Владимир Колычев - Воровской ход

– Мы его самого к шконке пришьем, – сказал атлет.

Он крутил головой, разминая затекшие позвонки, и шевелил пальцами, словно к драке готовился.

– И будет его место возле самой параши, – ухмыльнулся коротыш. А вот его голос звучал как иерихонская труба.

– Весело у вас тут, – усмехнулся Каучук.

Он знал, куда попал, но еще оставалась надежда на чудо. По ходу, кто-то еще должен был сюда заехать. Может, у ментов накладочка вышла, и в одном террариуме окажутся сразу два «кролика». Вдруг «удав» не справится с такой добычей.

– Да уж, не соскучишься… Ты присаживайся, мужик. – Коротыш поднялся со своего места, подошел к одинокой шконке и пнул ее ногой.

– Я не мужик, – автоматически отреагировал Каучук.

– А кто ты, баба? – мгновенно ухватился за это жилистый. – Мужики, к нам баба заехала!

«Лохмачи» засмеялись над тупой шуткой.

– Думать надо, – усмехнулся Каучук. – Причем думать хорошо. А то вдруг ошибку сделаешь, и вся жизнь под откос.

– Под откос?! – разозлился вдруг коротыш. – А если меня уже под откос пустили! Я ничего такого не сделал, а меня на парашу затолкали! Братва приколоться решила! Такой урод, как ты, меня и загнал!

– Я не урод, – покачал головой Каучук.

С одним «лохмачом» все прояснилось. Затолкали бедолагу на парашу, все, теперь нормально жить он может только здесь, в этой камере, в тепличных условиях, которые создали менты для него и ему подобных. А потом коротыша выпустят на свободу, и он растворится на просторах страны. И не найдешь его. Да никто и не будет его искать. Сам Каучук дотянуться до него не сможет, а братва за него подписываться не станет… От этих мыслей хотелось в петлю!

А ведь это вариант! И заточка у Каучука есть, самый простой вариант – заточенный черенок от обычной ложки. Он только вчера на хату заехал, не было у него времени обзавестись более серьезным оружием, пришлось ломать «весло». Эту заточку он запросто мог загнать в шею, вскрыв сонную артерию. Но это всегда успеется. Пока ничего не происходит, он должен терпеть унижения и ждать, ждать.

– Урод! Из-за таких уродов, как ты, на тюрьме не жизнь, а самый настоящий ад! – с обидой в голосе выпалил коротыш.

Амбал качал головой, соглашаясь с ним, и на вора смотрел, как на приговоренного. Все решено, и уже ничего не изменишь. Он вдруг хлопнул в ладоши, и все «лохмачи» пришли в движение.

Нельзя было ломиться с хаты, но Каучук невольно вжался в дверь. Все, лава хлынула на него, спасения нет. Осталось только свести счеты с жизнью…

Он успел достать заточку из рукава, но амбал поймал его за предплечье, рванул на себя. Каучук пнул коленкой коротыша, который собирался схватить его за руку, но это ему не помогло. Амбал заломил ему руку за спину, бросил животом на застланную койку. Хватка у него быстрая, железная – он бы и сам справился с ним. А с ним еще четверо…

Каучук вырвался и метнулся к умывальнику. С одной стороны там перегородка дальняка, с другой – шконка, хоть какая-то, но защищенность по флангам. И с тыла к нему не подойди. А с фронта он кого-нибудь да сделает. На этот раз он сосредоточится не на себе, а на том же качке. Кинется на него и выбьет ему оба глаза. Ну, а там, как уже повезет…

Тут дверь в камеру неожиданно открылась, и «вертухаи» втолкнули в нее… Егорыча. Вот, значит, кого должны были закрыть в эту камеру помимо него, нарисовался молодой, на которого он рассчитывал.

– Егорыч, тебя за что?

– Каучук?! – Парень в недоумении глянул на него.

Егорыч действительно был молод, но в нем уже угадывалась матерость взрослеющего волка. Высокий парень, крепко сбитый, вроде хороший боец, но как на самом деле…

Амбал удивленно посмотрел на Каучука, повернул голову к Егорычу, и именно в этот момент в его челюсть прилетел кулак. Егор ударил мощно, от души, слышно было, как щелкнула челюстная кость.

Качок поплыл и не смог отразить второй удар, который Егор обрушил на него с размаха. И снова в челюстях что-то хрустнуло. Взбешенный амбал шагнул к нему, замахиваясь для удара, но просел в колене, тело его повело в сторону.

«Лохмачи» ошалело смотрели, как Егор ударил в третий раз, добивая падающего врага. Коротыш и не заметил, как Каучук ударил его в ухо. Он взвыл от боли, а Каучук уже набросился на жилистого. Сбил мужика с ног в проход между шконками, насел на него и со всей силы вдавил пальцы в глаза. Коротыш пришел в себя, набросился на него со спины, стал душить. А за спиной шла драка, там Егорыч отбивался от сокамерников. Вся надежда была сейчас только на него. Если он сдохнет, коротыш задушит Каучука, и все…

Но Егор не сдох. Он справился с «лохмачами», вышел на прямой контакт с коротышом и вырубил его ударом в спину. А вор к этому времени дожал жилистого. Мужик лежал без чувств на спине, из полураздавленных глаз текла кровь… Но это было еще не все. Качок пришел в себя, к нему присоединялись другие, но и Каучук уже стоял плечом к плечу с Егором. Они вдвоем врубились в жидкую пока что толпу.

Качок огрызнулся, Егор пропустил удар, но на ногах удержался и в таранном броске ударил в ответ. Он снес громилу с ног и переключился на «гуманоида», который в страхе нырнул от него под шконку. Зато второй мужик готов был драться, но Каучук быстро вправил ему мозги…

Все-таки отомстил капитан Оголев. Не важно, на какие рычаги он надавил, главное, что отправили Егора в эту камеру. Но, видно, тюремные опера, с которыми договорился Оголев, не приняли в расчет Каучука. Накладка вышла, и это дало Егору шанс, которым он удачно воспользовался. Враг разбит – амбал связан и лежит под шконкой у параши. Рядом его дружки. Эти не связаны, но у них свои путы, сотканные из страха. На Егора они смотрят, как на какого-то монстра, и Каучук пугает их своей дикой злобой.

– Ну и что скажешь? – спросил Каучук. – Как сюда попал?

– Я человека в реанимацию отправил. За это меня и закрыли, – ответил Егор. – Человек этот в меня стрелял. Кто-то меня заказал… Я думал, что это ты.

– Я тебя не заказывал! – вскинулся Каучук.

– Торпеду среди куприяновских видели.

Киллер уже пришел в себя, но колоться не хотел. Да, стрелял в Егора, но это личное. Типа, из-за девушки. Но Егор так не думает. Даже при всем своем недоверии к Нике не думает, не из-за нее весь этот сыр-бор.

– И что? – нахмурился вор.

Егор красноречиво промолчал. Он сказал, а дальше пусть Каучук сам выводы делает.

– Я на тебя отмашку не давал, а Куприян без меня и шагу не сделает, – в раздумье проговорил вор.

– Уверен?

– В себе – да.

– У тебя были причины.

– У меня были причины решить с Леоном. Я бы начал с его головы. Как вообще он там поживает?

– Нормально.

– Вот видишь… Я бы с него начал… Если бы я…

– Нормально Леон поживает, – усмехнулся Егор. – «Грев» на тюрьму зарядил. Дело на миллион.