Картер Браун - Том 29. Пропавшая нимфа [Крадись,ведьма. Этот милый старый блюз. Ледяная обнаженная. Пропавшая нимфа]

Я дал Лэмбу еще десять секунд, но он так и не появился.

— Эй! — взревел я. — Толстяк!

Ответа не последовало, но он наверняка услышал меня, если еще не умер.

— Говорят, у вас третья по ценности коллекция часов! Если вы не появитесь через три секунды, она станет не такой ценной.

Я досчитал до трех, навел пистолет на показавшиеся мне самыми дорогими часы и нажал на спуск.

Звук бьющегося стекла был весьма впечатляющим. Несколько секунд осколки с шуршанием падали на ковер, потом снова стало тихо.

— Толстяк! — снова завопил я. — Теперь у вас четвертая по ценности коллекция часов. Если вы не появитесь тут через десять секунд, то она станет пятой!

Из комнаты Лэмба донесся раскатистый гневный рев.

— Если вы захватите с собой пистолет, толстяк, то я буду стрелять, и, как вы понимаете, не промахнусь. В вас трудно не попасть.

Через шесть секунд запыхавшийся Лэмб ввалился в гостиную. Его рубашка была расстегнута до пояса, а подтяжки волоклись по полу.

— Хорошо, что вы пришли. Сядьте рядом с Хэрби на диван, и дядюшка Дэнни расскажет вам на ночь сказку.

Увидев остатки часов, Лэмб застонал от бессильной ярости.

Добравшись до дивана, он опустился на него, и сиденье сразу стало на три дюйма ближе к полу.

Они сидели рядышком и жаждали моей крови.

— Не будем оригинальничать и начнем с самого начала, — предложил я, улыбаясь.

Я им рассказал, как меня наняла Эдель, чтобы отделаться от мужа, как я нашел лечебницу, как уговорил Никки сыграть свою, быть может, лучшую в жизни роль, словом, расписал им всю историю пари. Потом выложил то, что мне поведал Фрезер, и передал его же словами портрет человека, который на самом-то деле и упек Николаса в лечебницу. Даже о пластыре не забыл. Когда я кончил, в комнате какое-то время стояла напряженная тишина.

— Куда вы, черт побери, клоните, Бойд? — проворчал наконец Лэмб. — Это же полная бессмыслица! Ваш доктор лжет. Зачем Хэрби это? Он знает, что я очень заинтересован в Блэре, чтобы вернуть хоть часть вложенных в спектакль денег. И он работает на меня. Так что у вас концы с концами не сходятся.

— Конечно, если смотреть на это просто, по-вашему, — сказал я вкрадчиво. — Но можно посмотреть и иначе. Меня все время водили за нос, и, возможно, не одного меня. Верно, Хэрби? Конечно, Хэрби работает на вас. А вы не подумали, что он может работать еще на кого-то? На вас он работает какое-то время. А на свободе подрабатывает на стороне, на дядю. Или, может, он у вас подрабатывает, а работает на дядю. Вы оба платите ему. Но что, если другой платит больше, а?

— Хэрби — моя правая рука уже шесть лет, — засопел Лэмб. — Я не верю, что он может работать на другого.

Но в его голосе звучало некоторое сомнение.

— Можно шесть лет носить в кармане бутылочку с синильной кислотой и ни разу не пролить. Но вот кто-то залезает к вам в карман и вытаскивает пробку… У вас по-прежнему есть бутылочка, но она пуста, и вы об этом догадываетесь, только ощутив жжение в ноге.

— Бросьте, Бойд! Вы только зря тратите время!

— Как хотите, толстяк. — Я пожал плечами. — Смотрите сами. Если правы вы, то тогда Хэрби верный парень, который режет людей только по вашему приказу или по своему желанию. Но если вы ошибаетесь и Хэрби вас продает, то вы это скоро узнаете. С этого момента вы будете пристально за ним следить, проверяя его при каждой возможности. Но и он станет следить за вами, потому что, когда настанет время для прыжка, тот, кто прыгнет первым, останется жив.

