Владимир Мильчаков - Таких щадить нельзя

Требовательный гудок легковой машины около ворот дома прервал речь Юлдашева. Секретарь райкома выглянул в открытое окно.

— Кажется, из республиканского аппарата приехали, помогут разобраться, — с удовлетворением сказал он.

— А вы разве вызывали? — скрывая под безразличным тоном свое неудовольствие, спросил Гулямов.

— Нет, не вызывал. Я просто звонил в Цека, — ответил Юлдашев, выходя навстречу приехавшим.

Алексей Кретов, познакомившись с Юлдашевым, первым долгом попросил провести его и приехавшего с ним эксперта в комнату, в которой произошло убийство. Не заходя на половину хозяев, они прямо, через отдельные маленькие сенцы, прошли в горницу.

Тело Лобова уже лежало на застланной чистой простыней кровати, усыпанной цветами. У самого изголовья, наклонившись над лицом покойного, сидел седовласый худощавый старик-узбек.

— Кто это? — шепотом спросил Алексей у Юлдашева.

— Абдукадыр Мерген, — так же шепотом ответил секретарь райкома, — старый друг Александра Даниловича. Проводником у него был, когда с басмачами дрались.

Скорбь старика была так по-человечески горька, что Алексей, а за ним и Юлдашев с экспертом остановились на пороге. Вдруг Алексей услышал, что старик негромко говорит по-узбекски. Он прислушался.

— …сабли грязных собак басмачей не могли убить тебя, Искандер, — говорил старый Абдукадыр, вытирая катившиеся по щекам слезы. — Немецкие басмачи-фашисты бежали перед тобой и твоими друзьями, мой Искандер. Как же сейчас ты недосмотрел? Почему позволил какому-то змеенышу подползти и ужалить тебя? Ой-бой, мой Искандер! Моя старая грудь разрывается от горя. Разве можно старику наносить такую боль, Искандер? Ямного старше тебя, мой Искандер, и скоро закрою навеки свои глаза, как это сделал ты сегодня ночью. Но прежде чем это случится, Искандер, я найду тех, кто нанес тебе предательский удар. Это сделал не тот молодой джигит, который женился на дочери нашего друга Сеньки. Сейчас на него упала грязная тень, но ты не верь этому, Искандер. Я разыщу следы твоих убийц, клянусь тебе, Искандер. И если я найду их среди людей, то пусть суд говорит свое слово, а если я встречу их в горах, тогда пусть говорит моя старая винтовка. Ты знаешь, я никогда не даю промаха и обещаю тебе, Искандер…

В сенях послышался топот тяжелых сапог — это спешил к начальству Гулямов. Абдукадыр оглянулся на шум и, увидев Юлдашева, встал. Он еще раз скорбно посмотрел на побелевшее лицо Лобова и медленно пошел из комнаты. Алексей посторонился, чтобы дать дорогу старику.

Проходя мимо секретаря райкома, Абдукадыр остановился и сказал по-узбекски:

— Какое горе свалилось на нас, друзей Искандера! Какое горе…

— Мы все горюем, отец. Александр Данилович был другом каждого честного человека.

— Искать надо, кто убил Искандера. Это сделал чужой нам человек. В «Счастливом» нет таких, в колхозе Кирова нет таких, во всем районе нет таких. Это к нам приходил чужой человек. Искать надо!

— Найдем, отец, — по-узбекски ответил старику Алексей. — От нас они никуда не уйдут. Найдем.

— На подозрении уже есть один, — вставил свое слово Гулямов.

Старик не ответил на слова начальника раймилиции. Пристально, оценивающим взглядом посмотрел он на Кретова.

— Ищи. Мы тоже искать будем, — по-русски ответил он и, скорбно улыбнувшись, добавил:

— Если народ ищет, куда враг спрятаться может? Найдем.

Эксперт, внимательно осмотрев голову Лобова, уверенно заявил:

— О самоубийстве не может быть и речи. Выстрел произведен с расстояния не ближе пяти метров. Подтверждаю факт убийства.

— Я с самого начала был убежден в этом, — поддержал эксперта Гулямов.

— А где пистолет, лежавший около тела Лобова? — осведомился эксперт.

— Не беспокойтесь, — заверил эксперта Гулямов. — Я сам, производя подъем трупа и осмотр места происшествия, два часа тому назад металлической линейкой передвинул пистолет на бумагу и завернул. Пистолет на боевом взводе, и из него был произведен выстрел. Время выстрела без экспертизы установить мы не могли.

— Установим, — пообещал Алексей, принимая от Гулямова завернутый в бумагу пистолет. Осторожно развернув его, он поставил оружие на предохранитель.

— У входа в палисадник я выставил пост, — докладывал тем временем Гулямов. — Туда еще никто не заходил.

— Благодарю вас. Вы поступили очень правильно, — поблагодарил Кретов начальника милиции.

Оставив эксперта писать предварительное заключение, Алексей занялся осмотром комнаты и садика.

Но еще до этого Юлдашев отвел Кретова в сторону и спросил:

— Вы не возражаете, если мы тело Александра Даниловича оденем и на несколько часов перенесем в колхозный клуб? Народ хочет с ним проститься. Его ведь тут все знают.

— Пожалуйста, — разрешил Кретов. — Санитарная машина приедет не раньше двенадцати. В крайнем случае ее можно будет задержать.

— Еще один вопрос. Вам начальник милиции пока не нужен? Я бы хотел, чтобы он наблюдал за порядком в клубе.

— Не возражаю, — ответил Алексей. — Дело будет вести наш отдел. Услуги товарища Гулямова, вероятно, не потребуются.

Осмотр комнаты показал, что здесь нет ничего, что могло бы навести на след убийц. Проходя в садик, Алексей покачал головой: у калитки, действительно, стоял милиционер, но садик был скрыт он него углом дома, и что в нем делалось, постовой видеть не мог.

Как раз против окна, через которое убийца мог стрелять в Лобова, вишенник разросся особенно густо. Осматривая зеленую стену ветвей, Кретов заметил, что некоторые листочки странно свернулись. Внимательно исследуя заинтересовавшее его место, Алексей увидел на ветках несколько пустых стебельков. «Очень похоже на след выстрела,

— подумал Кретов. — Убийца, видимо, стрелял из гущи вишенника». Выстрелом некоторые листочки были сорваны или повреждены.

Алексей обошел вишенник кругом. Так и есть. Вот оно место, где стоял стрелявший. Густая трава сильно помята, на кустах отдельные веточки надломлены, чтобы не мешали стрельбе. Алексей, не наступая на траву, наклонился и взглянул сквозь вишенник в том месте, где веточки были надломлены. В образовавшемся небольшом просвете было видно только одно окно дома Котовых — то окно, около которого упал Лобов, сраженный пулей преступника. Значит, преступник стрелял отсюда. Интересно, возьмет ли собака след? Но, наклонившись к самой траве, Кретов огорченно присвистнул: на помятых травинках виднелась коричневая пыльца. След был присыпан нюхательным табаком. Огорченный тем, что приходится отказаться от помощи сыскной собаки, Кретов выпрямился и огляделся. Справа садик был почти не огорожен. Стоявший здесь когда-то дувал давно развалился и представлял собой узкий и длинный, довольно крутой пригорок. Только через него мог прийти и уйти преступник.