Владимир Колычев - Каторжанин

– Приехали!

Сева Вензель остановил «девятку» возле одноэтажного дома на краю поселка. Пацан крепкий, внушительного вида, но Бремен, вечных ему снов, других под ружье и не ставил. На пике грандиозного «шухера» Сева повел себя не лучшим образом. Сбежал из кабака, забился в угол. Если бы не Матвей, его бы оттуда и не выковыряли. Некому было бы это делать, если бы Яша с Емелей слиняли в Красносибирск.

– Ну, пошли! – Матвей достал из-за пояса ствол, передернул затвор.

Бремен знал, что его золото как магнит притягивает к себе зверье с ближних и дальних окрестностей – он готовился к серьезной схватке, поэтому вооружил своих пацанов. И пистолеты «ТТ» у него были в арсенале, и даже автоматы. Но где сам этот арсенал, Матвей не знал. И где Бремен прячет свой «общак», ему неизвестно. Не знали об этом пацаны, слишком уж мелкой сошкой они были для таких дел. А если бы знали, их бы в Барсане уже не было. Забрали бы золотишко, и ту-ту… И кто бы им за это предъявил?..

К дому они заходили со стороны железнодорожного полотна, огородами, чтобы не попасть под свет уличных фонарей.

Пацаны практически не владели информацией. Знали только, что «мясники» откуда-то из Красносибирска, возглавлял их какой-то Бешняк. Сколько их, кого представляют – с этим темный лес. Но была одна зацепка. Бремен пригласил в кабак всех своих пацанов – от мала до велика. Пришли все, кроме какого-то Юры Ежика. Все бы ничего, но этот фрукт был в системе не на последних ролях. И еще он часто ездил в Красносибирск – по своим личным делам. Вроде как подруга у него там жила…

А дом у него в Барсане – полная чаша. Чистый, опрятный, двор асфальтом залит, в гараже новенькая «Волга». Баню кирпичную отгрохал.

У ворот загавкала собака, Матвей услышал, как со звоном натянулась цепь, на которой сидел пес. И тут же в окне зажегся свет. Слабенький свет, от ночной лампы на тумбочке. Он подошел к этому окну, заглянул в зазор между шторами и увидел лежавших в кровати кряжистого мужика и женщину с длинными черными волосами. Лиц он не разглядел, да ему это и не нужно.

– Юра, открывай!.. – выкрикнул Яша. – Кто-кто! Рыбаль я! Не узнаешь?.. И Емеля со мной… Да не поздно… Нормально все!.. Ты че, не понимаешь! – И, вышибая ногой дверь, ворвался в дом. Емеля и Вензель не отставали.

Когда Матвей заглянул в спальню, Ежик лежал на полу, и Яша вдавливал в его толстый живот ствол пистолета. Вензель же занимался женщиной, дрыгавшей ногами. Все правильно, ее нужно связать, чтобы она не наделала глупостей.

– Колись, падла, давно ты с Бешняком знаешься? – ревущим голосом спросил Яша.

– Я знаюсь?!. – истошно простонал Ежик. – Да ты с дуба рухнул, пацан!

– С дуба?! Рухнул?! – Яша дико хохотнул, подпрыгнул на месте и действительно рухнул на пол. Но при этом локтем рубанул Ежика в грудь. Есть такой прием в реслинге. Ежик чуть «коньки не откинул», такой силы был удар. – Ну как, еще добавить?

– Да не знаюсь я с Бешняком! – захныкал Ежик.

– А я спрашиваю, знаешься ты или нет? Я говорю, что ты ему Бремена сдал. Всех сдал!

– Не можешь ты этого знать!

– А вот знаю! – И снова Яша повторил свой прием.

На этот раз Ежик потерял сознание, и пацаны стали приводить его в чувство. Матвей повернулся к Вензелю и кивком головы показал на женщину:

– Ты ее знаешь?

– Да нет, впервые вижу. Говорит, что из Красносибирска.

– Та самая?

– Да вроде того!

– Бешняка знает?

– Знает! – оторвав голову от кровати, бросила на Матвея злобный взгляд женщина. – Бешняк вас на куски за меня порубит!

– Не порубит. Нет его больше, – соврал Матвей.

