Альберт Байкалов - Зловещий детдом

Однако Труха никак не отреагировала, и он вышел. Обойдя машину с другой стороны, открыл дверцу. Труха развернулась на сиденье. Колган подал руку. Она вышла.

Колган подошел к багажнику и поднял крышку. В нос ударил запах парной крови и живого тепла, которое еще отдавало тело.

– И-ии! – пропищала Труха и повалилась на подкосившихся ногах.

Колган успел подхватить ее и тряхнул:

– Соберись!

– Все! Все… – она прижала виски пальцами.

Колган осторожно отпустил ее. Труха удержалась на ногах. Лишь ухватилась за кромку багажника, но тут же отдернула руку.

Он достал трубку сотового телефона и включил подсветку дисплея. Свободной рукой проверил карманы Плевка. Достав оттуда свернутые листы заявлений, протянул их Трухе:

– Возьми, это у него было.

Ничего не подозревая, Труха сунула заявления в карман шубки.

Колган стал искать ящик с инструментом, в наличии которого убедился, когда менял ей колесо. Достав оттуда небольшой спецломик, присел на корточки перед люком.

– Что ты собрался делать? – раздался над головой изумленный голос Трухи.

– Послушай, – он поднял на нее взгляд, – ты хочешь так вот, с трупом в багажнике, завтра на работу поехать?

– Извини, – она всхлипнула. – Просто мне страшно!

– Мне тоже! – буркнул Колган. – Лучше посвети.

Труха достала телефон.

При тусклом свете дисплея Колган отковырял по кругу чугунной крышки лед. Потом поддел ее, подхватил рукой и сдвинул в сторону. Оставалось свалить труп вниз. Он огляделся. На расстоянии вытянутой руки сплошная чернота. Лишь за постукивающими на морозе ветками кустов светились окнами дома нового микрорайона.

Колган выпрямился и посмотрел на замерший сбоку силуэт Трухи:

– Замерзла?

Она не ответила.

Колган склонился над багажником. Брезгливо морщась, просунул под скрюченное тело наркомана руки, обхватил его за шею и потянул на себя. Плевок издал протяжный квакающий звук. Охнув, Труха как подкошенная рухнула на лед.

Колган зло выругался, но не стал бросать начатое дело, а выволок труп, уложил на землю и свесил Плевка головой в люк. Однако сваливать тело вниз пока не спешил. Он хотел, чтобы Труха стала свидетелем последних мгновений пребывания на этом свете Плевка. Он не сомневался, рано или поздно его достанут. Но это будет лишь скелет с остатками одежды. Зато какой эффект произведет звук рухнувшего с большой высоты тела! Колган представил, сколько еще времени несчастная женщина будет, вздрагивая, просыпаться в холодном поту от этого звука, и улыбнулся.

Он присел перед Трухой на корточки. Просунув ладонь под голову, приподнял ее и пошлепал по щекам.

– М-мм! – протянула она и открыла глаза.

– Ты меня пугаешь, – покачал он головой.

Однако Труха повела себя странно. Она отпрянула от него и закричала. От неожиданности он зажал ей ладонью рот. Проявив незаурядную прыть, Труха извернулась и в два счета оказалась на четвереньках, вонзив зубы ему в ладонь. В тот же миг лицо пронзила боль. Колган охнул и полетел на спину.

Оказавшись сверху, Труха принялась рвать его лицо ногтями.

– Ты что?! – каким-то чудом он схватил ее за запястья и тряхнул. – Это я!

Труха как-то вмиг вдруг ослабла:

– Господи!

– Успокойся, – продолжая держать ее руки, Колган встал сначала на колени, потом поднялся во весь рост и вынудил выпрямиться ее.

– Что это было?

– Ты упала в обморок, – пораженный реакцией, стал рассказывать он. – А когда пришла в себя, набросилась на меня.

– Но ведь я не видела тебя! – стала оправдываться она. – Прости!

– Ничего, – он, наконец, разжал ее руки и развернулся к трупу.

– Господи! – простонала она, разглядев лежащего на снегу Плевка.

– Сейчас, – Колган взял наркомана за щиколотки, приподнял и стал толкать.

Плевок соскользнул в люк. Раздался звук упавшего вниз тела.

Тяжело дыша, Колган стал устанавливать на место крышку люка:

– Я ведь ради нас с тобой стараюсь.

Матвей взял блин, не спеша свернул его рулетиком, обмакнул в растопленное масло и откусил.

Марта предпочла маслу мед. Смешно надувая щеки, она дула на чай, налитый в блюдце. Потом завороженно подносила его к губам и делала глоток. Матвей еще вечером заметил, что этот процесс вызывал у нее детский восторг.

– Как блины? – на кухню с улицы ввалился хозяин, ходивший поить скотину.

Горница вмиг заполнилась запахом парного молока, мороза и сена.

– Никогда не пробовала ничего подобного! – похвалила с набитым ртом Марта.

– Да чего же в них особенного? – засмущалась сидевшая с краю стола хозяйка. – Блин он и есть блин…

– Не скажите, – поддержал Матвей Марту. – От души все зависит. Научно доказано, что если готовить и при этом ругаться, вода, например, меняет свои свойства.

Павел Иванович повесил на вешалку полушубок и направился за печку. Погремев умывальником, вернулся к столу.

– Как самочувствие? – Матвей настороженно посмотрел на хозяина.

– Нормально! – Павел Иванович подмигнул жене, улыбнулся Марте и посмотрел на Матвея:

– Значит, сегодня в Москву?

– Ну, а куда же еще? – удивился Матвей.

– А как насчет вчерашнего разговора?

– Надо сначала с родственником переговорить, – вспомнил свое обещание поговорить насчет земли с Ткачевыми Матвей. – Может, еще и не захочет.

– Как бы тогда с ним решить, чтобы огород забрать? – теребя на пальце заусенец, задумчиво спросил Павел Иванович. – Зарастет ведь без ухода!

– Если решит, что ему он не нужен, я позвоню, – пообещал Матвей, поднимаясь из-за стола.

– Только тут ведь вот еще какое дело, – вскочил со своего места Петр Иванович. – Тогда нужно будет, чтобы он приехал. Ведь оформлять все придется. И насчет цены узнай…

– Узнаю, – заверил его Матвей. – Вы только сделайте, как я прошу.

– Да не вопрос! – обрадовался хозяин. – Пара дней, – и в районе будет каждая собака знать, что это поджог был.

– И везде на меня ссылайся, – напомнил Матвей. – Как зовут, знаешь, номер машины помнишь.

– А не боишься, если за клевету привлекут? – завела старую пластинку жена.

– Клевета – это когда в отношении человека или группы лиц высказываются заведомо ложные сведения, – стал объяснять Матвей. – Причем наказуемой она станет, если причинит вред, моральный или материальный.

– Как это вранье может материальный вред причинить? – не поняла она.

– Ну дура баба! – возмутился Петр Иванович. – Вот ты молоко продаешь у трассы?

– Продаю, – кивнула женщина.

– И покупатели у тебя почти всегда одни и те же? – допытывался он.

– Вахтовики из райцентра, – подтвердила она. – Ты как будто не знаешь.

– Знаю, это я к тому, чтобы ты своим умом дошла, – Петр Иванович подмигнул Матвею: – Так вот, представь себе, что будет, ежели Матвей Сергеевич сейчас поедет на станцию и скажет твоим клиентам, будто ты торгуешь молоком из-под больных маститом коров.