Владимир Колычев - Воровской ход

Алик отстрелялся на «отлично». И Самец класс показал. А вот Гоша Глухов облажался. Глухой – пацан крепкий, боевой, однажды реально в рукопашную с «чехами» сходился. Алик узнавал, он одного «духа» реально саперной лопаткой зарубил. Но из автомата Глухой стрелял неважно. Он в танке наводчиком служил, зачем ему автомат? Танк однажды подбили, пришлось на свет божий из горящей машины выползать, а там самый настоящий ад – «чехи» со всех сторон прут. В общем, бывалый он парень, Гоша Глухов. А стрелять Алик его научит. У них теперь возможности для этого есть, и ствол им подогнали, и цинк с патронами. Стреляй – не хочу.

За Гошу отстрелялся Мавр. Он, может, и туповатый, но рука у него твердая, и стреляет он, как механическая машина для убийств – точно, хладнокровно, быстро.

– Да вы профи, пацаны, – чуть ли не с завистью сказал Беляк.

– Профи, – серьезно сказал Самец.

Он для того и пошел в Чечню, чтобы стать профессионалом. В разведке служил, по вражеским тылам ходил. Среднего роста, худощавый, можно даже сказать, невзрачный, но в рукопашную с ним лучше не сходись. Только что-то не задалось у него со сверхсрочной службой, не оставили его на контракт. В темную историю он влез, с оружием что-то связанное. Хорошо, хоть не боевикам стволы толкал, а то бы его там, в Чечне, и оставили…

– Я бы с вами в разведку пошел, – улыбнулся бригадир.

– А разведка будет? – все так же серьезно спросил Самец.

Долго его уговаривать не пришлось. Он сам понял свою выгоду и примкнул к Алику. Глухой тоже все прекрасно понимает, и сомнений в нем уже нет.

– Будет. Но пока рано… – Беляк достал из кармана стопку стодолларовых купюр, отсчитал каждому по две банкноты. – Чисто на поддержание штанов. Сделаете дело, получите в десять раз больше. На каждого… А пока занимайтесь…

Он властно глянул на Алика и направился к своей машине, которая стояла за кустами. Местность лесная, безлюдная, патроны еще есть, мишени установлены, и если есть возможность потренироваться, то глупо ее упускать. Алик старший, ему и продолжать занятия. А Беляк подождет.

Сильный удар в шею не сбил его с ног, но в голове вдруг пошло все кувырком, ноги стали подкашиваться, и Алика резко повело в сторону. Он упал, его схватили, в плечо воткнулось что-то острое. Засыпая, он успел возмутиться… Девушку на днях снял, на свидание к ней шел. Сходил!..

Проснулся он в каком-то погребе. Руки, ноги связаны, во рту кляп. Лето давно уже кончилось, зима на носу, на улице холодина, и здесь в подвале дубарь. Сейчас бы чаю горячего… Перед смертью!

А ведь говорил ему Егорыч, опасное это дело – в бандитов играть. Сегодня на коне, а завтра голова в кустах. И Беляк говорил, что на опасное дело они идут, и нужно хорошо подумать, прежде чем согласиться. Но пацаны уже созрели для больших дел, поэтому в отказ никто не пошел.

Они получили задание одного человека убрать, а если не получится чисто, то и не одного, а вместе с охраной. Кого именно, не сказали, но дали понять. Кто-то из куприяновских авторитетов приговорен к смерти. Но так Алик готов был к этому. Он знал, что Куприян покушался на Егорыча. Сам лично разговаривал с новичками, которые прибыли в зону по этапу, расспрашивал, выискивая крамолу в их ответах. «Засланного казачка» искали, который мог на Егорыча руку поднять…

Люк над головой открылся, в подвал спустились крепкие парни в теплых кожаных куртках. Они бесцеремонно схватили Алика под руки, вытащили из погреба, подняли в дом. А там тепло, вареной картохой пахнет… Если вдруг зайдет речь о последнем желании, Алик чаю попросит и вареной картошки – растолчет ее в миске, маслица бросит, молочка плеснет. Если позволят. А если нет, то и черт с ним. На том свете все равно, голодным человек умер или нет. Может, и грех какой-нибудь спишется, если голодный…

Его затащили в комнату с убогой обстановкой, посадили на старый продавленный диван. Тут же появился высокий статный мужчина с модельной стрижкой. Правильные черты лица, располагающая внешность. Черное кашемировое пальто на нем, белый шарф под воротником. Солидный такой мужчина, деловой. Взгляд жесткий, холодный, но при этом улыбчивый. Да, есть такие люди, которые могут мило улыбнуться, прежде чем всадить нож в жертву.

– Меня зовут Игорь Алексеевич, – небрежно сказал он. – Я работаю с Куприяном, отвечаю за его «общак». Я человек деловой, поэтому давай сразу приступим к делу.

Пальто у него было расстегнуто, поэтому ему не пришлось возиться с пуговицами, чтобы достать деньги из внутренних карманов. Одну за другой он выложил на стол две пачки денег.

– Здесь двадцать тысяч долларов. Ты берешь эти деньги, получаешь оружие и едешь к Беляку. Если ты его убьешь, то можешь исчезнуть вместе с этими деньгами. Искать тебя никто не станет. Парень ты холостой, легкий на подъем, тебе ничего не стоит уехать в другой город и осесть там. А двадцать тысяч – это отличный стартовый капитал. Откроешь свой автосервис, будешь чинить машины и зарабатывать.

Игорь Алексеевич говорил ровным, спокойным, а оттого убаюкивающим голосом. Алику совершенно не хотелось перебивать его, но и соглашаться с ним он не спешил. Хотя двадцать тысяч долларов – это действительно целое состояние, свой бизнес можно открыть. И Беляка убить будет не трудно. Убить и уйти…

Но не выпустят его из города. Убьют и закопают, как шелудивого пса. От опасных свидетелей избавляются. А если это еще и предатель, то избавляются с презрением…

Да и не собирается Алик никого предавать. Пусть ему все зубы напильником расточат, не пойдет он против Беляка.

– Ты согласен?

– А кто такой Беляк? – глядя на мужчину невинными глазами, спросил он.

– Я все знаю про тебя, Чех. И что Егорыч тебя на Куприяна натравил. А работаешь ты по этой теме с Беляком… Давай не будем играть в вопросы и ответы. Зачем тратить впустую драгоценное время? Ты уже сегодня можешь сделать свое дело и уехать из города… Или хочешь попрощаться с родителями?

– Ну, хотелось бы… Да вы не разрешите.

– Почему?

– Потому что не собираюсь я никого убивать. И деньги ваши мне не нужны.

– Ты подумай, Алик, хорошо подумай.

– Я подумал, все уже решено.

– И деньги не возьмешь?

– А зачем они мне на том свете?

– Ты собрался умереть?

– А то меня отпустите!

– Отпустим. И с деньгами.

– Не стану я Беляка «мочить»! Точка! – Алик зажмурил глаза и повел плечами.

– Я думал, ты возьмешь деньги, – услышал он знакомый голос и, открыв глаза, увидел добродушно усмехающегося Беляка.

– Я не понял, это что, развод был? – возмущенно, но с чувством облегчения протянул Алик.

– Ты мог бы взять деньги, пистолет, пойти ко мне и все рассказать… Или выстрелить, если ты предатель… Патроны с испорченным капсюлем, но это бы тебя не спасло.