– Гонишь! – хохотнула женщина. – Не можешь ты его убить! Нет его здесь! – Ее голос срывался на истерику.

– Вот и я о том же, – скупо усмехнулся Матвей.

– Уехал Бешняк! В Омске он! Я вчера ему звонила!

«Мясники» взбудоражили поселок, все только и говорят о резне, которую они устроили в ресторане. Но, как это ни смешно, менты уголовное дело возбудить не могут. Бешняк подогнал самосвал, заставил халдеев загрузить в него трупы и вывез их куда-то в лес. Так все и было, только никому от этого не смешно. Работники ресторана запуганы так, что все отрицают. Ни какой резни не было, и раненых не добивали, и трупы никто не вывозил. А почему кабак залит кровью – черт его знает?.. Пока что у Матвея была такая информация. Может, кто-то и дал показания. Может, «мясников» объявили в розыск. Но кого искать? Нападавшие были в масках и перчатках…

Бешняк держал на руках козыри, но все равно решил не рисковать и на всякий случай убрался подальше от Красносибирска. Этим и можно было объяснить его вояж в Омск. Наверняка он там в какой-нибудь гостинице откисает.

Матвей глянул на телефонный аппарат – что, если она звонила с этого телефона? Можно сгонять на узел связи, взять распечатку, выявить омский номер и пробить его по телефонному справочнику. Работа не простая, но, возможно, игра стоит свеч. Было бы неплохо «замочить» Бешняка в его берлоге…

Руки дрожат, поджилки трясутся. Страшно. Жуть, как страшно. Но кто-то же должен отомстить за Бремена, за всех, кого зверски зарубили гнусные «мясники». Яша спать не сможет, если упустит этот момент…

Бешняк действительно пропадал в омской гостинице. На дно залег после великой барсанской резни. До лучших времен залег. А эти времена для него, считай, наступили. Менты против него ничего не имеют, жители поселка запуганы насмерть, никто и не посмеет пойти против него, когда он заявит свои права на барсанское золото. А Бешняк заявит, для этого он и зарубил Бремена.

Возможно, уже завтра Бешняк отправится в путь. Возьмет своих отморозков и рванет в Барсан – устанавливать свои порядки. И когда еще Яше представится возможность накрыть всю кодлу одним махом? Возможно, уже никогда.

Там, в Барсане, Бешняк будет на стреме. И он будет бояться нападения, и его охрана. А здесь, в омской гостинице, он беспечен и бесшабашен. И его ублюдки полностью расслабились, сидят в кабаке, впятером бухают. Музыка играет, народ гуляет, девочки танцуют, и ничего не предвещает беды. Именно так Бешняк и должен думать.

Он еще не совсем пьян, его пока не тянет на девочек, поэтому за столом, кроме бандитов, никого нет. А «поляна» накрыта в отдельном кабинете. В случае чего, «мясникам» некуда будет бежать, и грех этим не воспользоваться.

Но руки дрожат, поджилки трясутся… Надо брать себя в руки.

– Ну, ни пуха!..

Яша натянул шапку на глаза, поднял шарф до самой переносицы. Емеля и Вензель сделали то же самое. На улице не холодно, шарфы уже не носят, но так и стволы далеко не у каждого.

Первым Яшу заметил Бешняк. Заметил, сфотографировал взглядом и, сразу все поняв, сунул руку под пиджак, но время уже работало против него. Яша остановился в метре от широкого арочного прохода в кабинет, вытянул руку, навел пистолет на цель. Бешняк уже вытаскивал ствол, когда он нажал на спуск. Первая пуля разбила светильник над головой главаря, вторая попала в горло качку, сидевшему справа от него, зато третья прострелила Бешняку голову. Вензель впал в ступор, он стоял с открытым ртом и смотрел, как Яша и Емеля расстреливают шакалов. Опомнился только тогда, когда у них в обоймах закончились патроны. Опомнился и выстрелил в мордастого урода, который, выжив под пулями, пытался спрятаться под столом. Он был единственным, кто уцелел, но Вензель не дал ему шансов… Мордастый уже был мертв, а Вензель все продолжал жать на спуск. Яша дернул его за руку, увлекая его за собой.