала головой Марина.

– Как не поехала? А почему ты здесь?

– Поехала. После того как ты мне на Егора глаза открыл… А может, не было никакого сговора? Может, не обманывал меня Егор?

– Егор тебя обманул. И сговор был. И дядю я чуть не убил, – с обидой посмотрел на нее Саша.

– Почему про этот дом я только сейчас узнала?

– А если бы нас поймали, если бы ты рассказала про этот дом, где нам потом прятаться?

– А нас бы отпустили?

– Нет, мы бы сбежали!

– Как?

– Слушай, ты на экономиста училась или на юриста? – снова заулыбался он. – Я как будто к следователю попал. Мы с тобой сбежали от твоего тирана, мы любим друг друга, у нас есть шалаш…

– Егор не был тираном! – упрямо мотнула головой Марина.

– Ну, хорошо, он не был тираном, но мы же любим друг друга. Или нет?

– Я люблю, – кивнула она.

– И я тебя люблю. Так что все будет хорошо.

Саша подошел к сараю, потрогал ржавую перекладину поперек ворот, вставил ключ в скважину амбарного замка. Сарай стоял без фундамента, от времени его слегка перекосило, поэтому ему пришлось слегка поднатужиться, чтобы открыть ворота. В сарае пахло сухим сеном, хотя его там почти не было, так, жалкие остатки. Из маленьких окошек вдоль стены, обращенной к дому, струился свет, высвечивая плавающую в воздухе пыль. Вдоль глухой стены тянутся верстак, инструменты над ними – пилы, топоры, молотки, мотки проволоки… В дальнем углу на стене висели колеса от телеги, хомут. Может, и подкова здесь где-то валялась, надо бы найти, повесить ее над входной дверью. Марина очень хотела верить в свое счастье.

Много хлама в сарае, все сдвинуто к стенам, Саше даже ничего не пришлось убирать, чтобы загнать свою «Ауди». Машина далеко не новая, побитая дорожными камушками и потертая временем. От непогоды ее прятать смысла нет: хуже, чем есть, уже не будет, но, видимо, Саша скрывал ее от посторонних глаз. Все правильно, если его ищет Ченцов, нужно заботиться о своей безопасности. Еще и Егор мог подключиться.

Сначала Саша поставил машину, только затем открыл багажник, достал оттуда вещи, понес их к дому.

Обстановка в доме обычная, деревенская, очень похожая на ту, в которой Марина жила у бабушки. Русская печь, плита на баллонном газу, два буфета – один маленький, крашеный, другой, побольше, лакированный, – с праздничной посудой. Круглый стол под кружевной скатертью, колченогие стулья, трельяж, диван, железные кровати с высокими перинами и стопками подушек. Стены оклеены обоями, над диваном висит ковер. А самая большая кровать стояла в супружеской спальне, где на стене висела свадебная фотография – молодой еще мужчина в военной форме и с орденами, круглолицая, с грустной улыбкой невеста под фатой. Сколько лет здесь жили эти люди, сколько длилось их счастье? Все это Марина хотела знать. Ей самой нужно было счастье, а иначе и жить незачем.