Я попятился к двери.

— Так-то, — заключил я, — надеюсь, вы теперь полностью насладитесь обществом друг друга. Напоследок я дам вам, толстяк, один совет. Как я уже сказал, вам стоит остерегаться Хэрби по двум причинам: одну я уже назвал. Вторая немного сложнее. Иногда на Хэрби находит, и ему надо обязательно кого-нибудь распотрошить. И тут ему совсем не требуется мотив. Жертвой может быть первый, кто попадется под руку. Не попадайтесь.

Я остановился на секунду и достал из кармана нож.

— Виноват, Хэрби, — извинился я. — Чуть не забыл вернуть его тебе.

Я бросил нож, и Хэрби на лету ловко его поймал, тут же спрятав в карман пиджака. Может, мне только показалось, но Лэмб начал потихоньку отодвигаться от своего телохранителя.

— Ну ладно, — сказал я. — Желаю вам хорошо повеселиться.

Лифт словно ждал меня. Я спустился вниз, засунул пистолет в карман и быстро зашагал к своей машине.

Возле многоквартирного дома на Восточной Семидесятой нашлась приличная стоянка. Я припарковал там машину и торопливо вошел в дом, где мне секунд двадцать пришлось ждать лифта. Шагнув в него, нажал кнопку девятого этажа. Какой-то тип, влетевший следом за мной, потянулся к кнопке четвертого, но я крепко схватил его за локоть.

— Поедем сначала на девятый. Я спешу. А вы потом спуститесь на свой идиотский четвертый.

— Пусти руку, идиот! — зарычал он. — Что ты о себе думаешь, черт тебя подери!

Я отпустил его руку.

— Что я о себе думаю? Я думаю, что сначала поеду на девятый. — Я легонько врезал ему. — И меня не надо доводить. Особенно сегодня.

Я вышел на девятом и позвонил в дверь Блэров. Секунд десять никто не открывал. Тогда, не отрывая пальца от звонка, я принялся стучать в дверь ногами, и почти в тот же миг она распахнулась.

— О! — обессиленно пробормотала Эдель. — Я подумала, что это пожар. Зачем столько шума?

— Если бы ты сразу открывала, когда звонят, не было бы надобности стучать. Думаешь, мне больше делать нечего, как вышибать тебе дверь?

— Какая муха тебя укусила? — озадаченно спросила она.

— Я всегда считал себя большим человеком, а оказалось, я меньше мыши.

— Когда ты сможешь говорить осмысленно, Дэнни, позови меня, — бросила она и, развернувшись, направилась к себе в комнату.

Я протянул руку и поймал ее за ворот халата. Она попыталась освободиться, и что-то должно было не выдержать. Уступил ее халат: он лопнул вдоль всей спины.

Тут я отпустил ворот, и Эдель, которая снова пыталась идти, запуталась в обрывках халата, споткнулась и растянулась на полу.

На ней были нейлоновые трусики, маленькие и незамысловатые, в отличие от последовавших тут же выражений. Она медленно встала на четвереньки, потом поднялась на ноги. Ее глаза обзывали меня гораздо худшими словами, чем голос.

— Не надо было уходить, пока я не кончил с тобой разговаривать, милая. Мне это не нравится.

— Ты пьян или свихнулся, — огрызнулась она. — А может, и то и другое.

— Каждый день узнаешь что-нибудь новое, — ответил я, — но сегодня я перебрал норму. Оказывается, не я все организовал с Никки. Я был пешкой, а вертел всем кто-то другой через человека по имени Хэрби, ползучего гада, который выполнял поручения другого гада, которого зовут Лэмб. Это тот, кто финансирует постановку «Гамлета», а сейчас стоит на ушах из-за пропажи Николаса.