Николай Леонов - Шакалы. Роман

— Тебе необходимо совместить несовместимое. — Гуров старался не улыбаться. — Надо найти сыщиков, которых ты знаешь лично, мы должны быть гарантированы от утечки информации. Раз ты человека знаешь, значит, он не молодой, битый опер. При этом он должен уметь носить модную одежду, чувствовать себя свободно в дорогом ресторане, ночном казино.

Станислав задумался, перестал хитро улыбаться, даже погрустнел.

— Такое в кино хорошо, с подобными требованиями тебе не я, а старик Хоттабыч требуется. Сорокалетний мент, он мент и есть, и одежонка у него соответствующая, и на морде написано, и объясняется он только на двух языках, которые всей России понятные.

— С таким заданием можешь справиться только ты, даже я не осилю. Поэтому ты не летишь в Париж, работаешь дома.

— Ну, ты себя не топчи, захотел бы, так людей набрал.

— Возможно, но хуже тебя. Во мне хорошей простоты не хватает, гонору много. И люди меня помнят хуже, моя фамилия либо неизвестна, либо стала вроде ругательства. Мол, ты, Гуров, опустись на землю, много воображаешь…

— Действительно, воображаешь, но мы привыкшие. — В глазах Станислава вновь сверкнуло озорство. — Нескладно получается, начальник. Парней нужных я разыщу, носом асфальт подыму, но достану. А дальше? Ты будешь свои мысли думать, я у парней буду вроде за старшего. Только они станут омаров в дорогих кабаках трескать и за непомерный труд в долларах получать, а я твоими пельменями давиться и своей благоверной бумажную зарплату приносить? Такое положение по справедливости?

— Ты еще шагу не сделал, а языком…

— Нету меня! Я исчез, испарился! — Крячко схватил свою куртку, но только рванулся к двери, как зазвонил телефон.

Гуров жестом остановил друга и снял трубку.

— Москва? — произнес мелодичный женский голос. — Господина Гурова спрашивает Вена.

— Гуров слушает.

— Здравствуй и не кричи, я же не с Арбата звоню, слышно прекрасно. Еланчук. Ты искал меня?

— Здравствуй, Юрий Петрович, как здоровье, семья?

— Спасибо, Лев Иванович, все нормально. Тебе привет от Пьера.

Юрий Петрович Еланчук некогда работал во внешней разведке, позже судьба всячески его мытарила, сейчас он служил в Интерполе. Прошлой осенью Еланчук со своим шефом Пьером Руссо был в Москве, предупредил российские спецслужбы, что в России может появиться известный своим цинизмом и жестокостью террорист. Гуров его выявил и взял. Ночью, анализируя ситуацию, вспомнил Еланчука, позвонил, оставил ему сообщение.

— Юрий Петрович, предположительно завтра я посылаю в Париж двух своих парней. Они не полицейские, документы — лишь паспорт, знание языка и обычаев — сам понимаешь. Сейчас в Париже отдыхает наша соотечественница, — Гуров назвал фамилию, имя и отель. — Ты распорядись, чтобы до прибытия моих девушку понаблюдали, скорее охраняли, опасаюсь похищения.

— Хорошо. Девушка, случаем, не дочь Юрия Карловича? — спросил Еланчук.

— Случаем, дочь. Моих ребят надо встретить, удобно разместить, снабдить картой города и необходимой техникой…

— Оружие я дать не могу, мы живем не в России.

— Ты тоже хороший человек. Ребят надо одеть, но не по вашей моде, так, чтобы они не светились.

— За мой счет?

— Вчера из Малаховки приехал, а уже скупердяй. Не мандражи, деньги я дам. Сам проводи до самолета, мы здесь встретим. В случае чего, не давай полиции издеваться над мальчиками…

— Хорошо, хорошо, — перебил Еланчук. — Я тебе ночью домой позвоню, скажешь дату вылета и номер рейса.

— Спасибо, и тебе не болеть. — Гуров положил трубку, взглянул на Крячко. — Ты еще здесь?

Станислав ушел, а Гуров начал заниматься самым нелюбимым делом — писать отчеты, рапорта, прочую бумажную мутотень, приводя в относительный порядок свою «бухгалтерию». Он бы наплевал и не мучился, но не хотел подводить Орлова. Если в отсутствие Гурова запросят наверх какую-нибудь папку и обнаружат в ней непорядок, то выговаривать начнут генералу.

Около пяти позвонила Верочка — секретарь Орлова, сказала, что полковника Гурова приглашает к себе замминистра Бардин. Судя по отчужденному голосу девушки, сыщик понял, что в приемной посторонние, которых Верочка не жалует.

— Здравствуй, кури, — сказал Бардин, когда Гуров вошел в кабинет.

— Здравия желаю, спасибо. — Гуров прекрасно понимал, что начальство вызвало его без конкретного дела, узнать, не разругался ли вздорный полковник с магнатом.

Чтобы не ставить человека в ложное положение, не вынуждать врать, выворачиваться, сыщик беспечно сказал:

— Спасибо, Николай Ильич, что вызвали, можно сказать, спасли. Осточертело писать бумаги, да и посоветоваться хотел.

Может, и разгадал генерал нехитрый прием подчиненного, так как был далеко не глуп, но виду не подал, кивнул:

— Слушаю, Лев Иванович, давать советы — самое легкое и безответственное занятие.

— Начнем с того, что опасность дочери Юрия Карловича угрожает вполне реальная. Тут мы подсуетимся, хотя никто в наше время не застрахован. Люди и техника мне не нужны. — Гуров умышленно сделал паузу, давая возможность задать никчемный вопрос.

И Бардин не удержался, спросил:

— Вы вдвоем с полковником Крячко способны решить все возникающие проблемы?

— Мы не волшебники, Николай Ильич, — ответил Гуров. — Я прошу вашего устного согласия привлечь к работе, разумеется втемную, бывших сотрудников милиции, которые сегодня работают в коммерческих структурах.

— Если вы считаете нужным. — Бардин смотрел несколько недоуменно. — А почему вы хотите пригласить бывших, не хотите использовать действующих?

Гуров лишний раз убедился, что генерал, хоть и работает в милиции больше года, службы и отношений среди ментов не понимает.

— Одно дело взять людей с «земли» на день-другой… — Гуров замялся, подыскивая более мягкие выражения. — Откомандирование оперативников надолго обязательно вызовет разговоры. Люди знают друг друга, общаются, с этим ничего не поделаешь. Мы надергаем из разных структур по человечку, никто друг с другом не связан. Нет человека, где-то занят, и бог с ним.

— И долго вы собираетесь данным делом заниматься?

Гуров не отвечал, смотрел на замминистра тяжело, с сожалением. Когда молчание стало неприличным, ответил:

— Смотря какой хотим получить результат.

— Лев Иванович, вы постоянно в беседе со мной недоговариваете. Естественно, в вашей профессии я многого не знаю, но, думаю, мне можно объяснить. — Чувствовалось, что Бардин с трудом сдерживает раздражение.

— Министр нефтяной промышленности не знает, как бурить скважину. Так он подобными вопросами и не интересуется.

— Но он вправе спросить, когда ожидается нефть, — парировал Бардин.

— Спросить можно о чем угодно, трудно ответить. Мы должны обезопасить человека. Но не знаем, реальна угроза или нет. Мы способны задержать исполнителя, но не знаем, сколько исполнителей существует. Язву можно смазать антибиотиком и перевязать, но, чтобы ее вылечить, необходимо выяснить причину ее появления. Допустим, мы выясним и причину. Но нет гарантий, что, уяснив, почему появилась язва, вы, Николай Ильич, не устранитесь и не скажете: бросьте этого больного, занимайтесь другими делами.